Глава 4

В ученической комнате вкусно пахло ужином, пятеро жителей комнаты лениво переговаривались и накрывали на стол.

-Так что у тебя с Веентой? - спросил Сенз Мехра.

-Да понимаешь, я решил не переходить дорогу Кору. Он, конечно, и не понял бы этого, но он, вроде, парень неплохой, - пожал плечами солнечный красавец, расставляя чашки, помахал шестой и Шаризат кивнула ему, он поставил чашку на стол.

-Любовник Раэса. А Раэс - ублюдок, - отозвался парень от плиты, похожий на них всех, только глаза у него были голубые.

-Мало ли что, Сард, - пожал плечами Магуш, - мы не знаем, как у них так получилось. Может, при старой власти, Раэс его не отпускал.

-А сейчас что? Или даже когда он стал Боевым Крылом, мог бы наплевать на наставников. Боевые Крылья защищены Фениксом и подчиняются ему напрямую, - хмыкнул Сард.

-Но мы все знаем, что никакого Феникса нет. Вернее, карающего Феникса, когда-то он был, но ему наплевать на Орден и на наш мир. Поэтому власть удерживал Орден,  - вмешался Сенз, закидывая в рот дольку апельсина, дал одну Шаризат.  

- Слушайте, как все-таки хорошо, что Эдос показал, как пользоваться волнами. Можно загадать что угодно! - упоенно сказал мужчина.

-А чего, он точно придет? - спросил Магуш.

-Ну, сказал, что придет, - повел плечом Сенз. - Да и зачем ему, Кору, Веента? Он же, ну…

-Я - эстет, в отличие от тебя, - съязвил Мехр, - мне приятно смотреть на трогательные искренние отношения. А я встречу старость только с вами, так что экспонаты для изучения я беру только ненужные. Веента - уровня приемлемого для общения, конечно. Но если кому-то нужно, то я, конечно, не хочу мешать. А с такими, как Сэди возиться, совсем надо себя не уважать. Поэтому, остаетесь только вы.

-Это нас всех касается, - пожала плечами Шаризат, - я, например, тоже смирилась, что отношения возможны только с вами.

-Вероятно, - сел в кресло Сенз, - до тех умов, до которых бы хотелось дорасти, мы не сможем дотянуться, потому что они развиваются тоже, с той же скоростью, что и мы. А познание бесконечно. А остальные, даже если и имеют знания, как-то так убого ими пользуются.

-Да, тяжелая ноша гениальности, - рассмеялась притворно-грустно Шаризат.

-Привет, умники, обсуждаете себя любимых и пухнете от гордости? - вошел в комнату Эдос. Молодой мужчина, как обычно, улыбался.

Шаризат собиралась что-то сказать, но Эдос сделал жест рукой, словно сжал ее губы.

-Но я должна напомнить! - возмутилась девушка.

-Что такое? - заинтересованно спросил Сард.

-Ваша ударенная на голову подружка пытается донять Катану через меня, чтобы он оживил ей Хершида. О чем ты говорить с ним будешь, зазнайка? Ему с тобой скучно будет, - насмешливо сказал Эдос.

-Не будет, - надменно ответила Шаризат, - я умею, знаешь ли, развлечь мужчину.

- Значит тебе будет с ним скучно, - пожал плечами Эдос, сел за стол.

-Так что сиди уже тут, - сочувственно вздохнул ей Сенз.

Ученики расселись вокруг стола. Мгновение помолчали и заговорили одновременно. Рассмеялся Эдос, рассмеялись остальные. Снова смолкли и снова заговорили одновременно, снова смолкли.

- Ну говори ты, - кивнул Эдос на Сенза.

- Ты Феникса видел? - спросил юноша.

Эдос вскинул брови.

ХХХХ

Темный свет звезд лился в распахнутое окно и тепло глубокой ночи наполняло комнату, но золотой деве, только что вернувшейся из библиотеки, было холодно. Она обмякшей куклой соскользнула на пол и ее затрясло от отпустившего напряжения, вылившегося только сейчас, выплеском адреналина. Взлетела температура тела, пытаясь спалить отчаянно работающий весь день мозг, словно сгорели, наконец, все предохранители.

Она не помнила ничего, после того как закрыла, но не заперла, дверь в комнату. Принцесса теперь никогда не закрывала комнату. “Нельзя запираться,” - доходчиво пояснил Катана в первые дни завоевания.

«Ито заперла двери в свою комнату. Она думала, что могла бы улететь, убежать из ставшего тюрьмой замка, но она не знала куда бежать, к кому обратиться за помощью. Ревущая в восторге от ее унижения толпа вспыхивала золотом среди обычных дзировцев. Значит не только Райм был предателем, да и из страха ее могли выдать завоевателю даже те, кто не предавал корону, но не желал своей гибели. И Ито не желала им этого, так же, как не желала ставить их в положение предателей. Дева прикрыла лицо руками, ощущая отчаяние, которое начало грызть ее. Это чувство, конечно, совсем не помогало мыслить ясно и предугадывать последствия, но, кажется, она только сейчас начинала осознавать произошедшее. И только сейчас разверзлась бездна ужаса, одиночества и бессилия. Она не осознавала, сколько времени так простояла, пытаясь выбраться из эмоций и рассуждать более рационально, когда услышала возню под дверью и тихий стук. Она лишь отступила дальше от двери, боясь прикоснуться к ней и впустить в комнату тьму, которой наполнил замок завоеватель. Стук не повторился, и дева выдохнула, боясь даже дыханием обозначить свое присутствие за закрытыми дверями. Она понимала, как это глупо, закрывать двери от того, кто завоевал все королевство, но привычка считать комнату безопасной осталась, а закрытая она же вдвойне безопасна. И сейчас хотелось ощутить именно защиту, когда там, за дверями, происходили устрашающие принцессу перемены.

