Кантор вновь перевел свое внимание на Тифру, которая переходила от стойла к стойлу и показывала поросят, жеребенка с перевязанной ногой, пару овец и гнездо с новорожденными котятами.

— Змея укусила жеребенка, поэтому мы держим его здесь, пока Па не удостовериться, что с ним все в порядке. Свиньи входят и выходят через деревянные заслонки, которые ведут к их свинарнику. Овец приводят сюда днем, в жаркие часы.

— Гвардия Короля конфискует этих животных, если увидит их?

— Многих из них. Вместе с большим количеством зерна, которое мы вырастили, часть фруктов, куриц и уток. Однажды, они даже взяли у Па одну из охраняющих стадо собак. Это очень разозлило мужскую половину населения. Я думала, что мои братья могут решить пробраться в их лагерь и забрать собаку обратно, но дядя вправил им мозги. Лучше отдать этим мерзавцам собаку, чем если сына уведут служить на протяжении десяти лет.

— Знаешь ли, Гильдия Путешественников по Мирам должна заботиться о такой несправедливости. Вы когда-нибудь посылали им сообщение, рассказывали им свою ситуацию?

Тифра засмеялась.

— Гильдия Путешественников по Мирам? Ты точно не в курсе новостей Эффрама. Король платит Совету, чтобы они игнорировали наше бедственное положение. Мои родственники и их старшие друзья говорят, что помнят то время, когда ходоки приходили в Эффрам, чтобы найти своего верного напарника. Драконов можно было видеть почти каждый день. Я видела дракона два года назад.

Кантор не сказал ей о том, что в их семейной яблоневой роще сидит дракон, перевоплощенный в коня. Он пытался понять, что ему говорит Тифра. Плоскость, брошенная Гильдией на произвол судьбы, не была тем, что он ожидал. С другой стороны, это подтверждало подозрения Ахмы и Одема по отношению к властям.

Тифра подняла руки и похлопала ими по бедрам.

— Видишь?

Кантор обвел сарай взглядом в поиске чего-то необычного.

— Что вижу?

— Лишь несколько ходоков приходят в Эффрам, чтобы найти дракона. Ни молодые парни, ни молодые девушки не отвечают на благородный призыв служить Примену. По крайней мере, так говорит мой отец. Дяди говорят, что когда они были мальчишками, то привыкли видеть дюжину парней и девушек, приходящих каждое лето. Ходоки были одеты в облачение Совета, когда искали драконов. Это позволяло легко их распознать.

Она посмотрела на Кантора, явно изучая его одежду. Покачав головой, она прислонилась к дверце стойла, где находился жеребенок.

Кончик языка Кантора заметался о стиснутые зубы. Он очень хотел рассказать, что является ходоком, но знал, что этим нарушит одно из основополагающих правил полученных от Ахмы и Одема. По-видимому, в прошлом, ходоки не избегали привлечения к себе внимание, когда входили в сообщество.

Тифра попрощалась с жеребенком и повела Кантора между двумя рядами стойл. Они вышли из сарая через боковую дверь. Она указала на огороженное пастбище.

— Здесь мы держим пару коров для доения. Там пруд с утками и гусями. Мои братья там рыбачат. Ближе к дому находиться курятник. У нас лучшие куры-несушки во всей стране.

— Ваша семья тяжело работала, а ваша ферма очень впечатляет.

Тифра прищурилась и сказала горьким голосом.

— За всю ту работу, что мы делаем, ферма должна быть больше. Но большинство наших товаров забирают прежде, чем мы идем на рынок. Иногда гвардейцы навещают рынок и берут вещи оттуда. Намного удобнее выбрать лучшее из собранного со всех мест в одном месте.

Она взяла его за руку и потащила по направлению к колодцу. Он повернул ручку, чтобы поднять ведро, а она дала ему первый глоток из чашки, привязанной к ручке.

— Спасибо, — сказал он, после того, как опустошил всю чашку. — Вода сладкая и прохладная.

Она засмеялась и уселась на каменный край с чашкой.

— Не такая уж она и сладкая, если только ты не сравниваешь с другими колодцами, у которых затхлый вкус или, что еще хуже, сера! — Ее веселые глаза сверкнули. — И это единственная вещь, которую гвардейцы, пока что, не выкопали и не забрали с собой. Хотя, мой отец утверждает, что однажды и это станет частью коллекции короля.

Они подошли к крыльцу. Кантор заметил, что Бриджер больше не сидел в яблоневой роще. Он надеялся, что дракону стало скучно, и тот отправился на поиск другого человека, к которому можно было бы пристать.

Тифра коснулась его руки. Он отошел, стараясь не быть грубым, но избегая прямого контакта. В разных плоскостях очень отличалась привычка к прикосновениям. На Дайрине, лишь члены семьи и близкие друзья обнимались или дотрагивались друг до друга.

Он с облегчением вздохнул, увидев что фермерская девушка не обиделась.

— Мне уже лучше отправиться в дорогу. Я хочу достичь поселения до наступления ночи. Не могла бы ты сказать мне, как далеко до ближайшей деревни?

Она сладко улыбнулась ему.

— Знаешь ли, они хотят, чтобы ты остался.

— Кто?

— Моя семья.

— Почему?

