— И всего-то дел — зло рассмеялся киммериец — У вас украли дорогую цацку, так вы и сопли распустили. Не мое это дело, сопли утирать — насмешничал варвар, пряча за бравадой свою заинтересованность и не желая показывать, как сильно задето его самолюбие. Какие-то, никому неизвестные воришки, здесь, на краю света, сумели сделать то, что не удалось ему, лучшему вору Шадазара.

Его приятель Рахмат так же был удручен. Он держал в руках изумительную вещь, чуствовал приятный холодок драгоценной жемчужины и вот теперь этот бесценной красотой овладели другие, а не он.

«Накажи Эрлик тупоголового варвара!» — злился туранец, не желая прощаться со сладкими мечтами о провинции в далеком Иранистане и об отмщении…

— Конан! — Вайомидис строго взглянул вначале на северянина, а затем на туранца-Кажется, вы меня не дослушали. — Жрец тяжко вздохнул. Так вздыхают смертельно уставшие люди — Похитители диадемы бесследно исчезли — и он развел руками, признаваясь в собственном бессилии — Жрецы Асуры не так сильны в магии, как служители Митры или маги Стигии. На дворец наложены злые чары. Посмотри сюда — жрец протянул руку и ласково погладил раджассу по черноволосой голове.

У Конана челюсть едва не отвалилась от удивления — за подобную вольность служитель Асуры, даже будь он трижды советником правительницы, должен был немедленно поплатиться, но не преданная, раджассе Рамасанти, ни красавчик Ади-Басс не сдвинулись с места, лишь тонкие ноздри капитана Меченосцев раздулись от гнева, да яростно сверкнули глаза темнокожей воительницы.

— Наша госпожа стала жертвой ужасного колдовства файнагов. Она лишилась разума и подобна пятилетнему ребенку. За внешностью зрелой женщины скрывается дитя, наивное и беззащитное.

Пораженный страшными словами жреца киммериец по-новому взглянул на прекрасную раджассу. Несомненно, жрец был прав — женщина уже не казалась той холодной и властной дамой, которую он хорошо запомнил. Теперь же бледная улыбка блуждала на ее алых губах, она радовалась сладостям, поданным ей Рамой, точно избалованный ребенок и едва не захлопала перемазанными маслом ладошами, заметив красивую бабочку. Ее забавляла любая блестящая безделушка — она постоянно поглаживала свои украшения, теребя тонкими пальчиками ожерелье из крупных жемчужин на своей шее.

Конан невольно выругался. Заглянув в темные глаза Марджены, он заметил первые ростки нарождающегося безумия. Ни один народ, особенно на Востоке не потерпит запятнанную колдовством женщину-правительницу, тем более, безумную женщину.

— Ты прав старик-нехотя согласился он, избегая встречаться взглядом с пронзительными глазами жреца — Эту женщину лишили разума, отправив с высокого трона в мокрые пеленки. Но чем может помочь один глупый варвар, если лопухнулись даже вы, могущественные служители Асуры? Мы не маги и всяких там ваших хитрых штучек не знаем — Рахмат важно кивнул головой, подтверждая его слова и радуясь, что наметившаяся было встреча с котлом, полным кипящего масла, отложена на неопределенный срок, а Конан продолжил, упорно избегая встречаться с Вайомидисом взглядом:

— Мы воры, искатели богатств, а не славы. Что можем сделать мы, простые смертные, если даже вы, служители божества оказались бессильны?

Киммериец скромничал и знал это. За всю свою жизнь, начиная с самого детства, ему довелось повстречать немало магов и чародеев. И надо сказать, что он всегда недолюбливал их, а холодная сталь тяжелого меча Конана часто побеждала злую магию коварных колдунов. Благодаря ему, на Серые равнины отправилось великое множество чернокнижников, коим, по твердому убеждению северянина там было самое место. И даже нечисть из запредельных миров не могла испугать бесстрашного варвара, будь то демоны, вампиры, оборотни или еще какая мерзость.

Поистине его можно было назвать губителем волшебников!

Но вендийский жрец немедийского происхождения никак не мог знать об этом.

— Я хотел бы сделать вам предложение — проговорил Вайомидис и его серые, точно хмурое утро, глаза остановились на бесстрастном лице Конана — Оно намного лучше того, что было обещано уважаемым Ади-Бассом, хотя так же смертельно опасно. Но, у вас появится шанс выжить и останется надежда разбогатеть.

— Что за выбор? — не выдержал Рахмат, которому прохладный тон Вайомидиса не улучшил и без того поганого настроения — Топор и плаха? Нас казнят не как воров, а как изменников?

Дайомит даже не взглянул на назойливого и трусоватого туранца — его пытливый взгляд исследовал выражение лица киммерийца. Он возлагал особые надежды на могучего воина.

— Отыщите в джунглях тайный храм богини Сигтоны, верните нам Гури и диадему богини. Тогда вы сможете выбирать из сокровищницы магараджей все, что захотите. Мы не станем скупиться, когда речь идет о безопасности государства и жизни наших владык.

— Но, это же просто еще один способ нас убить! — изменившись в лице, завопил туранец — Боги помутили твой разум, лицемерный святоша. Как можем мы, простые воры, справиться с самой черной магией?

