– Так приятно слышать, что ты одобряешь это. Теперь я смогу спокойно спать по ночам.

– Почему ты должен быть таким уродом?

– Потому что у меня яйца синие, а член такой твердый, что больно, – прорычал он, поворачиваясь ко мне лицом. – Это чертовски смешно, Мел. Почему мы продолжаем так драться? Я хочу тебя, ты хочешь меня, у нас есть общий ребенок. Что за чертовщина?

– Ты бросил меня одну! – крикнула я, свирепо глядя на него. – Иззи была так больна, Пэйнтер. Они не были уверены, что она выживет. Ты понятия не имеешь, каково это, сидеть и ждать, когда она сделает следующий вдох, надеясь, что он не будет последним. Мы нуждались в тебе. Я нуждалась в тебе. Неужели я должна притворяться, что ничего не произошло? Что ты не предпочел тюрьму нам, когда мы нуждались в тебе больше всего?

– Это неправда! – крикнул он в ответ. – Да, я облажался. Я признался, что облажался тысячу раз. Тысяча и один, считая только что. Но это не значит, что у меня был гребаный выбор прийти и помочь тебе, Мел – они не просто позволяют тебе выйти из тюрьмы, потому что ты говоришь: «пожалуйста, мистер Уорден, выпустите меня, потому что я нужен моей девушке».

– Чушь собачья! – закричала я на него. – У тебя был выбор, Пэйнтер. Ты был на условно-досрочном освобождении, ты знал, что они хотят тебя заполучить, и все равно повернулся и уехал со своим клубом, как чертов трус, когда я сказала тебе, что беременна. Только не говори мне, что у тебя не было выбора. У тебя всегда есть выбор.

Пэйнтер быстро заморгал, потом уставился прямо перед собой, сжимая руль так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Ты права.

Эти слова потрясли меня. Пэйнтер повернулся ко мне, его глаза горели от напряжения.

– Я испугался, когда ты рассказала мне об Иззи, – сказал он. – Ты тоже испугалась – ты сказала мне, что сидела и плакала на полу в своей ванной, когда узнала, черт возьми. Сказала мне, и я не знал, что сказать. Я никогда не хотел ребенка, а потом ты разозлилась и ушла, и я сделал свой выбор. Я не хотел сталкиваться с этой реальностью, поэтому вместо этого поехал с клубом. Я думал, что поездка прояснит мою голову, что мы все выясним, когда я вернусь. Вместо этого они посадили меня, и мне придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.

– Пэйнтер …

– Иногда я все еще боюсь, когда смотрю на нее, – продолжал он, медленно качая головой. – Она такая маленькая, крошечная штучка, и есть так много разных способов сломать ее, Мел. Даже если мы этого не сделаем, там целый чертов мир только и ждет, чтобы причинить ей боль, когда она вырастет. Дрянные девчонки, похотливые мальчишки, школа, грипп – и это только начало. Лучшее, что мы можем сделать, это просто двигаться вперед, один день за другим. Тогда меня с тобой не было, но сейчас я рядом. Надрываю задницу, строю свою карьеру, зарабатываю деньги, чтобы поддержать ее – законные деньги, кстати – но ты хочешь, чтобы я вернулся в прошлое и изменил историю. Я просто не могу этого сделать, Мелани. Даже для тебя.

Моргая, я уставилась на него, пытаясь осмыслить его слова.

– Ты не должен был оставлять нас, – прошептала я.

Пэйнтер покачал головой, наклонился, чтобы включить передачу, и выехал на улицу.

– Черт, но ты не можешь отбросить свою обиду.

– Я сделала то, что должна была сделать, сама. Ты исчез. У меня никогда не было такого выбора, даже когда дела шли совсем плохо.

Пэйнтер резко нажал на тормоз, и внедорожник съехал на обочину.

– Какого черта? – ахнула я, хватаясь за дверь.

Он повернулся ко мне.

– У тебя были варианты, – сказал он, его голос был более напряженным, чем я когда-либо слышала. – Так же, как и у меня. Я уже признался в этом – я выбрал тюрьму. Ты выбрала нашего ребенка. Ты могла бы сделать аборт, но не сделала. Ты выбрала трудный путь, и вырастил адского ребенка на этом пути. Я никогда, никогда не прощу себя за то, что оставил тебя одну, но каждый гребаный день благодарю тебя за то, что ты была сильной, Мелани. Я не могу представить себе жизнь без Иззи. Она – лучшее, что когда-либо случалось со мной. Спасибо тебе за это.

Мое дыхание участилось, когда мы уставились друг на друга. Он был прав. Я была чертовски сильна, и была вознаграждена за эту силу удивительным, красивым ребенком, который заслуживал самого лучшего в жизни.

– Всегда пожалуйста, – выдавила я, сглотнув. Пэйнтер наклонился, схватил меня за затылок и притянул к себе для грубого поцелуя. Это не было обольщением – совсем нет. Он засунул свой язык мне в рот, и я почувствовала каждую частичку его гнева и разочарования. Мне хотелось бить его, целовать и трахать, пока он не признается в этом... Я не знала.

В чем я хотела, чтобы он признался?

Я услышала щелчок ремня безопасности, а затем он подхватил меня под мышки и дернул через центральную консоль. Затем руль оказался у меня за спиной, и поцелуй стал глубже. Теперь настала моя очередь проявлять агрессию, хватая его за волосы и отдергивая их назад, отчасти для того, чтобы причинить ему боль, а отчасти для того, чтобы я могла атаковать его своим языком. Огонь, который я ощутила в баре, не шел ни в какое сравнение с тем жаром, который охватил меня сейчас. Я пошевелилась, пытаясь найти какой-нибудь способ подобраться к нему достаточно близко для большего контакта, но это было невозможно.

