Глава 17

Стюарт

Я возненавидел Сидней. Я не принадлежал этому месту, и вероятность переезда сюда тяжелым комом встала в животе. Я не хотел находиться здесь. Ни в эти две недели, ни из-за этого слияния, никогда.

Серый и мрачный город сквозь забрызганные дождем окна сочувствовал моему настроению.

Я не хотел здесь находиться.

Я желал быть за тысячи километров отсюда, на белой яхте, окруженной милями синевы. Синей водой, синим небом и синими глазами…

Сделка в Сиднее была крупной, и я в течение двух недель находился здесь в качестве аналитика «Паулингтон» с моим боссом Джерардом Сото, уточняя детали. «Bull&Keo» были самой крупной рыбой в корпоративном пруду, и они хотели, чтобы я остался. Они даже не пытались скрыть это, в шутку говоря Джерарду, что я мог бы добиться с ними большего. Они поили и кормили меня под предлогом деловых отношений с «Паулингтоном», а на самом деле пытались переманить на свою сторону на более прибыльное направление.

Они предложили мне кучу денег и место работы на выбор. Сидней, Сингапур, Джакарта. Я мог сделать этот выбор, стать частью их глобальной команды и покорить весь мир.

Я никогда не достигал таких вершин.

Это было все, ради чего я работал, надрывая свой зад. Это было предложение, за которое другие убили бы, и я должен был ухватиться за него обеими руками. Мне не стоило колебаться. Мне не следовало говорить им, что мне нужно время, чтобы обдумать их предложение.

Мой мозг настаивал: соглашайся, соглашайся, соглашайся. А мое сердце жаждало чего-то другого.

Кого-то другого.

Того, кто не ответил на мое сообщение. Того, кто сказал мне, что я трус, и позволил мне уйти.

Я отправлял и другие сообщения…

Прости.

Я был неправ.

Если бы я мог еще хоть раз вернуться на ту пристань...

Он не ответил ни на одно из них. Оно и понятно. Фостер был достаточно храбрым, чтобы сказать мне все это в лицо.

Я смотрел в окно, грустный и потерянный и совсем не заинтересованный в сделке, которую мы заключили, и в том, как люди пожимали друг другу руки и, поздравляя, хлопали друг друга по спине и улыбались.

— Отличная работа, мистер Дженнер, — сказали мне.

Похвалы, благодарности, поздравления лились словно в бессмысленном тумане, и меня немедленно увлекли на пристань Кинг-стрит в ресторан изысканной кухни в гавани Дарлинг-Харбор. Меня окружали итальянские костюмы, французское шампанское и кубинские сигары посреди бессмысленных разговоров и пустых обещаний. Когда мы сели за длинный стол, вмещающий двенадцать человек, богатство и власть вокруг ошеломляли. Мужчины за этим столом влияли на экономику разных стран.

В моей груди начал разрастаться пузырь паники.

Кто-то похлопал меня по руке.

— Привыкайте к почестям, мистер Дженнер. Пока вы работаете на нас, это станет вашей новой реальностью.

Твою ж мать.

Я не хотел этого.

Мне не нужны были экзотические страны, эксклюзивные возможности, дорогие костюмы в представительских апартаментах. Я ничего из этого не хотел.

Я посмотрел на гавань, на круизные лайнеры, водные такси, яхты…

Кто-то вложил мне в руку новый бокал шампанского, а я не мог даже заговорить. У меня началась настоящая паническая атака на глазах у всех. Мои легкие сжало. А сердце сбилось с ритма.

— Мистер Дженнер? Все в порядке?

Я посмотрел на озабоченные лица за столом.

Дыши, Стюарт.

Но я, похоже, не мог справиться с этим, и пузырь паники лишь разрастался. Я сходил с ума. Мне нужен был свежий воздух и…

Как там говорил Фостер? Когда момент настанет, я это пойму. Мой переломный момент – когда я пойму, что мне нужно уйти – будет кристально ясным и четким. «В тот момент ты все поймешь, — говорил он. — Потому что если ты не уйдешь, то умрешь».

Боже. Он был прав.

Я пытался вдохнуть, но не мог этого сделать. В груди стало тесно, ребра сдавило.

— Простите, мистер Дженнер, — отвлек официант. — Это для вас, с сообщением: «Похоже, тебе не помешает шот».

И он поставил передо мной бутылку текилы Alquimia Reserva de Don Adolfo Extra Añejo.

Текилы Фостера.

Я бросил взгляд на официанта.

— Что? Кто…?

— В баре, — ответил он с вежливой улыбкой.

Я даже не понял, как оказался на ногах, вытягивая шею и выискивая глазами…

И он оказался там. Сидел за столом, откинувшись на спинку кресла, будто был здесь хозяином, одетый в шорты-карго, рубашку-поло, кожаные палубные туфли и с этой своей самодовольной ухмылкой.

Фостер.

Я чуть не зарыдал от облегчения. Мои глаза щипало. А сердце пело.

Я никогда прежде не желал ничего сильнее.

И в эту секунду, в этот самый момент все стало предельно ясно.

Мне хотелось подойти, забраться в его объятия и никогда их не покидать, но я не мог пошевелиться. А Фостер каким-то образом понял, что я залип. Вскочил на ноги и непринужденно подошел. Он был одет совершенно неподходяще, но с той уверенностью, которую он излучал, мог спокойно владеть этим местом и всеми, кто здесь присутствовал.

Он подошел к столу, скользя взглядом по лицам присутствующих.

— Джентльмены. — Затем он кивнул некоторым из них. — Джек. Карлос. Ларри.

