***

Мы плыли вдоль берега, следуя направлению слабого ветра и избегая разговора, который был необходим. И который ни один из нас не хотел начинать. Стюарт исчез под палубой, пока я сосредоточился на управлении, и это дало мне время мысленно подобрать слова.

И когда он поднялся наверх, медленно ступая по лестнице, я понял, что момент настал. Я встретился с ним взглядом и, глубоко вздохнув, приготовился поставить на кон свое сердце.

— Я собрал вещи, — сказал он.

Я моргнул.

— Ты что?

— Я уже все упаковал. Готов к отъезду, — он медленно выдохнул. — Мой рейс в двенадцать.

Моя рука соскользнула со штурвала, и я ошеломленно уставился на Стюарта.

— Или нет.

— Что?

Мое сердце застряло в горле, и я едва смог сглотнуть.

— Или ты можешь не уезжать. — Моя подготовленная заранее речь шла не по плану. Представления, выстроенные в моей голове, как я рассказываю какую-то романтическую историю о том, что ему следует послушаться своего сердца и выбрать меня, пошли как-то ужасно неправильно. — Ты мог бы остаться.

Он грустно улыбнулся мне.

— Я не могу.

— Почему?

Он запустил руку в волосы и перевел взгляд на море.

— Там моя жизнь. Я не могу просто уйти.

— Нет, можешь. Ты там несчастлив. Ты сам так сказал. Ты говорил, что хочешь остаться здесь. Со мной.

— Я говорил, что хотел бы. — Его печальная улыбка превратилась в жалостливую. — Но это было лишь дурацкой мечтой. Это было не по-настоящему.

Эти слова ударили меня, словно пощечина.

— Для меня все было по-настоящему.

— Фостер, — начал Стюарт, потянувшись ко мне.

Я отдернул руку.

— Забудь об этом. Я не понимал, что все это было ненастоящим для тебя. А должен был, какой же я дурак. Прости.

— Фостер, я вовсе не это имел в виду...

— Думаю, совершенно ясно, что ты имел в виду.

Я перевел взгляд на нос яхты и приподнял подбородок. Этот разговор был окончен. Все кончено. Я по глупости потерял бдительность, и вот к чему это меня привело.

— Я просто…

— Мы скоро зайдем в порт, — сказал я, перебивая.

Он был умным человеком и понял намек. Стюарт сел на скамейку, но не рядом со мной, как обычно, и вытащил из кармана телефон. Он включил его, и через несколько секунд послышались сигналы. Безостановочные.

Сообщения. Электронные письма. Пропущенные звонки.

С каждым звуком его плечи все больше и больше никли. Он просто сидел, уставившись на экран, а телефон все продолжал пищать, а затем зазвонил. Но Стюарт не ответил. Он просто сидел, уставившись в него.

И у меня в душе вспыхнул лучик надежды.

Стюарт не хотел такой жизни. Он ненавидел ее, и это его убивало. Точно так же, как чуть не убило меня.

— Ты собираешься ответить? — спросил я, сквозь трель телефона.

Его взгляд встретился с моим; глаза блестели, будто Стюарт боролся со слезами. Но тут его челюсти сжались, ноздри раздулись, он вскочил со своего места и бросился вниз по лестнице прежде, чем я успел моргнуть.

— Стюарт, — позвал я, но единственным ответом стала хлопнувшая дверь каюты.

Я не мог оставить штурвал. Мы заходили в порт, движение было плотным, и мне нужно было находиться у руля. И я старался понять причину, пытался посмотреть на вещи с другой точки зрения. В конце концов, я был на месте Стюарта. Я в точности представлял, что́ он сейчас переживает.

Но чем ближе мы подходили к порту, тем больше я злился.

Я точно знал, какой человек нужен для той работы, которую он делал. Для нее требовалось упрямство, эгоизм и неповиновение. И у меня всего этого было в избытке. Если Стюарт думал, что может обыграть меня, то ошибался.

Если он хотел уйти, значит, так тому и быть. Я натянул грот, заглушил двигатель и направил яхту к причалу.

Там, как всегда, было забито, и это тоже меня бесило.

Лодки, круизные лайнеры, торговые суда – жизнь шла своим чередом, как будто ничего не случилось. Местные жители на берегу, не заботящиеся о том, что творилось в мире вокруг. Одни гуляли, другие бегали трусцой, кто-то прогуливался с собаками или детскими колясками. Вокруг раскачивались пальмы, и никому не было дела, что мой мир рухнул.

Что мое сердце разбилось.

Я пришвартовал яхту и стал ждать, пока Стюарт выйдет. Если он собирался сойти с этой лодки, то вполне мог, черт возьми, сделать это, глядя мне в глаза.

В конце концов, спустя время, которое показалось мне вечностью, Стюарт вошел в кабину, одетый в нормальные шорты и рубашку и со спортивной сумкой в руке.

Господи, он действительно уезжает.

Я даже не попытался скрыть злость в голосе:

— Я не думал, что ты прогнешься.

— Прогнусь?

— Снова прогнешься под грёбаные обстоятельства. Сдуешься. Я думал, что ты человек твердых убеждений, который верит в себя, может принимать смелые решения и стоять на своём. Но, видимо, я ошибался.

В его глазах моментально вспыхнул гнев, и Стюарт ткнул в меня пальцем.

— Не тебе меня судить. Ты не вправе указывать, что для меня лучше. Там, в Брисбене, вся моя жизнь. Люди, которые зависят от меня.

