Рик не отвечал долго. Глядя на дымящийся кончик своей папиросы, он думал над этим вопросом. А действительно, почему он не хочет избавиться от этой тетради? Что ему мешает, просто отдать ее, и забыть все неприятности, как дурной сон?

В его душе заворочались смутные, душные чувства. Он сказал:

• Потому, что они всегда получают то, чего хотят. Они всегда берут то, что им не принадлежит. Все эти Белые касты, департаменты, куклы эти. Они играют нами, словно марионетками, хозяйничают, как в собственном кармане. Тетрадь я им не отдам! Та кукла... Она сказала мне- «надо слушаться». Слушаться! А я не хочу, понимаешь? Не хочу быть куклой у этой куклы! Стоит только начать их слушаться, и не известно во, что ты превратишься потом! Это будет как снежный ком!

• Тогда жди сюрпризы. Я бы на твоем месте, положил ее туда, где взял. Если они сняли с тебя слежку, то скоро опять начнут следить, где ты бываешь, чем занимаешься. Думаю, что обязательно устроят обыск у тебя дома. Обязательно.

Рик и Гай чокнулись своими стаканами.

• За тебя, Рик.

• За нас.

Выпили.

• Мне одно непонятно.- Кайнс задумчиво смотрел Рику в лицо:- Зачем этим куклам, или, чем они там являются, эта тетрадь? Ну, предположим, все узнали о том, что помимо Тверди, существуют другие обитаемые миры. И что? Это новость на один год- максимум. Потом все стихнет. Значит, пришелец написал что- то, что может принести с собой большие перемены в нашем мире. Какие- то знания.

• Знания.- Сказал Рик.- Я думаю, что все тоньше. Представь, что люди вдруг узнают о том, что они в мироздании не уникальны. Что из этого следует?

• Что?- Гай выпучил глаза.

• А то, что все, кто нами правит, любой начальник- такой- же не уникальный тип, как и все. Никаких Белых каст, никаких царей и вожаков. Что может диктовать мне тот, который такой- же, как и я?

• Хм.- Кайнс усмехнулся.- В этом есть свой резон.

По радио началась музыкальная передача, и сиплый голос Маки Джови запел о прекрасном весеннем утре, где «нет только тебя».

• Рик.- Гай сильно захмелел, его сальные волосы на голове, торчали пучками во все стороны, говоря сейчас он старался не смотреть Рику в глаза:- У тебя Лайна.

• Пока она ни чего не знает, она вне игры,- произнес Рик:- И не узнает. Никогда!

Кайнс хотел было, что- то сказать, но промолчал.

• Что?- Спросил его Рик.

• Ни чего.

Минут пять все трое не издали ни единого слова. Из радиоприемника раздавался сиплый голос Уша Белого, он пел о несчастной любви, высоком обрыве и скверной погоде на улице.

• Надо отвезти тетрадь обратно,- произнес Рик.

• Когда? Завтра? Я с тобой, друг!- Широкое лицо Гая выражало решимость, большие красные ладони сжались в кулаки:- Надо действовать!

• Сегодня.- Рик усмехнулся.- Это самое надежное время.

Гай подался вперед, взял правой рукой бутылку, и сказал:

• Об этом не может быть и речи!- Он твердой рукой наполнял из бутылки оба стакана.- Забудь. Не сегодня.

• А когда? Ты же хотел действовать.

• Сегодня я не в форме.

******* *******

В тусклом свете электрической лампы, тесное пространство прихожей в квартире Гая, казалось покрытым толстым слоем пыли.

Гай стоял перед Риком, напротив двери в санузел- рубашку он уже надел, но застегивать пуговицы не торопился, и она- мятая, из синего хлопка, открывала его обширный живот и волосатую грудь. Гай стучал в грудь Рику своим указательным пальцем правой руки- толстым, как сосиска, с черным, обкусанным ногтем, и повторял одно и то же:

• Мы для них куклы. Мы для них- куклы!

• Гай, жди нас, мы скоро.- Рик глянул на стоявшего, у входной двери Кайнса, потом на Гая.

• Я? Дома? Ты шутишь?- Гай начал заправлять в свои мятые брюки, свою же мятую, рубашку.- Я с вами! Кай!

• Ты пойдешь босиком?

Гай Оол покачал своей лохматой головой, и принялся обуваться. Они молча наблюдали за тем, как он впихивает в ботинки свои босые ноги.

• Гай...

• Рик! И не говори мне. Не говори.- Гай вдруг сделался чем- то озабоченным, оттолкнув Рика в сторону, прошел в темную комнату и через минуту вернулся, держа в руке девятизарядный пистолет:- Теперь пошли. Теперь порядок.

• Ты похож на бандита.- Произнес Рик с улыбкой.- Нас с тобой арестуют.

• Кто? Офицеров полиции? Не смеши. Едем!

• Кай?

Кайнс ответил лаконично:

• Хм. Значит, у нас будет три ствола.

Они уже выходили из квартиры, как вдруг Гай, о чем- то вспомнив, решительно пошел на кухню, и вернулся назад с запечатанной бутылкой водки.

На немой укор во взгляде Рика и Кайнса, он также решительно заявил:

• Это для обработки ран!

• Каких ран, Гай?

Тот насупился и произнес с нажимом:

• Для обработки!