Они уставились на него как на привидение. Я догадался, что они привыкли видеть Фостера только в строгих, сшитых на заказ костюмах.

Затем он склонил голову.

— Мистер Шимидзу. Видеть вас всегда большая честь.

Невысокий мужчина, японец, очевидно, сразу узнал Фостера, потому что тоже встал и поклонился.

— Мистер Найт. Что привело вас сюда? Я думал, вы отошли от дел.

Как только мистер Шимидзу произнес имя Фостера, вокруг раздались тихие вздохи, и все головы повернулись в его сторону.

Фостер усмехнулся.

— Я здесь только для того, чтобы сделать то, что получается у белых рыцарей лучше всего.

— И что же это? — спросил Ларри Стерлинг, сидевший во главе стола. Он выглядел не особенно довольным.

Фостер ухмыльнулся.

— Дружественное предложение о поглощении, которое превосходит предложение черного рыцаря. Я не считаю, что враждебное поглощение здесь необходимо.

Стерлинг прыснул от смеха, и это могло бы сработать, если бы не намек на страх в его глазах.

— И позвольте узнать, рыцарь. На какую именно компанию вы намерены сделать ставку?

— Мне не нужны никакие компании, — спокойно ответил Фостер. — Я здесь по более личному делу.

У меня вырвался смешок, мои легкие горели, а глаза слезились, словно я только что вынырнул на поверхность из толщи воды.

Фостер смотрел прямо на меня.

— Ну, что решил? Хочешь ходить под парусом вокруг Уитсанди со мной? Всю жизнь?

Я ответил быстрым кивком.

— Господи, да.

Он ухмыльнулся.

— Я припарковался крайне неудобно, — сказал он, кивая в сторону гавани.

Я выглянул наружу и увидел толпу, собравшуюся на пристани вокруг его яхты и восхищавшуюся ее красотой, несмотря на моросящий дождь.

Я улыбнулся, каждая клеточка моего тела вибрировала.

— Ты готов? — спросил Фостер.

Я кивнул.

— Абсолютно. — Я обвел взглядом лица, уставившиеся на меня. Кто-то был в растерянности, кто-то в ярости. — Благодарю вас, джентльмены, — сказал я. — Это было здорово и все такое, но я хотел бы вежливо отклонить приглашение присоединиться к вашей команде. Мне поступило предложение получше.

Я схватил бутылку текилы, кивнул им на прощание и, когда Фостер протянул руку, взялся за нее. Тепло, сила, знакомое прикосновение наполнили меня чем-то новым, волнующим, правильным. И вместе, взявшись за руки, мы выбежали из ресторана под дождь, пересекли пристань и ступили на яхту.

Его дом.

— Отшвартовывай, — сказал Фостер, заводя мотор.

Я перегнулся и отмотал лини, укладывая их так, как он мне показывал. Ухмыляясь, я спустился в кабину. Улыбка Фостера была отражением моей. Стоя у штурвала, он уводил нас от пристани. Я обнял его, прижимаясь к боку.

— Не могу поверить, что ты здесь, — прошептал я.

— Мне понадобилось семь дней, чтобы доплыть сюда, — сказал он, глядя на нос корабля.

Семь дней?

— Почему ты не предупредил меня о своем приезде?

— Как только я решил, что еду за тобой, то не останавливался. Я высадил своих последних клиентов на базу и больше ни секунды не мог выносить тишины. Ни секунды больше не мог без тебя, — сказал он.

Держа одну руку на руле, Фостер поцеловал меня. Я прижался к нему, наслаждаясь его губами, языком, прикосновениями. Замычав, он отстранился и снова посмотрел вперед, улыбаясь.

— Я позвонил в ваш офис, чтобы узнать, где найти тебя в Брисбене. Но они сказали, что ты в Сиднее, и я понял, что уже на полпути сюда. В любом случае, разве мое появление не было захватывающим? Романтичным?

Я фыркнул и обнял его чуть крепче.

— Я никогда еще не был так рад видеть кого-либо.

— Ты выглядел так, будто тебе не помешала бы небольшая помощь.

— Я тонул, — прошептала я ему в шею. — Это был мой переломный момент. Тот самый «уйди или умри».

— Я знаю — сказал Фостер с улыбкой, все еще глядя вперед, но его рука обняла меня крепче. — За тем столом собрались довольно значимые персоны.

— Я не хотел такой жизни. Ничего из этого.

— Знаю.

— Каждую секунду, с тех пор как покинул тебя, я ощущал, что мир смыкается надо мной. — Я посмотрел в его глаза. — Ты спас меня.

Он снова поцеловал меня, прижимая к рулю, и, прежде чем мы успели увлечься, со стоном отстранился.

— С такой скоростью мы не выберемся из гавани.

— Тогда брось якорь, — предложил я.

— Мы должны вернуться в порт Кэрнса за восемь дней. — Он нервно облизал губы. — Ты уверен, что хочешь такой жизни?

Я встретился с ним взглядом, чтобы он увидел в моих глазах искренность.

— Никогда еще не был настолько уверен.

— А как же твоя одежда и сумки в отеле? — спросил он так, словно только что вспомнил об этом.

— Черт с ними, — ответил я. — Там, куда мы едем, они мне не понадобятся. И у нас есть восемь дней, чтобы решить, что делать с моей квартирой в Брисбене. И машиной.

Так много, о чем нужно было подумать, но меня это действительно не волновало.

Как только мы отдалились от Сиднея, Фостер велел мне поднять грот. Море было неспокойным, с высокими волнами, но штормовая погода означала сильный ветер, и вскоре мы летели по воде на север, туда, где и должны были быть.