— Чушь собачья. Твой начальник заменит тебя еще до того, как высохнут чернила на твоем заявлении об увольнении. У тебя есть парни, с которыми ты встречаешься, чтобы сбросить физическое напряжение. Если у тебя не получится выделить время, они просто найдут кого-нибудь другого. Так же сделаешь и ты.

Его ноздри затрепетали.

— Ты хотел сказать, как я и сделал?

— Между нами было нечто большее, и ты это знаешь.

Он вскинул руки вверх, признавая поражение.

— Что ты хочешь от меня услышать? Что я уволюсь с работы и перееду сюда, чтобы быть с тобой? Ты думаешь, у нас получится какой-нибудь сказочный финал, и мы вместе уплывем в закат? Это не какой-то грёбаный диснеевский фильм, Фостер.

— Я прекрасно это понимаю, Стюарт. И я никогда не ожидал, что ты захочешь быть со мной. Я, блядь, не слепой. Ты – молодой преуспевающий финансист, а я – никому не нужный парень, который не смог выдержать эту гонку. Так что нет, я вовсе не ожидал, что ты захочешь меня, но надеялся, что сделаешь выбор.

— Сделаю выбор в пользу чего? — воскликнул он.

Боже, он что, совсем ослеп?

— Той жизни, которую ты хочешь. Не той, которую считаешь своим долгом прожить. У тебя только одна жизнь, и ты в ней несчастлив. Так измени её. Уволься. Тебе не обязательно переезжать сюда, хотя я был бы рад, если бы это случилось. Просто занимайся тем, что делает тебя счастливым.

Он долго пристально смотрел на меня. А его телефон все продолжал сигналить, сообщение за сообщением, и когда аппарат зазвонил, Стюарт посмотрел на экран.

— Блядь! — разочарованно прорычал Стюарт. — Я должен ответить.

— Да, хорошо. Я понял, — пробормотал я, мои силы иссякли.

Вся моя мысленно распланированная речь пошла наперекосяк, но, в итоге, это больше не имело значения. Все было кончено. Стюарт собирался уйти, и я собирался позволить ему это сделать. Я не мог заставить его остаться.

Он ответил на звонок:

— Стюарт Дженнер… Да, конечно. Не могли бы вы подождать одну секунду, а потом мое внимание будет полностью сосредоточено на вас... Спасибо. — Стюарт прижал телефон к груди и протянул мне руку для рукопожатия. — Фостер, мне нужно идти.

Рукопожатие? После всего, что между нами было?

Ну уж нет.

Я посмотрел на протянутую ладонь, даже не пытаясь скрыть, как меня это задело. Лицо Стюарта омрачилось, и он опустил руку.

— Я никогда не умел прощаться, — прошептал он.

Мне хотелось обнять его. Прижать к себе, почувствовать каждую частичку его тела рядом с моим, к которому оно подходило так идеально. Мне хотелось поцеловать его еще раз… Но вместо этого я сделал шаг назад, облегчая Стюарту задачу.

Он кивнул.

— Фостер… Спасибо за все. Это были лучшие две недели… в моей жизни. Я никогда этого не забуду… — Он тяжело сглотнул. — Спасибо. Мне жаль, что я не смог быть тем, кем ты думал…

Я кивнул в ответ, решив не показывать свои эмоции.

— Прощай, Стюарт.

Он взял сумку и снова поднес телефон к уху, уходя с причала. Я стоял под палящим солнцем и теплым тропическим ветром, чувствуя холод и тяжесть. Я смотрел, как Стюарт садится в такси и уезжает, продолжая прижимать к уху телефон. Стюарт не оглянулся. И даже не махнул рукой.

Ну, вот это и случилось.

Он ушел.

***

Я вернулся на яхту, проверил все системы, заполнил бортовые журналы, снял белье с кроватей, опустошил мусорные ведра, все вымыл и простерилизовал. Как и делал всегда, после каждого рейса. Механически. Без чувств. Молча.

Затем принялся готовить яхту к следующим клиентам, которые должны были прибыть через два дня. Кажется, две пары из Японии, заказавшие трехдневный круиз. На этот раз совсем короткий период, не две недели. Я мысленно сделал пометку сообщить в головной офис, что больше не хочу брать длительные туры. Не больше недели, решил я. И никогда с одним клиентом.

Это было слишком личным, слишком интимным.

Я слишком увлекся.

Я получил из главного офиса подробный список для следующего тура, включая требования к еде, и заказал продукты, которые первым делом доставят утром в день отъезда.

Меня посещали безумные фантазии: Стюарт появляется на пристани, бежит, как в каком-то дурацком фильме, и сообщает мне, что не смог сесть на самолет. Говорит, что не может уйти, что хочет быть со мной.

Но этого не произошло.

И когда моя работа была закончена, а солнце село и небо потемнело, я осознал, что он действительно ушел.

Я в самом деле остался один.

Несмотря на шум на пристани и в порту, на голоса и пение птиц, я никогда не чувствовал себя более одиноким, чем сейчас. Я взял бутылку текилы и сел за обеденный стол. До появления Стюарта в моей жизни я наслаждался тишиной. Теперь же это было последнее, чего я желал.

Я налил себе шот, но у текилы был уже не тот вкус.

Мне нужно было слизать соль с кожи Стюарта и откусить лимон из его рта, чтобы вкус снова стал прежним.

Когда мой телефон зажужжал полученным сообщением, мое сердце подпрыгнуло. Это Стюарт? Он не улетел?

Я увидел его имя, и бабочки заполнили мой живот.