******* *******

Закончив медленное движение вперед, машина уткнулась бампером в густой кустарник, и замерла. Яркий свет ее фар отражался на каждом листочке освещенных кустов, отчего влажные листья казались прозрачными. Дождь уже закончился, было видно, как в лучах света, падают, сверкая, крупные капли воды, с дерева перед ними. Через открытое водительское окно, в салон машины тянуло свежестью и прохладой, они разбавляли удушливую и накуренную атмосферу, принося с собой запахи леса.

• Лопату не взяли,- сказал Рик, беря в руки сверток брезента, с жестяной коробкой.- Ждите меня здесь. Я скоро.

• Рик может нам лучше пойти с тобой?- Гай, как смог повернулся на переднем, пассажирском сидении, к сидевшему на диване, Рику.

• Здесь, никого нет, Гай. Следите за нашим тылом. Мало ли.

Кайнс, сидя за рулевым колесом, курил. Он протянул руку к приборному щитку и заглушил мотор- свет фар погас.

Рик выбрался из машины, держа в правой руке взятый у Кайнса электрический фонарик, а под левой рукой- сверток. Внутренне, приготовившись к тому, что придется намокнуть пробираясь через заросли кустов, отряхивая с них влагу, он двинулся вперед. Ветки лезли ему в лицо, царапали руки, ноги в ботинках быстро намокли и носки противно прилипли к его ступням.

Было свежо и прохладно.

Ночной лес спал.

Узкий луч света от его фонарика, дрожал и прыгал из стороны в сторону, Рик иногда останавливался, чтобы поправить, сползающую под рукой, ношу и оглядеться, проверить, не сбился ли он с пути, правильно ли держит направление по лесу. При свете фонарика- тусклом и упирающимся в ближайшие кусты, все вокруг стало для него неузнаваемым, словно Рик, никогда до этого момента, здесь не был, и только присмотревшись к какому- нибудь дереву, он вспоминал то место, где сейчас находился и с удовлетворением отмечал для себя, что идет в нужном направлении.

Ночная птица встрепенулась и, шурша крыльями улетела над его головой, в ночь.

Рубашка и брюки Рика промокли насквозь.

Он внутренне подавлял в себе возникший страх темноты- первобытный, ничем не оправданный. Здесь не могло быть агентов департамента дознания.

Он это знал.

Пробираясь дальше, ему вспомнилось, как они отдыхали в этом лесу с ребятами, вспомнил свою неудачную рыбалку на берегу реки, когда он пьяный наступил на удочку и сломал ее, как орал из- за этого Гай.

Гай ругался последними словами, он даже в чувствах пнул ногой ведро и оно, кувыркаясь, улетело в воду, и нахлебавшись воды, жалко плавало там в лучах Луны, словно прося о помощи. Он вспомнил Аброма Хлоя- пьяного и совершенно невменяемого, то, как тот открыл стрельбу из пистолета по темным кустам, считая, что там прячутся бандиты, а потом Рик и Гай отбирали у него пистолет, ругались и кричали что- то матерное, и после, уже у костра, опять выпив водки, успокаивали плачущего Аброма, говорили о дружбе, о том, что «совершенных людей нет», и Рик даже сходил на берег реки и, отыскав останки своей удочки, показывал их Аброму, как факт своего несовершенства.

И тут он вспомнил Аброма.

Другого Аброма.

Того, что лежал под основанием дерева- безглазого Аброма, Аброма с безобразно ухмыляющимся разрезом на бледном животе.

Рик вздрогнул.

Внутренним усилием он заставил этот образ уйти из своего воображения, зная, что это видение не пропадет совсем, что оно все равно накрепко засело в его памяти, и стало одним целым с тем, что он помнил в своей жизни.

Безглазый Абром, глянул на него из небытия, своими рваными провалами больших глазниц, и исчез.

Во рту у Рика сгущалась какая- то противная кислятина, он дышал перед собой перегаром и, раздвигая ветки кустарника, думал о том, что зря они выпили перед этой поездкой, потому, что такие дела надо делать на трезвую голову, по- серьезному, а не такими, какими они явились сюда.

Придав своим мыслям строгий ход, он с облегчением заметил в себе перемену- страх начал уходить, отступать, сменяясь чувствами реальности- обыденной и простой, как их полицейский участок.

Рик выбрался к поваленному дереву и остановился.

Он не сбился с дороги, он правильно определил, куда следует идти, и даже поздравил себя с этим.

Копать мокрую землю он не хотел.

Стоя в двух шагах от лежащего в зарослях папоротника, покрытого матовым мхом, ствола дерева, он посветил фонариком вокруг себя, огляделся, и понял, что в окружающем его мире, что- то не так.

Какая- то деталь была здесь лишней.

Он непонимающе всматривался в ближайшие кусты, осветил светом фонарика растущее дерево справа, и еще раз глянул перед собой.

Он это увидел.

Дерево.

Лишнее дерево.

А точнее, его обломок, высокий, промокший, черный пень, с плоской, расширяющейся макушкой. И две ветки, симметрично расположенные по бокам пня.

Как руки.

Рик отшатнулся.

Рик шагнул назад- медленно, стараясь не шуметь. Он перенес фонарик в левую руку, все еще прижимавшую к его боку брезентовый сверток, и его правая рука коснулась кобуры, пальцы скользнули по мокрому металлу пистолета, потянули его вверх.

Раздался мягкий звук взводимого курка- «клац».

Высокий пень ожил.

Слабый луч света фонарика скользнул вверх и осветил макушку высокого пня- за высоким, черным воротником, двигалась маленькая, бутафорская голова в черной шляпе, короткое тело повернулось на тонких ногах, и Рик увидел белое, сверкающее эмалью, лицо.