Катана подошел к стене и на стене высветился узор, словно кто-то нарисовал тонкой кистью розу.

- Достаточно запомнить узор. Все камни, которые попадают на моменты, где линия меняет направление, открывают проходы. Те, что на лепестках - ведут по Кан-Дзиру, те, что на стебле - в другие миры, вне Кан-Дзиру, те, что на листьях - по дворцу. Я потом покажу тебе каждый. Но если мы займемся этим сейчас, ты устанешь. Второе. Тебя учили, вероятно, как Золотую деву, рассыпаться золотой пылью. Не надо этих блестелок. Рассыпайся так, как тебя учили, только серой пылью. Тогда тебя не заметят, не обратят внимания. На любую стену Кан-Дзиру можешь наложить этот узор, коснуться места изменения линии и исчезнуть.

Судя по ответу Катана, вообще, не отнес вопрос Ито к себе, решил, что травмированная переворотом принцесса хочет научиться личной безопасности и спрашивает по дороге про гипотетическую ситуацию. И уж точно это не может иметь никакого отношения к его прикосновению.

- Ты понимаешь? - тонкие губы едва тронула усмешка. Узурпатор словно не умел улыбаться. - Хочешь попробовать?

Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Он все еще пугал ее, и в такие моменты пугал даже больше, чем обычно. Она его не понимала, но выучила, что надо делать то, что он говорит. Не спрашивать зачем и почему, а лучше всего делать. Но удержаться и не спросить хоть что-то она тоже не могла, потому что она хотела меньше бояться. Если понимать его поступки, казалось ей, она сможет понять его и перестать дрожать от каждого его движения.

Она снова обняла себя за плечи, успев опустить руки во время их небольшого шествия, подошла ближе к стене. Ей казалось, что он задался целью свести ее с ума, давая ей шанс убежать и одновременно пресекая это. Являясь единственной ее угрозой, он рассуждал об опасности для нее.

Очень осторожно она провела пальцами по некоторым изгибам рисунка, шагнула к чистому пространству стены и со вздохом прикоснулась к ней, повторяя увиденное.

- Что может угрожать мне? - спросила она, оглядывая то, что получилось и осознавая насколько безвредной она ему представляется, да, в принципе, и является. Где-то внутри болезненно щелкнуло, что ее будут держать единорогом ровно столько, пока не надоест и не появится новый атрибут обстановки. Она не ждала спасения, ее некому было спасать. Она могла ждать только избавления. Но и ради этого тоже никто не будет рисковать. Теперь она ждала только момента скуки, только он мог вернуть ей остатки жизни.

Убедившись, что рисунок совпадает, она его развоплотила и снова медленно зашагала в сторону библиотеки, вдоль стены с арочными окнами. Солнце пыталось позолотить ее бледную кожу и вспыхивало в золоте крыльев, а в тени дева становилась еще более призрачно-бледной, не укрытой даже волнами своих черных волос, слишком пугал ее этот цвет горя, и она туго сплетала волосы в косу, но мягкий непослушный шелк расплетался, делая косу мягче и нежнее, создавая образ существа еще более юного, чем на самом деле она была.

- Я надеюсь, что ничего. Но вечность большая, познание нового бывает опасным. Возможно, дружки твоих родителей могут попытаться воспользоваться тобой, чтобы навредить Кан-Дзиру. Ты можешь поверить кому-то, кого знаешь с детства, и пойти с ним. Тогда ты сможешь в любом мире, наложить узор на любую стену и вернуться домой.

Катана снова легко сжал ее шею и она снова еле заметно вздрогнула от его прикосновения.

- Правда, ты можешь все забыть. Нужно протянуть поводок к клейму. Вечером тогда. Или завтра, если ты устанешь сегодня. И не бойся, - успокоил узурпатор, - если тебя будут преследовать, они не смогут сюда прийти.

Дева тяжело сморгнула и бросила на мужчину быстрый болезненный взгляд, тут же пряча его за опущенными ресницами, и снова глядя перед собой. Она не понимала, почему он бывает так жесток с ней. Походя, одним словом, отобрать надежду, сдавить невидимый ошейник, потянуть к ноге за невидимый поводок, все это одними только словами. Она не спрашивала за что ей это, она не понимала зачем это ему.

- Да, безупречное в плане безопасности место. - произнесла девушка не эмоционируя фразу, не было смысла разливать сейчас горький сарказм.

