Глава 2

- Ито, я сделаю сакральную библиотеку Феникса публичной и сделаю общий набор в его школу. Мне нужно подобрать первые книги, - Катана, как обычно, смотрел Ито в глаза черным, холодным и твердым, как алмаз, взглядом. Новый повелитель Кан-Дзиру стоял у окна, едва присев на стол.

- Группа ученых-преподавателей... - Катана усмехнулся. - Еще только собирается.

- Они до смерти напуганы, - хихикнула Кин.

Райм одним движением зажал ей рот рукой и притянул золотую красавицу к себе, тепло улыбнулся.

Катана мазнул взглядом по играющей паре и снова перевел взгляд на Ито.

- Дзировцы...

- Ну знаешь, эти, простые, без приставки "кан", - вырвалась и смогла вставить Кин. Порочный сексуальный вздох сорвался с золотых губ, серебристая паутина сверкнула в прозрачном воздухе тронного зала, обматывая лицо Кин, врезаясь в кожу сияющей проволокой. Райм наблюдал, как золотая кровь течет по серым нитям.

Катана помолчал эти мгновения, в глазах, показалось, мелькнула тень улыбки, но наверняка это просто отблеск от серебряной паутины.

- Дзировцы не знают ни сакрального языка, ни законов Феникса. Многие смертны, многие живут в унизительной ловушке линейного движения только вперед - времени. Ты же посвященная, ты наверняка помнишь, с чего тебя начинали учить. Покажешь им.

Катана ждал подтверждения, что она сейчас кинется предавать Священный Орден тайных знаний Вечности.

В Кан-Дзиру очень долго правила династия ее родителей, все ее предки были правителями этого и близлежащих миров. Когда-то давно это был убогий и хаотичный мир, пока не появился Феникс и не принес Знание Вечности. Как управлять мирами, как создавать, как жить. Ее предки были хранителями этих знаний, они распространяли их среди избранных, самых способных, самых достойных. Лучшие из лучших становились Посвященными Феникса, обычно дети правителей, сами правители, знать, и, наоборот, безродные, которых оставляли у ворот Ордена, неспособные из которых оставались прислуживать, способные становились Девами Блаженства, мужчины - Золотыми Крылами. Орден гордился таким равенством. Мир поддерживался этими знаниями, развивался, Кан-Дзиру стал большой империей, богатой и цветущей. В школу было попасть нелегко, Знание Вечности было уделом избранных, благородные жители горячего мира назывались кан-дзировцы, все прочие, включая жителей порабощенных и присоединенных миров - дзировцы. Девы и Крылья хранили и защищали Знания Феникса. А потом коварный заговор все перевернул. Катана, придя к власти, уверил, что не будет разрушать Храмы и Святыни Феникса. Как всегда, он решил поступить еще ужаснее. Если бы он запретил Орден, разрушил Храмы, навязал другое учение - Орден бы затаился, и готовился возродиться, как и полагается Фениксу. Но Катана решил запереть его в ловушку, изнасиловать Орден на глазах у всех. Видимо, это, вообще, его любимый стиль.

Ито лишь раз отвлеклась на движение пары и, снова тяжело смаргивая, продолжила прямо отвечать на тёмный взгляд завоевателя. И лишь дослушав, подняла глаза на красное солнце своего мира. Умирающего мира. Она уже видела, как он будет разрушен, камень за камнем. И разрушится этот ее мир благодаря тому, что она скажет "да" и, действительно, это сделает. Она, ненавидящая и презирающая Райма за предательство, сейчас сама станет предателем, ей казалось, что ниже, чем она упала, падать некуда, а оказалось, что в запасе у ее кошмара есть подготовленные ямы и глубже. Она погладила свои плечи из-за подступившего изнутри холода и опустила руки, переплетая похолодевшие пальцы. Теперь она хотя бы поняла зачем, в действительности, нужна была. Не за тем, чтобы сидеть у ног и демонстрировать милосердие и величие завоевателя своим присутствием, а чтобы открыть запертые двери. И она просто не знает, сколько ещё дверей можно открыть с помощью неё, и как долго это понадобится, если первые двери — это священные знания, то не так уж и долго. Солнце падало в море, раскаляя его докрасна, но все ещё в самом центре горели золотые отблески огромной звезды, золотые, как волосы ее матери. Ее собственные больше никогда не смогут так освещать мир, они поседели до полной черноты от того, что ей пришлось увидеть и испытать. Она представила, что может случиться, если она скажет “нет”, кто ещё поседеет так же и потеряет всю свою семью ради закрытых на ключ книг. Ключ от всего мира. Она была сейчас ключом от всего своего мира. А ещё она была сейчас ключом от чьих-то жизней.

- Что ты сделаешь, если я скажу нет? - тихо спросила Ито, глядя уже в себя, пытаясь задушить собственное отчаяние от того, что ей придётся сделать. С другой стороны, может это даст свободу тем, кто может прекратить ее жизнь, если она сама не способна на это. Ожидая ответа, она снова посмотрела на завоевателя ее мира.

Катана посмотрел в окно, на солнце, перевел взгляд на нее.

- Я бы не рекомендовал отказываться, - спокойно сказал узурпатор.

