Он рывком отцепил от пояса дарфарца фляжку, сделанную из полой тыквы, открыл, понюхал и одобрительно кивнув, сделал большой глоток.

— Недурное вино, клянусь Митрой — похвалил киммериец, мгновенно забывая о поверженном им противнике — Рахмат! — взгляд северянина нацелился на лежащего юношу — Вот дурень, говорили же молокососу — не суйся!

С облегчением Конан заметил, что туранец слегка пошевелился. Слабый стон, сорвавшийся с его губ, окончательно убедил варвара в том, что аграпурец скорее жив, чем мертв. И, впрямь, было бы очень обидно погибнуть на самом пороге сокровищницы от рук дикаря-людоеда.

Вино из фляги дарфарца произвело живительное действие. Рахмат жадно глотал и тряс голово, кожа на виске у юноши была содрана и рана кровоточила. Пришлось пожертвовать несколько драгоценных капель и промыть ее.

«Крепкая голова у туранца»-одобрительно кивнул киммериец. «Зря он все время бабой рядится».

— Конан — юноща открыл глаза и слабо прошептал — Мы уже в царстве Нергала? Это ведь Серые равнины?

Он попытался перебороть головокружение и легкую тошноту, но киммериец силой уложил его обратно, добродушно бурча

— Нет, видать башка у него не такая крепкая, как я думал. Серые равнины… Парень определенно бредит. Эй, слышишь, Рахмат? — Конан легонько щелкнул туранца по макушке. Тон немедленно взвыл — Больно? Значит ты жив, Нергал тебе в печень! Вставай лежебока, хватит прохлаждаться. пора посмотреть, что там за жемчужина, из-за которой мне пришлось тащиться в Вендию. Или ты передумал, вороний корм?

Туранец затряс головой, вращая глазами — он никак не мог поверить в то, что Нгото мертв, а, Конан, которого он помнил стоящим на коленях и задыхающимся от кашля, жив, здоров и даже ругается, торопя его, Рахмата.

Голова болела несщадно, но юный туранец не унывал. В, конце-концов, они живы, они почти дошли. В сокровищнице он отыщет жемчужину и тогда…В темных глазах юноши разгорелось торжествующее пламя-тогда свершится месть и справедливость восторжествует!

Глава 6. Лунный дворец.

Марджена позволила прислужницам расплести свои тяжелые косы, обвитые жемчугами и снять золотые украшения. Волосы темной волной упали на обнаженные плечи. Расторопная рабыня рачесывала густые кудри своей госпожи, мягкие и душистые, до тех пор пока волосы не стали гладкими и блестящими, точно изысканный восточный шелк.

Умащенная дорогими благовониями кожа Марджены матово светилась в полумраке ее уединенного покоя, раджасса не любила яркого света и словно нежная лилия прятала свое лицо в полумраке.

Женщина милостливо отпустила своих придворных дам и они удалилися, почтительно поклонившись раджассе и пожелав повелительнице сладких снов.

Некоторое время спустя, подкрепившись спелыми фруктами и испив воды из серебряного кубка, Марджена, набросив на плечи легкое газовое покрывало, покинула опочивальню, легким призраком скользя по уснувшему дворцу.

Девушки из отряда Черных стражей двинулисьбыло за ней, но, госпожа взмахом руки отослала телохранительниц обратно. Ей нечего было опасаться в собственных покоях, ведь после ужасной смерти наложницы-кхитаянки, стражу усилили. Попасть же в Лунный дворец, тщательно охраняемый и со стороны города, и со стороны залива отрядами Копьеносцев и морскими дозорами было практически невозможно, без особого пропуска или личного распоряжения раджассы. Даже рабы и дворцовая челядь безжалостно проверялись и подвергались обыску.

Внутри дворца распоряжалась Рамасанти и ее кешанки. Каждый час ночная стража, состоящая из темнокожих наемниц Рамы совершала обход замковых галерей и коридоров, осматривая пустые залы и комнаты наложниц. Вооруженные тяжелыми копьями и острыми саблями, девушки были готовы обрушить свое оружие на любого незваного гостя. Кроме этого стражницы водили на поводках страшных хищников, специально отобранных леопардов и гепардов, обученных убивать по приказу. Звери были способны выследить и догнать преступника, сколь бы быстрыми не были его ноги.

Марджена золотистым облачко скользила по пустынным галереям дворца, освещаемым лишь тусклым светом масляных ламп. Она знала, что десятки глаз наблюдают за каждым ее движением.

Госпожа проследовала мимо ряда покоев, молчаливых и тихих, она спешила к сокровищнице Вайнджара.

Спустившись вниз по широкой лестнице, едва касаясь подушечками пальцев перил из гладкого красного дерева, Марджена ступила своими маленькими ножками на мягкий ворс толстого туранского ковра. Хрустальные ножные колокольчики мелодично звякали в такт ее быстрым движениям, обнаженное тело, прикрытое лишь тончайшим газовым покрывалом, приятно холодила прохлада морского ветерка, несшая с залива запахи соли и свежести.

Длинные густые волосы, роскошным черным покрывалом укрывали пышную грудь государыни.