Ей показалось, что приближение завоевателя она почувствовала еще до того, как он подошел к ее двери и дернул ее. Она с его незримым приближением стала отходить все дальше от двери. Уперлась крыльями в подоконник, провела пальцами по глазам. Услышала сопротивление двери. Подняла взгляд от черного каменного пола на дверь и захлебнулась воздухом, встретив холодный черный каменный взгляд завоевателя, который без трудностей преодолел невидимую для него преграду.

-От кого ты заперлась, Ито? - спросил Катана.

Дева желала бы сказать что-то, что могло бы понравиться завоевателю. Что-то, что польстило бы его самолюбию. То, что могло бы помочь ей остаться целой среди этого хаоса смертей, предательства, лжи. Сказать ложь или приукрашенную правду. Она хотела бы напеть ему свои приказы, изменяющие его. Но она этого не могла и никогда не желала уметь красиво или любым другим способом лгать.

-От вас. От тебя, от Райма, от сидящей на троне. Я хочу иметь свое пространство, отдельное от вас, - она опустила золотисто-голубой взгляд, - у меня должно быть на это право.

Катана ударил ее наотмашь по лицу. Принцесса попыталась отпрянуть, но, отступая еще раньше от двери, сама себе перекрыла любой выход и боль от удара ожгла лицо и выбила из Ито глухой стон. Она подумала о возможности развернуться и вылететь в окно. Но оказаться спиной к черному монолиту власти было страшнее, чем смотреть в его холодные глаза и чувствовать холодный ожог на щеке.

-Нет, у тебя нет такого права, - невозмутимо, негромко, сказал завоеватель, ударил еще раз, сбивая ее с ног, и наступил на крестец, придавив принцессу к полу. Никогда никем не битая она растерянно первый раз осознавала настоящую физическую боль с удивлением вслушиваясь в свой глухой отчаянный вскрик от удара и падения, ощущая свое задрожавшее от тяжести завоевателя тело. Он присел, подаваясь к ней, и сказал над ухом: - Все твое пространство - мое.

С новой силой ожил ужас, который стискивал ее с момента первой растекшейся лужи крови. Он опять сжал горло, из которого могло бы вырваться спасение, но не вырвалось ни звука. Ито только несогласно и с происходящим, и со словами завоевателя, мотнула головой. Ее волосы ласково пощекотали побледневшую щеку. Она, не сопротивлявшаяся под ним в день завоевания, сейчас желала отвоевать для себя небольшое пространство. Хотя бы собственное тело.

-Внутри и снаружи, - Катана дернул принцессу на себя, овладевая ею, твердый алмазный коготь завоевателя опасно прошелся по спине, обрисовывая место, где крыло выходило из спины. На раскрытом крыле провел ногтем по спрятанному узору, против перьев. - Ты понимаешь?

Ито думала о том, как прекрасно было бы сейчас заплакать. Потерять сознание от ужаса, который сейчас был сильнее дурмана эмоций, спрятанных в крыльях, и не слышать его. Не думать о том, что он говорит и делает. Она дрожала под ним. Боялась сделать малое движение и все же попыталась собрать остатки храбрости, видимо, принесенные дурманом и хотя бы донести насколько это неприятно для нее.

Она медленно кивнула, отвечая на его вопрос, и тихо прохрипела, через сжатое собственным ужасом горло:

-Я не хочу. Не делай этого.

И вздернула руку, пытаясь остановить движение его когтя по ней.

Катана вывернул руку Ито, и, крепко сжимая запястье, вывихнул ее, отбросив от себя. Ито глухо вскрикнула, это было больше похоже на громкий хрип.

-Я буду делать все, что придет мне в голову, а ты будешь хотеть этого, понимаешь? - прошелестел Катана, царапая узор на крыле, и меняя угол входа внутри Ито. Монстр словно сам состоял из алмаза, и фаллос завоевателя был твердым, как каменный или металлический прут, а не живая мужская плоть.  

Деву била боль от движений мужчины в ней, намного больше, чем от недействующей сейчас руки. И одновременно ее бил дурман от задеваемых нервов в крыле, призванных доставлять удовольствие, а не становиться еще одним источником боли, так как любое насилие страшило ее. Разум шептал замереть, вытерпеть происходящее, потом уже сжаться в комочек и оплакать свое новое существование, где не существует закрытых дверей. А боль, опьяненная дурманом, требовала рваться прочь, не терпеть то, что разрывает внутренности и выворачивает мышцы.

-Это неправда. Я не могу. Я не желаю, - Ито взмахнула, в глупом, нашептанном болью отчаянии, крыльями, пытаясь их мощью сбить с себя мужчину.

Катана вывернул крыло Ито, надламывая его по линии узора, провел по надлому языком. Дева застонала, царапая целой рукой каменный пол.