“У меня есть несколько идей!” - Кин не могла говорить, но кристалл с громкой мыслью полетел по залу. Райм поймал его и смял в руке. Искристое, такое неуместное тут, веселье золотыми иглами блестело в воздухе. Зловещий праздник предателей.

- Твоя помощь будет очень полезной, - продолжал Катана. - и преподаватели, думаю, будут… спокойнее, увидев тебя.

Повелитель часто делился своими планами и мыслями, не боясь, что что-то их нарушит и почти никогда не использовал сослагательное наклонение, обычно: делаю, сделаю, будет. Катана не сомневался, что все будет, так, как он говорит. В героических историях, - ах, ну какие же лживые все эти сказки в библиотеках! - герои проницательно догадывались о коварных планах узурпатора. Как раз вот в таких ситуациях, ага, мол, ему нужно убедить адептов Феникса, что принцесса работает с новым правителем. Катана не давал шанса на проницательность, озвучивая прагматичные цели в открытую. Зловещая честность. Зловещая, потому что Катана не был каким-то честным и понятным повстанцем из группы недовольных новых миров, такие были в Кан-Дзиру. Как часто в большой империи, на власть родителей Ито периодически покушались. Но королевскую династию защищал кристалл Кан-Дзиру, - теперь на его месте переливался черный алмаз сердца Катаны и защищал его, - и Райм, который легко подавлял восстания и еще легче раскрывал заговоры. Но все знали эти группки повстанцев. А про Катану никто никогда не слышал. Чем он был недоволен? Что сделали ему родители Ито? Никаких требований он не выставлял. Никто не знал об угрозе, которую он нес, потому что никто не знал о нем. Поэтому, если он говорит честно то, что нормальные узурпаторы скрывают, что же скрывает он?

- Если у тебя больше нет вопросов, то идем, я отведу тебя в Храм Феникса, - сказал Катана, уверенный, что его аргумент был убедителен.

- Я знаю дорогу, - все так же тихо сказала она, проведя пальцами по глазам, потому что моргания уже не помогали не видеть того, что будет.

Ито, медленно повернувшись, направилась к выходу, всем телом впитывая остатки своего мира, потому что уже сегодня она его полностью потеряет, и не останется ничего, что хоть немного принадлежало бы ей. Больше ничего и больше никогда. Она думала, что больно и стыдно, это когда тебя праздно насилуют на глазах у мимо проходящих. Потом, что больно и стыдно, это когда ощипывают, как какую-то птицу перед обедом, на глазах у любого зрителя. Но на самом деле больно и стыдно будет сейчас, когда она войдет в библиотеку, оскверняя основу мира. Но ей терять уже давно нечего. Уже давно больно и стыдно. А если она откажется и запротестует, то изменится немногое, он все равно сделает то, что наметил, пройдется по трупам, но сделает. А она не хотела ничьих смертей. Ей было достаточно крови. К тому же, кому еще, как не ей, поруганной, ощипанной, лишенной родовой силы править, осквернять святое? Она к этому более чем готова. Хотя каждый шаг в направлении библиотеки давался тяжело, она физически сражалась с собой, преодолевая не самое большое расстояние в жизни. От ужаса того, что ей предстоит сделать, ее даже мутило.

Катана оказался рядом, шагая около нее, он совсем легко сжал ее шею сзади. Чтобы направлять, вздумай она сделать шаг в сторону. Она лишь чуть заметно вздрогнула, в первый момент прикосновения. Ей бы хотелось, чтобы этого не происходило, чтобы она уже привыкла и перестала выдавать в себе остатки жизни, которые он выбивал из нее. Перестать уже показывать, что есть что выбивать. Она глубоко вздохнула.

- Как по-твоему, куда я тут могу деться? - спросила она, не поворачивая головы, глядя ровно туда, куда вела ее его рука, и осторожно высвобождая несколько зажатых черных волос, из-под захвата, неприятно оттягивающих кожу.

Катана осмотрелся.

- Давай подумаем. Например, ты можешь слиться с камнями на стене, и пылью переждать, пока злоумышленник уйдет. Где-то здесь есть тайные камни, которые ведут в тайники. Ты их, наверное, знаешь. Знаешь?

Ито удивленно взглянула на него, не ожидая такого предположения. Поворачивать голову было неудобно, но она хотела знать, говорит ли он это смеясь над ней или же серьезно. И когда не увидела ни следа смеха, негромко и осторожно спросила:

- Если они есть, почему же я все еще тут? Разве это не возможность уйти от… того, что ты делаешь?

Она никогда не понимала, почему она разговаривает с ним. Вот в такие моменты, она всегда начинает спрашивать. Все так же продолжает бояться каждого его движения, слова и мысли, но не может удержаться и не спросить. Ведь сейчас, как и там, в зале, она могла сразу просто кивнуть, она же приняла решение, но зачем-то спросила про его решение, на случай отказа.

- Ты тут, потому что это мой мир, и все, что в нем есть - мое. И от того, что я делаю, невозможно уйти, потому что это общемировой исторический закон, - невозмутимо и терпеливо, да нет, просто безэмоционально и буднично, сказал узурпатор, как напоминают ребенку, что нельзя совать руку в огонь. Гипотетически, когда нет рядом никакого огня и это просто момент закрепления обучения. - Но тебе же нужно уметь себя защищать, если вдруг так случится, что меня не будет рядом. Смотри.