Наконец мы оторвались друг от друга, задыхаясь, и прижавшись друг к другу лбами.

– Это просто смешно, – сказал он. – Пойдем со мной домой. Нам хорошо вместе, Мел. Ты же знаешь, что это так.

Я думала об этом. Что нам мешает провести вместе всего одну ночь? Что бы ни случилось между нами, в нашей химии никогда не было ничего плохого. Он поймал мою руку и поднес к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев. Блуждающий огонек уличного фонаря упал на его кольцо – «Рипер».

Его МК.

Мой мозг медленно восстановил контроль, когда я провела по нему большим пальцем.

– Вот почему, – сказала я, желая отключить реальность и просто пойти с ним. – Они всегда будут на первом месте. Ты хороший папа для Иззи, но твой клуб важнее всего остального. Я хочу для себя большего, Пэйнтер. Я заслуживаю лучшего. Вот почему я не могу пойти с тобой домой.

С этими словами я оттолкнулась от него, неловко скользя по пульту. Он уставился на меня в темноте, тишина между нами была такой тяжелой, что мне казалось, я задыхаюсь.

Наконец он заговорил.

– Это что, какой-то гребаный ультиматум?

– Нет, – сказала я, чувствуя себя яснее, чем за всю ночь. – Нисколько. Я никогда не попрошу тебя оставить «Риперов» ради меня, Пэйнтер. Точно так же, как я никогда не соглашусь на мужчину, который не на сто процентов мой. Мы хотим разных вещей. Вот почему все это такая большая трата времени.

– Это чушь собачья.

Не знаю, чего я ожидала от него услышать, но это было не то.

– Ты лицемерка, Мелани, – продолжал он. – Всегда говоришь о том, насколько злой клуб, но кто прямо сейчас сидит с нашим ребенком, чтобы ты могли пойти и повеселиться?

– Дансер, – призналась я, чертовски жалея, что не попросила соседского подростка посидеть с дочерью. Но та в прошлый раз пригласила своего парня, и хотя я была уверена, что Иззи ничего не видела, я не чувствовала, что могу доверять двум похотливым подросткам, чтобы наблюдать за ней ...

– Да, и кто помог тебе переехать в твой дом?

– Ты и Риз.

– Я, Риз, Хос и проспекты, – сказал он. У меня появилось неприятное ощущение, что я не выиграю этот бой. – Когда твоя машина сломалась, кто ее отбуксировал и починил?

– Риз, – прошептала я.

– Да, и кто из нас оказался в больнице после того, как этот бездомный ублюдок напал на тебя? Назови меня сумасшедшим, но если я правильно помню, это была ты, Мел. Знаешь, ты со своей работой, где ты видишь больше крови, кишок и разрушений за одну ночь, чем я вижу за год?

– Это несправедливо, и ты это знаешь, – отрезала я. – Ты забыл один ключевой момент: моя работа – лечить этих людей, помогать им.

– И я уверен, что Иззи очень утешит этот факт, когда ты окажешься мертвой, потому что какой-то парень по имени Тоджер устроил тебе засаду на парковке, – прорычал он. – Но хорошая новость в том, что он, вероятно, даже не вспомнит, что он сделал, так что я думаю, что все в порядке, не так ли?

– Ненавижу тебя. Лучше бы ты остался в этой тюрьме, – прошипела я. – Тогда мне никогда не пришлось бы иметь дело с твоим дерьмом.

– Это то, чего ты действительно хочешь? – спросил он. – Чтобы я ушел – правда? Потому что я тот, кто приходит к тебе, чтобы починить гребаную раковину, когда она протекает. А сушилка – помнишь, когда сломалась твоя сушилка? Я нашел для тебя новый крейгслист и подключил его. Думаю, ты забыла эту часть. Но если ты действительно хочешь, чтобы я ушел, я могу это сделать. На прошлой неделе мне предложили стипендию по искусству в Нью-Йорке – возможность учиться у людей, которые знают свое дерьмо. Люди, которые могут многому научить меня. Они ждут ответа, Мел. Это все, о чем я когда-либо мечтал, прямо здесь, на гребаном блюде, ожидающем меня. Это то, чего ты действительно хочешь?

– Что? – ахнула я, ошеломленная. – Тебе предложили стипендию?

– Да, чертовски хорошую, – сказал он, все еще с каменным лицом. – Ты же знаешь, что моя дребедень продается все лучше и лучше ... все эти горожане любят ее, потому что она такая дикая и живая. Это может быть большим событием.

Я чувствовала себя так, словно меня ударили под дых. Иззи ... Как я ей скажу? Боже. Я никак не могла осознать это.

– Все еще ненавидишь меня, Мел? – тихо спросил он. Я покачала головой, потому что не хотела ... конечно, не хотела ... мысль о том, что он снова уйдет, причинила мне такую же боль, как и в первый раз. В этом, конечно, и заключалась проблема ... не то чтобы мне было наплевать на него, но это меня слишком сильно взволновало. – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, – прошептала я, и это было правдой. – Я хочу сказать, что хочу, чтобы у тебя была такая возможность, но ... Боже, это убьет Иззи. А как насчет клуба?