— О любви! — еле слышно, одними губами прошептал Рахмат и спросил северянина более громким голосом:

— Ты помнишь, Конан, помнишь, как она коснулась старого жреца, как провела рукой над его раной и она перестала кровоточить, как засияли ее ладони мягким, золотистым светом?

— Помню! — северянин, верный себе, обернулся к приятелю и нахмурился. Он не любил магию и не доверял всяким колдовским штучкам, даже если они несли добро.

— Старый жрец очнулся — продолжал говорить Рахмат и глаза его засияли при одной только мысли о Гури — Его дыхание выровнялось и мы все поняли, что немедийцу рано на Серые равнины. Разве это не прекрасное чудо, Конан?

Киммериец вновь нахмурился и его лицо слегка потемнело. Ему не нравилось настроение туранца, его странная молчаливость и тень сомнения на юном лице.

— Награда, Конан — Рахмат взволнованно смотрел на варвара — тот горячил коня, но, терпеливо слушал приятеля — Меня, воришку из Аграпура, назвали «первым среди равных», уподобив родовитым кшатриям и никто, слышишь, Конан, никто и пикнуть не посмел… молчал даже Вайомидис… старый жрец не возражал, киммериец! — туранцу хотелось кричать, орать в голос, лишь бы расшевелить толстокожего варвара и заставить того признать его, Рахмата, правоту.

Он остановил своего коня и оглянулся назад.

Там, далеко, на одной из башен дворца, виднелась тоненькая девичья фигурка, в развевающихся серебрянных одеждах.

Рахмат, по-видимому, давно ее приметил.

— Она надела сари невесты, Конан! — проговорил юноша, и пальцы его крепче стиснули повод — Она надела его для меня! Гури ждет, ждет меня. Она знает, что я вернусь. Как я могу не вернуться? Моё сердце зовёт меня обратно… море и чайки, Конан — что они мне, когда за один лишь взгляд её черных глаз я готов… Эхх..

Киммериец молчал. Он понимал, что теряет своего спутника, что Вилайет и его просторы, никогда не увидять Рахмата. Но он молчал.

Он был мудр, этот варвар из далекой Киммерии, страны гор и снегов, страны крепкой, мужской дружбы, сильных и гордых людей…

Перед его глазами мелькнуло юное девичье лицо, темные, полные надежды глаза, тонкие ноздри трепетного носа, алые губы и золотистая кожа.

И, жемчужина, черная жемчужина, бившаяся в груди молодой раджассы вместо горячего, человеческого сердца.

Конан тряхнул головой и только тут заметил, что туранец переложил свою поклажу со своего коня на жеребца северянина.

— Я возвращаюсь, Конан — решительно произнес юноша — Мне не нужны золото и приключения. Все чего я хочу, это быть возле нее, дашать с ней одним воздухом и ловить ее мимолетный взгляд.

Северянин молчал. Воин не находил слов для того, чтобы удержать товарища рядом с собой.

— Прощай северянин! — туранец резко развернул коня и помчался назад, возвращаясь в Вейнджан, туда, где на самой высокой башне дворца все еще виднелась девичья фигурка в развевающихся серебряных одеждах.

— Прощай — прошептал Конан.

Конь его двинулся дальше, неся седока к намеченной цели и не было на земле силы, способной помешать киммерийцу.

У него, северного варвара, наемника и искателя удачи, все еще впереди — и яростные схватки, и невиданные сокровища и женщины, в чьих жарких объятиях он скоро забудет ту единственную ночь, проведенную с раджассой Мардженой.

Будет у него и собственное королевство и любимая, ждущая его на башне замка.

А, пока у него, северянина, в толстом кошеле припрятана занятная безделушка, подарок Рахмата, знаменитая отмычка Бела и, кроме того, за пазухой, у самого сердца, теплым комочком притаился Алмаз власти, добытый киммерийцем в проклятом храме файнагов.

С такими талисманами, он, Конан не только снова наполнит свой кошелек золотом, но и перевернет весь Туранский материк с ног на голову.

Киммериец усмехнулся и пришпорил своего сильного скакуна.

И, никогда не узнает он о том, что мудрый Вайомидис, выздоровевший и доживший до того момента, как Конан обретет свое королевство, отправит к нему своего ученика, жреца Асуры Хадрата, который вспоследствии окажет киммерийцу немало услуг, спасая от темного колдовства и предательства.

…А, пока северянин мчался вперед, и ветер свистел в его ушах.

У него было то, в чем нуждался настоящий воин — добрый меч, верный конь и стремление во чтобы то ни стало взять от жизни все… Все и еще чуть-чуть.

Конец.

Больше книг на сайте - Knigoed.net