Она склонила голову на бок. Кудрявые белокурые локоны и тканевые лоскутки с шапки, обрамляющие лицо, тоже наклонились. Солнечный свет пятнами освещал ее щеки и лоб. Она выглядела настолько гармонично с лесной местностью, насколько он только мог себе это представить. Все в ней было изящно, и у него было странное ощущение того, что она не привязана к физическому миру. И в самом деле, очень странная мысль.

— Раньше была одна Ахма служившая в качестве ходока. — Взмахом головы она отбросила волосы и лоскутки через плечи. — Это было давно. Она одна из твоих предков?

— Она моя наставница.

На лице Биксби просияла радость, глаза широко раскрылись, рот округлился, а брови приняли дугообразную форму.

— Ты ходок! Ты здесь, чтобы найти своего дракона?

Кантор пожурил себя за небрежность. Ему не нравилось раскрывать свою цель, но он решил, что это странное существо не причинит ему никакого вреда.

— Да.

— Я тоже.

Кантор не смог сдержать вскрика.

— Что?

Птицы разлетелись прочь с окружающих их деревьев.

— О, замечательно! — Выражелие лица Биксби нахмурилось. — Мог бы просто крикнуть «мы здесь», чтобы сэкономить Гвардии Короля время на наши поиски.

Кантор пробрался сквозь ветки своего дерева, чтобы посмотреть на дорогу, прилегающую к лесу. Отряд все еще довольно уверенно двигался вперед.

Он слышал, как Биксби засуетилась на своем месте.

Позади раздался ее укоризненный голос.

— Все знают: кто спугнул птиц, тот выдал свое местоположение. Нам нужно уходить.

Кантор запихнул остатки еды в рюкзак и закрепил ремешки.

— Похоже, так будет лучше, если собираемся долго бежать. Мы очень близко к месту, в котором дорога входит в лес.

Он начал спускаться не дожидаясь, пока Биксби Д'Мазелин последует за ним. Когда его ступни коснулись земли, она уже стояла возле дерева. Ее рост поразил его, или вернее, его отсутствие. Ахма была коротышкой, но была, по меньшей мере, на голову выше этой крошечной блондинки.

Девушка привстала на цыпочки явно готовая идти. Ее юбка состояла из нескольких слоев висевших каскадом, некоторые из них были с наклоненной каймой, некоторые с бахромой, а один гофрированный. Ее одежда состояла, по меньшей мере, из шести разных тканей. Все они были хрупкими, легкими и абсолютно не подходили для бегства от Гвардии Короля через густой, заросший лес.

Начиная от ее плеча и вдоль талии виднелся ремешок, на котором висела плоская сумка. Она была сделана из лоскутков, кусочек кружев, пуговиц и беспорядочных лент.

Кантор удивился, где же она носила свои вещи. А если ее воздушные юбки зацепяться за кусты? Он посмотрел на ее обувь. Неподходящая. Они были сделаны из тонкой кожи, многих пуговиц и кружев. Полусапожки с кружевами и каблуками. Биксби Д'Мазелин, похоже, будет препятствовать его стремлению поспешить.

— Ты сможешь бежать?

— А, как же.

Кантор указал в сторону от дороги.

— Туда.

Он помчался вперед надеясь, что ему удастся пробраться сквозь заросли, оставляя лишь небольшие отверстия, достаточные, чтобы она прошла, но слишком маленькие для метких глаз разведчиков, выслеживающих их. Каждый раз, когда он оборачивался, она была на расстоянии не более двух шагов от него. Он не знал, как она это делала, но был благодарен Примену, что эта девушка действительно хорошо умела бегать.

Лес утолщался, стволы почти соприкасались.

Кантор остановился, указал на купол сверху и спросил:

— Вверх?

Она кивнула, и он первым полез по лестничному вязу. Он остановился там, где ветки стали толще. Биксби, взбирающаяся по соседнему дереву с потрясающим мастерством, остановилась как раз напротив него.

— Мы пойдем сквозь крону деревьев? — спросила она.

— Да, чуть ниже макушки и выше видимой части ствола дерева.

На ее лице появилась сияющая улыбка.

— Пошли.

На этот раз она взбиралась по веткам, обгоняя Кантора. Он удивлялся ее скорости и изяществу. Ветки лишь чуть-чуть сгибались под ней. Но самым поразительным в этой изящно одетой девушке было то, что ее одежда вообще ни за что не цеплялась. Она пробиралась сквозь листву, заостренные ветки и сучки с листьями без каких-либо помех. Даже более подходящая для лазанья одежда Кантора то и дело за что-то цеплялась.

Несколько раз Кантор останавливался, чтобы вытащить из жилета застрявшие, сломанные ветки. Биксби сильно продвинулась вперед. Он потерял ее из виду и внезапно вновь вышел на нее. Она сидела прислонившись спиной к стволу, ноги были вытянуты перед ней на широкой ветке, а рука покоилась на одной из веток, которая, казалось, как раз для этого и была создана.

Он почти прошел мимо нее, но краем глаза уловил ее жест. Она прижала палец к губам и указала на ветку рядом с ее пристанищем. Кантор легко опустился на нее, издавая как можно меньше шума.

Биксби поднесла к уху ладонь, затем указала на какую-то лесную лужайку далеко впереди.