— Ты же собирался в утробу Нергала, туранец — насмешливо ответила Рахмату темнокожая Рамасанти — Вот тебе и указали самый короткий путь. Что же касается колдовства, то тебе лучше спросить Конана. Ему ведь удалось спасти Деви Вендии Юасмину из лап Черных пророков. Он вернул властительницу прямо в Айодхью, прямо на трон предков.

Рахмат бессмысленно хлопал ресницами и, разинув рот, таращился на Конана, а тот, сплюнув себе под ноги, рявкнул:

— Закрой рот, балда, кишки простудишь! — и угрюмо взглянув на жреца, поинтересовался — Откуда знаешь про Деви? Я не трепался об этом на каждом углу и Юасмина тоже, я в этом уверен.

— Знаю и все — развел руками Вайомидис, а Рамасанти злорадно улыбнулась — Этого достаточно.

Киммериец задумчиво взглянул на Марджену, сохраняя на лице слегка глуповатое и растерянное выражение.

Как непохожа была эта женщина — правительница на ту другую, молодую и горячую, гордую и прекрасную, правящую огромной страной, а не княжеством и имевшую неограниченную власть над судьбами своих подданных.

Но, Конан хотел эту женщину, хотел с того самого мгновения, как только увидел. И треклятый жрец знал об этом, иначе не вспомнил бы о Юасмине!

— Струсил киммериец? — услышал варвар резкий голос Ади — Басса — Сражаться с врагами это ведь совсем не то, что грабить беззащитных женщин. Файнаги, конечно, ползучая мерзость и их надо безжалостно давить, но среди них встречаются настоящие бойцы — злобные, упрямые и хитрые. С ними непросто сладить, что бы там жрец не говорил о твоих подвигах.

Вайомидис нахмурил брови, а Рахмат так просто подскочил на месте, дергаясь от возмущения и нервируя угрожающе зарычавших гепардов, совсем было разомлевших под мирную болтовню.

— Ты просто красномордая падаль! — завизжал туранец, чуствуя как краска прихлынула к щекам — Мой друг тебя соплей перешибет, даже меч марать не станет голубой кровью, шаркун несчастный!

Капитан что-то тихо шепнул на ухо кешанке. Та небрежно кивнула, соглашаясь. — Мне с трудом верится в то, что твой друг силен так, как ты его расписываешь — насмешливо проговорил вельможа — И меня не так-то просто переубедить. Вот Рамасанти, например, считает, что за наследницей трона и короной должна отправиться она и Львицы Вайнджара, я — что подобное деяние по силам лишь моим Копьеносцам, а твой дружок-варвар, вместе с тобой разумеется, наглый выскочка, должны вернуться в тюрьму, где вам самое место. Может, вы ничего и не умеете, кроме как в дерьме копошиться. В россказни про Деви и ее спасение я не верю, да простит меня могущественный жрец — капитан вежливо поклонился Верховному дайому — Вас могли специально ввести в заблуждение. Пусть северянин докажет свою пригодность, сразившись с Рамой. Если он победит, то я, может и соглашусь с вашим решением. Охрана госпожи — священный долг каждого кшатрия, а наш род служил властителям Вайнджара не одну сотню лет.

Рахмат насмешливо фыркнул и капитан тут же уставился на него тяжелым взглядом убийцы.

— Хоть одно слово, туранец и сражаться с Рамой прийдется тебе. Сам понимаешь, чем это может закончиться для тебя, щенок!

Жрец бережно взял руку Марджены, и, соглашаясь со словами разъяренного кшатрия, кивнул:

— Да будет так! Туранец ехидно усмехнулся и вынул из кармана нового одеяния один золотой. Он подбросил монету в воздухе, прямо под носом у надменного вельможи.

— Ставлю на Конана! — самоуверенно произнес он — Варвар защекочет твою девочку до смерти. — и пренебрежительно окинул кешанку взглядом, добавил- И юбчонку помнет, это уж точно!

Рамасанти вспыхнула, а, Ади-Басс ахнул и схватился за пояс, но там болтались лишь тесемки, а сам кошелек бесследно изчез.

Туранец нагло ухмылялся прямо в побледневшее от гнева лицо кшатрия.

Внезапно тот расхохотался, громко и необидно. Хлопнув туранца по плечу рукой, капитан небрежно оторвал от своего камзола алмазную пуговицу и бросил наземь.

— Рамасанти одна из лучших бойцов мне известных. Даже бывалые воины, настоящие мужчины не могут сражаться с ней на равных. Иногда — он искоса взглянул на девушку — она поддается, что бы полечить их задетое самолюбие. Она мокрого места не оставит от твоего тяжеловеса!

— Мелковаты у вас мужчины — сделал удивленное лицо Рахмат — Вырождаются что ли? Родственные браки мешают? Ты, кшатрий, небось, тоже женат на двоюродной сестре? Вид у тебя что-то нездоровый!

— Мое мнение, как я понял, здесь никого не интересует? — буркнул Конан, успевший понять, что небольшая стычка с амазонкой неизбежна.

С затаенной усмешкой северянин наблюдал за тем, как нахалюга Рахмат слямзил кошелек у раззявы-кшатрия, потом начал спорить с ним на его собственное золото.