Женщины из пардханы не имели привычки обременять свои тела тяжестью одежд, подобно своим западным товаркам и поэтому караул в Малом княжеском дворце и у зала Аудиенций, как и в остальных внутренних помещений несли могучие чернокожие наемницы, а наружную охрану составляли воины-кшатрии Ади-Басса, чьим нескромным глазам не дозволялось любоваться прекрасными телами наложниц и самой раджассы.

Подойдя к потайной двери, скрытой за большой кадкой с вечнозеленым деревцем, раджасса сняла с шеи тонкую золотую цепочку с маленьким, усыпанным алмазами ключиком и вставила его в крохотную замочную скважину, неприметную на фоне затейливого орнамента из цветов и трав, украшавшего стены дворца.

Отсюда ей отчетливо были видны две стражницы, несущие дозор у зала Аудиенций, неподвижные и безмолвные, словно каменные изваяния.

Никем не замеченная, Марджена, скользнула в потайную дверь, распахнувшуюся без единого звука, уверенная в том, что никто, кроме нее и членов княжеской семьи не сможет проникнуть в сокровищницу.

Раджасса торопливо пересекла тронную залу своего дворца, слегка морща точеный носик. В воздухе витал неприятный запах.

«Вероятно нерадивые рабыни забыли хорошо проветрить помещение — подумала раджасса и решила с самого утра вызвать к себе старшего евнуха и строго взыскать с виновных, наказав за небрежность.

Женщина неспешно приблизилась к трону, формой напоминающему цветок и, поднявшись по ступеням, положила руки на рубины, украшающие оба подлокотника драгоценного кресла, одновременно вдавив вниз красные камни.

Раздался негромкий скрежет и трон медленно отъехал в сторону, обнаружив под собой зияющую яму подвала. Ведущие вниз крутые ступени показывали путь в княжескую сокровищницу.

Мастеров сделавших этот тайный проход уже давно не было в живых. Прадед нынешнего магараджи приказал утопить несчастных на дне залива, дабы они никому не смогли выдать тайну сокровищницы.

Неприятный запах усилился и женщина начала гневаться, подумывая о розгах в качестве наказаниядля виновных

Сняв со стены маленький масляный светильник, Марджена зажгла его. Желтый огонек разогнал ночную мглу и раджасса, вернув на место кремень и огниво, уверенным шагом направилась вниз.

Спустившись еще на два десятка ступеней она двинулась вперед по тесному коридору, который, постепенно расширяясь привел ее в мрачный подземный зал, заставленный высокими каменными изваяниями древних воинов.

Здесь под ноги раджассе попались зловонные тряпки, совершенно неуместные в подобном месте. Раджасса окончательно разгневалась, но, слегка недоумевала — княжеский казначей, имевший доступ к сокровищнице отличался чистоплотностью и не терпел нерях.

Решив, что со странностями разберется утром, женщина кивнула каменным воинам, словно старым знакомым.

Величественные истуканы охраняли еще одну потайную дверь, за которой, собственно и хранились сокровища короны.

Раджасса положила руку натолстый засов и дверь немедленно отъехала в сторону.

Женщина ужасно удивилась, но не встревожилась- ключ от сокровищницы постоянно находился у нее, а открыть хитрый замок каким либо другим способом не представлялось возможным. Вероятно в последнее посещение сокровищницы, толстяк Бадихьяр, проявил небрежность и позабыл запереть двери.

За столь тяжелый проступок следовало, конечно, строго наказать престарелого казначея, но, раджасса испытывала к старику искреннюю привязанность и много раз прощала ему некоторую забывчивость.

Осторожно ступая по каменному полу босыми ногами, Марджена прошла в подземный зал, уставленный окованными железом сундуками с драгоценной посудой, маленькими столиками из горного хрусталя и оникса, заваленными грудами драгоценных камней и украшениями из золота и серебра и более древними — из меди и бронзы.

Изумруды, сапфиры, рубины, жемчуга и прочие редкостные и дорогостоящие камни ласкали глаз своей искристой россыпью.

Взгляд черных, бархатистых глаз благородной дамы равнодушно скользил по грудам сокровищ, способных сделать богатыми не одну сотню, а то и тысячу людей.

Раджасса миновала привычное великолепие, остановилась в дальнем углу сокровищницы, у простого ларца из полированного сандалового дерева, на крышке которого была изображена сказочная птица Келеванка, заглатывающая винные ягоды.

Тонкие, украшенные кольцами пальчики раджассы легко притронулись к выпуклым ягодам и они, одна за другой изчезли с поверхности ларца. Птица проглотила их и ларец раскрылся.

Внутри него, на синей бархатной подушке лежала корона магараджей Вайнджара. Широкий обруч из белого стигийского золота, украшенный письменами на давно забытом языке, мертвом уже сотни лет и усыпанный мелкими алмазами, являл собой основу короны. Пять прямых лучей выростали из него. На конце каждого из лучей переливался огромный бриллиант чистейшей воды, а вершину пятого, самого длинного луча, венчала огромная черная жемчужина, являющаяся самым драгоценным камнем во всей сокровищнице.