Кантор прислушался. До его ушей донеслись звуки разговора двух мужчин. Он напрягся, чтобы разобрать слова, но шум листьев заглушал разговор. Затем Биксби положила свою руку поверх его, и его голова наполнилась звуками леса. Он отдернул руку, чтобы прикрыть уши. Как только он разорвал контакт с Биксби, громкость шума снова стала нормальной.

Он уставился на нее. Ее лицо переполняли радость и волнение. Она каким-то чудом едва не разразилась хохотом.

Со все еще приложенным к губам пальцем, она прошептала:

— У тебя бы получилось самому это сделать? У тебя есть к этому талант?

Он покачал головой.

— Я довольно хорошо слышу, но я не смог бы так увеличить громкость звуков, как ты.

— Я научу тебя.

Она протянула руку, и он осторожно коснулся кончиков ее пальцев.

Сначала в его восприятии смешались обычные звуки леса. Он слышал мягкое щебетание птиц, шелест зарослей от снующих туда сюда маленьких животных, а ветер доносил до него песню с самых верхних ветвей. Каждый из звуков становился громче, когда он отсеивал его среди других, но это он умел делать еще с тех пор, как был мальчиком и изучал горы вокруг дома Ахмы.

С помощью Биксби, он достиг еще большей ясности. Хотя она не говорила ни слова, он следовал ее указаниям, ощущая ход ее мыслей.

Он услышал, как животные пьют воду и какие-то брызги, которые донеслись с той же стороны. Его внимание привлекли звуки взмахов крыльев. Затем он услышал разговор двух мужчин, и больше ничто не нарушало его концентрацию.

— Ты ничего не можешь с этим поделать, Лем. А если сделаешь, то лишь вызовешь еще больше проблем.

— Рьюс, мы говорим о моем мальчике. Если бы речь шла о твоем Кампе, то ты пришел бы ко мне за помощью, и я бы тебе помог. Ты же знаешь, что я помог бы.

— Конечно, я знаю это, но наш падэр всегда говорил, что ты дурак, бросающийся на рожон, а я фермер, вспахивающий поле. Ты действуешь. Я обдумываю.

— Мой мальчик, мой мальчик. — Вздох подчеркнул отчаянье отца. — Я должен его вернуть. Моя Ария скорбит о сыне. Не думаю, что она сможет жить дальше с мыслью о том, что ее сын превратиться в безмозглого, жестокого гвардейца.

— Возможно уже слишком поздно для того, чтобы вернуть его. Они уже могли переманить его на свою сторону.

Лем закричал.

— Нет!

Из тех звуков, что он услышал, Кантор понял, что Рьюс успокаивал рыдающего Лема, и практически мыслящий брат похлопывал сокрушенного брата рукой по спине.

— Давай же, Лем. Ты должен оставаться сильным ради Арии и других детей.

Рыдания и всхлипы продолжились.

Слова Рьюса перекрыли вопль.

— Что ж, может быть, мальчик все еще в порядке. Они отводят пленников в Гристермайер.

Лем перевел дыхание. В его голосе появились нотки надежды.

— Новый улов был в Бингаре сегодня утром. Они не достигнут Гристермейера раньше ужина.

— Если мы освободим их, куда они пойдут?

— Только мой мальчик, только Аренд. Охрана наверняка не заметит пропажу одного худого мальчика.

— Ты не можешь бросить остальных, Лем. Хотя бы потому, что гвардейцы будут знать, кто виновен. И даже если мы поступим безрассудно, мы не можем сделать этого только ради одного мальчика. Мы должны будем спасти их всех. Как ты смог бы смотреть в глаза другим отцам, если оставишь их сыновей в этом чистилище? — Рьюс вздохнул. — И нам все равно нужно придумать куда отправить мальчиков. Ничего уже не будет как прежде, Лем. Ты знаешь это. Уже слишком поздно. Наши жизни в руках короля.

— Но мы бы знали, что Аренд жив. Ария бы знала, что наш первенец жив.

Кантор взглянул на Биксби, и его концентрация ослабла. Она побледнела, глаза были наполнены слезами, а дыхание — прерывистым. Он отдернул руку.

Отсутствующий взгляд исчез с ее лица, и она сосредоточилась на нем.

Он прошептал.

— Значит ли это, что гвардейцы изменяют характер своих пленников?

Биксби кивнула.

— Каким образом?

— Я не знаю как, но я знаю, что молодые парни забывают о своих любящих домах. Они забывают то, чему их учили семьи.

— И это делает король?

Она склонила голову.

— И да, и нет. Есть человек, Крогуер. Это титул, а не имя. Его обязанность заключается в том, чтобы подавлять тех, кто находится под властью короля, но считается, что он также оказывает на короля плохое влияние, заставляя его совершать больше зла. Король находится под каблуком у этого злого человека.

— Об этом сообщили Совету Путешественников между Мирами?

Выражение лица Биксби напомнило ему те взгляды, которыми обменивались Ахма и Одем.

— Ты собираешься стать полноценным ходоком? — спросила она.

Кантор кивнул.

— Тогда тебе нужно знать, что все то добро, что сделано от имени Совета, было сделано отступниками. Эти ходоки следуют за своей совестью, а не приказам старых, коррумпированных лицемеров правящих в Гилеаде. Наверняка твоя наставница рассказывала тебе об этом.

— Оба, и Ахма и Одем уверены в том, что ученику надо дать факты и оставить собирать ситуацию по кусочкам. Таким образом обучение укоренится глубже, чем просто на уровне знания.