- Да, - согласился, почти воодушевленно, Катана, - кристалл Кан-Дзиру, в отличие от сердец других миров, под ответственностью одной личности - меня, поэтому, естественно, его сменить больше невозможно. Это очень удобно, когда ты связан со всем миром сам и являешься его воплощением. Можно быть уверенным в том, что происходит в любом месте Кан-Дзиру.  

Ещё раз что-то больно щелкнуло внутри девы. Даже у птиц был дом, у неё не было. Ей слышались нотки победы в голосе завоевателя, и она невольно снова провела ладонью по глазам, пытаясь прекратить видеть мир иным. Ей сейчас надо быть величественной предательницей, а не жалкой. Уголки губ у неё чуть вздернулись от этой мысли, вот она потерянная гордость, которая вдруг ожила и проявилась. Ведь на самом деле нет разницы величественная она или жалкая, если предаёт святое.

Они неожиданно быстро для неё вышли к небольшой площадке у библиотеки. Она увидела нескольких крылатых у дверей и замерла, не двигаясь дальше. Ей хотелось попасть под знакомые добрые своды, оказаться среди тех, кто не нёс угрозы, но она не хотела, чтобы завоеватель шёл следом и шагнул в благословенную тишину. Ей и так было плохо, но увидеть его среди того, что хранили и берегли, она сейчас точно не могла. Сил на это у неё точно сейчас не хватит.

- Отпусти меня, - произнесла дева и, через вздох, добавила, - шею. Дальше мне лучше идти без тебя.

- Я хочу познакомить тебя с теми, с кем ты будешь работать, - Катана отпустил ее шею. Черные глаза узурпатора засияли, когда он перевел взгляд на двери библиотеки. - Идем?

Словно добрый демиург, приглашающий в созданный им мир, как-то заговорщицки и почти весело, сказал Катана. Деве захотелось стать маленьким ребёнком, которому позволительно в момент отчаяния бросаться на пол, с криками: “нет, нет, нет, я не хочу.” Или хотя бы подростком, который может просто броситься бежать оттуда, где он быть не хочет. Или, хотя бы, чтобы в тиране была хоть капля жалости, чтобы броситься ему в ноги и умолять. Но здесь и сейчас, между ней и ним, это было бесполезно. Нужно было как-то совсем иначе донести до него, насколько это невыполнимо для неё, что она не отказывается, потому что ему не отказывают, а именно не может. Как ее уже сейчас мутит от того, что предстоит сделать, и сколько она ни уговаривала себя, что это просто книги и просто здание, холодная рука предательства сжав и скрутив ее органы изнутри, подталкивает их к горлу. Она аккуратно, как только могла, каким-то невероятным усилием, которого в ней не существовало, прикоснулась к ладони завоевателя, только самыми подушечками пальцев, только чтобы остановить его путь, привлечь внимание.

- Я не смогу этого сделать, если ты будешь рядом, - и так серо-бледная, она побледнела еще больше, заметнее, сглотнула наполнившую рот кислоту, хотела сказать ещё что-то, но не смогла, просто прямо посмотрела в тёмные глаза, ожидая реакции.

Катана остановился, мгновение смотрел на нее, коротко кивнул. Темные глаза стали, как обычно, непроницаемо твердыми.

- Хорошо, скажешь там Эдосу, что я потом зайду. Это один из… Золотых Крыл.

Катана мягко сжал ладонь принцессы и отпустил ее, направился обратно. Она не выдохнула свободнее и мутить ее так же не перестало, просто теперь она знала, что сейчас сможет сделать то, что от нее требуется, не умерев по дороге от презрения к самой себе. Это, конечно, была уловка для самой себя, разделить открытие дверей от привода завоевателя в святыню, потому что на самом деле это было единое действие, но оно позволило хоть как-то действовать телу.

Катана не успел отойти далеко, стайка юных слуг, из которых никогда бы не получились Золотые Ордена, кинулась к узурпатору. Они наперебой показывали ему какие-то книги, какие-то предметы, похоже, из Храма, к которым им и прикасаться-то было запрещено, и что-то говорили все вместе. Катана ярко улыбнулся. Восхищенная стайка затихла, перед этим наконец-то стройно и дружно вздохнув. Повелитель что-то им сказал и стайка снова, совершенно невоспитанно, заверещала. Катана рассмеялся чему-то, что-то им сказал, ловко и естественно выбрался из окружения, и стремительно пошел во дворец. Не перемещаясь. Катана часто проходил пути пешком, обозревая свои новые владения.