— Работа тяжела и пару лишних рук и крепкая спина не помешают, — ее щеки слегка зарделись. — Кроме того, они ищут для меня мужа.

Она расмеялась, когда Кантор сглотнул, отступил назад и попытался не показывать своих чувств.

— Не волнуйся. Они не будут удерживать тебя здесь. Они оставили мне выбор отослать тебя или побудить остаться. Они знают, что у девушки есть больше шансов, предлагая отношения, чем у кучки суровых людей, предлагающих тяжелую работу. — Ее улыбка исчезла. — Но тебе лучше быть осторожным во время путешествия. Гвардия Короля не знает жалости.

Она кивнула в направлении, которым ему нужно было пойти.

— В Тинамиине есть пару домов и три магазина. У тебя должно получиться дойти туда до наступления ночи. Разыщи там смотрящего Тинамиина и попроси его найти тебе место для ночлега. Твое прибывание там должно понравиться.

— Спасибо, Тифра. Я чувствую себя более уверенным после того, как ты поделилась со мной этой информацией. Я не буду больше таким горным деревенщиной, по сравнению с вами, жителями равнин.

Она улыбнулась в ответ.

— Пожалуйста, Кантор Д'Ахма. Будь осторожен в своем путешествии.

Он поклонился ей с той же формальностью, которую использовал бы и для Совета Путешественников по мирам, а затем поднял со ступенек свой мешок. Дети столпились у дверей, махали и выкрикивали прощальные слова. Хозяйка дома вышла с мрачным выражением на своем дружелюбном лице. Тифра взобралась по ступенькам и встала рядом с матерью. Она что-то сказала, мать пожала плечами, и они обе присоединились к младшим и тоже дружелюбно замахали руками на прощанье.

Он пошел прочь от гостериимного дома, изредка оборачиваясь. Дети прыгали на месте, хлопали в ладоши и выкрикивали прощальные слова до тех пор, пока он не оказался среди деревьев и был почти у дороги.

Послеобеденная прогулка в приятной сельской местности и новые открытия прямо за углом будут занимать его мысли всю оставшуюся часть дня. Плохие вещи, о которых рассказала Тифра, наверняка были преувеличением. Одем бы сказал, если бы положение в мирах было бы настолько ужасным.

Все же, ее слова зацепили его. Хотя Одем и Ахма, может, и не так красочно описывали недовольствие людей и злодейство властей, они были очень осторожны на протяжении многих лет. Кантор знал, что эта осторожность появилась из-за недоверия к Совету. У него уже давно сложилось впечатление, что что-то не так, даже если Одем ничего не объяснял.

Он вздрогнул, словно хотел избавился от плохого ощущения. На данный момент, политика не заботила Кантора. Наилучшим подходом к проблеме будет подготовка самого себя. Он должен быстро найти подходящего дракона. Он должен последовать пути, который проложили до него, и позволить жизни еще на какое-то время быть легкой. Наслаждаться своей свободой было притягательнее, чем навести справки про Королевскую гвардию. Усердный поиск верного напарника и без этого должен был доставить достаточно хлопот.

6. Неожиданное приветствие

Разбросанные по небу облака доставляли приветливую прохладу от жары Эффрамского солнца. Он шел уже несколько часов, останавливаясь лишь для того, чтобы сделать глоток воды из походной фляги, в другой раз, чтобы снять куртку и прикрепить ее к ремню своего рюкзака. Некоторое время он наслаждался пейзажем, поздравляя себя каждый раз, когда мог распознать различные растения и птиц и даже некоторых насекомых, в то время как тащился по широкой грязной дороге. Но по мере того, как солнце начинало приближаться к своему пику, а мимо Кантора так никто и не прошел, горячая и пыльная дорога, будучи частью манящих далеких земель, постепенно утратила всю свою привлекательность.

Вытерев рукавом пот с бровей, Кантор воспроизвел в своем уме картинку солнечной системы. Дайрин и Эффрам делили между собой одно и то же солнце, но его родная плоскость была на порядок дальше, чем та, по которой он сейчас шел. Это объясняло повышенную жару.

Вид огромного леса впереди воодушевил его. Скоро он будет в тени. Юноша быстро шел на протяжении десяти или пятнадцати минут и затем притормозил, когда понял, что не особо приблизился. На обочине у дороги расцветали персиковые деревья. Запах от маленькой группки деревьев разносил легкий весенний ветерок.

Через пару месяцев с веток будут свисать сочные персики. Кантор остановился, уперев руки в бока, и признал, что им овладело смятение. У него недавно была замечательная трапеза в милом доме, но мысль о том, как он собирал зелень для Ахмы и занимался повседневными делами, прогнала этот порыв из его сердца. Он признал, что его охватила небольшая меланхолия из-за того, что он оставил эту первую часть своей жизни позади, сохранив лишь теплые воспоминания в своем сердце.

Посмотрев вперед, он снова измерил взглядом расстояние и понял, что лес, похоже, был намного дальше, чем он думал. Он также заметил, что деревья были выше, чем он ожидал. Медленно и устало протащившись мимо цветущего сада, он увидел большой камень посреди травы. Обувь натерла мозоли на пятке, и он сел на этот валун, чтобы облегчить боль.