Для ситуации Габриэллы, это было самым удобным решением. Она не могла и не хотела связывать себя с кем-либо отношениями, но ее темперамент не позволял долго находиться на «голодном пайке». Обязательно нужен был какой-нибудь безвольный мальчик с невинным взглядом, а порой и не один, чтобы утолить ее аппетит.

— Сегодня будет спецзаказ, или как обычно — я тебе, ты мне? — ответив ей взглядом, я поднял с прикроватной тумбы лэптоп, и уже через минуту выбирал кандидата для приятного времяпрепровождения.

Стандартные параметры: восемнадцать — двадцать пять лет, атлетичного телосложения, смазливая мордашка и желание подчинятся и угождать. Подобными ребятами, Габриэлла привыкла снимать легкое напряжение, если не требовалось более серьезного вмешательства, на котором я не присутствовал и не хотел бы присутствовать. Однажды в прошлом мне уже приходилось сталкиваться с так называемым ей способом «отпускания», и даже меня, знавшего и повидавшего достаточно, напугало то, какая именно необходимость у нее возникала.

— Я не могу выбрать, кто из трех девушек должен сегодня помочь тебе. Они все довольно яркие и забавные. Может…

— Ты ненасытна! — возмутился я, имея доводы против двух, не говоря уже о трех девушках.

— И ничуть об этом не жалею. Я, наоборот, не понимаю тех женщин, которые стыдятся получать удовольствие от секса.

— Они просто слишком чопорные для этого — переходя на следующую страницу, сказал я. — Выстраивают вокруг себя стены из правил и приличий, за которыми прячут свою неудовлетворенность жизнью, партнерами, а порой и самими собой. Но Габи — остановился я, глядя на нее.

— М-м-м?

— Не более четырех человек в комнате, двое из которых мы сами. Мне достаточно одной женщины.

— Я поняла тебя, притом уже сделала выбор и получила подтверждение. Она скоро будет, зовут Кейт. Просто и мило, не находишь?

— Нахожу, и у меня тоже все договорено. Чад, двадцать два года — отбросив гаджет в сторону, я потянулся. — Может, выпьем по бокалу вина?

— Мне нельзя, ты ведь знаешь.

— Пару глотков не навредят. Белое или красное?

— Белое, но совсем чуть-чуть.

— Отлично. Тогда я пойду вниз и выберу нам вино, а ты пока открой и подготовь все в Закрытой комнате.

Вернон

Когда мы прибыли ко мне, то расположились перед плазмой с PlayStation и взяли по две бутылки пива. Выиграв у Роба три раунда и проиграв один, я решил остановиться. Настроение совершенно не располагало, да и азарта никого не было. А чтобы я слушал еще хотя бы минуту тех странных звуков, которые он издавал, когда пытался исправить ситуацию, и обыграть меня — да ни за что на свете!

— Что с тобой? Ты вялый и уже полчаса, как мусолишь жалкие полбутылки пива. У тебя проблемы? — раскинувшись на полу и сложив под головой руки, я испустил вздох и закрыл глаза.

— Вялый?

— Давай обойдемся без этого. Просто ответь мне на вопрос.

Значит, хочешь, чтобы я ответил? Ладно.

— Мама звонила утром, хочет, чтобы я сегодня приехал и остался на ужин.

— Черт, мне уже стоит готовиться к апокалипсису? — Роб знал мою проблему. В какой-то степени у него была похожая, но его реакция все равно не оправдывала себя. Да, у меня бывали сдвиги, после того, как я пообщаюсь с собственным отцом, и порой они подталкивали к сумасшедшим решениям, но все было не так критично, как описывал он. Поэтому тот легкий толчок ногой, которым я наградил его, был совершенно оправдан.

— А ты не преувеличиваешь? Это всего лишь семейный обед.

— Да, после которого, ты еще неделю ходишь, как в жопу ужаленный!

О, да неужели?!

— Тогда, может, составишь мне компанию? — было забавно, как сморщилось его лицо. Подняв одну руку ладонью вверх и слегка махнув ей, он, как и ожидалось, отказался, ссылаясь на то, что разборки внутри семьи, это личное дело каждого, и для этого у него и свой папаша имеется.

Усмехнувшись оба, мы замолчали, не зная, что сказать друг другу. Я вновь упал на пол, раскинув конечности и положив одну руку себе на грудь. Как бы ни хотелось, но мысли вернулись к Джейсону, как и всякий раз, когда речь заходила о семье. Хоть этот парень и не был мне кровным родственником, но я всегда принимал его за старшего брата. Брата, который научил меня всему, что я знаю о тачках, вождении, цыпочках, дружбе и преданности. Включая и его собственную, которую он подарил стерве, что уничтожила его во всех смыслах этого слова.

Зачем Джейсон? Зачем?

Я никогда не смогу понять тебя. И простить тоже не смогу. Ты оставил меня. Бросил семью, друзей. В чем был смысл? — многолетний вопрос, не имеющий ответа. Сколько раз я задавался им? Сколько нетрезвых ночей проводил, опускаясь все ниже, чтобы заполнить пустоту, которую ты оставил после себя.

Я помню наши самые первые разговоры о ней. Твои рассказы о вашей встрече, о ее многочисленных выходках. Ты был словно загипнотизированный этой девчонкой. Сходил с ума, и вскоре изменился до такой степени, что даже собственная семья не узнавала тебя. Ты стал чужим и незнакомым Джейсоном. Джейсоном, в котором я уже не видел жизненного огня.

Это любовь к ней разрушила тебя. Вывернула наизнанку. Превратила жизни близких тебе людей в кошмар. Но страшнее было то, что ты не стремился выбраться из этой зависимости, погружаясь все глубже в безумие, которое называл Ангелом. Дерзким и забавным Ангелом, чьего имени и лица я не знал до сих пор.

Для чего, брат?

Я помню все. Твои глаза, когда ты узнал то дерьмо. Когда попытался вернуть ее. Когда связался не с теми людьми, только ради того, чтобы заработать на кольцо. Достойное ее кольцо — что за хрень?! Почему всем, кроме тебя, было ясно, что ты тонешь?

А теперь тебя нет, и она даже не была на твоих похоронах. Ей просто было все равно. Она разрушила тебя по кускам и пропала. А тебя нет! Только чертов надгробный камень с именем и датой рождения.

«Она особенная, Вернон. Она другая…»

Может, это отчасти и правда. Ведь она смогла разрушить все. Разрушить жизни не одного человека.

«Я не могу без нее, пойми! Вер, мне даже дышать невозможно без нее!»

Я помню. И до конца сохраню эти слова в себе.

«В последний раз. Я должен поговорить с ней в последний раз»

Крепко зажмуриваюсь, когда воспоминания его слов причиняют боль, как и тогда.

«Все кончено. Его больше нет. Она убила его! Она убила нас, понимаешь?!»

Вскакиваю на ноги и начинаю метаться по комнате. Душно, чертовски душно! Хотелось бы оказаться на трассе, но по иронии судьбы, единственное, где я сегодня смогу быть — это родительский дом. Место, где окончательно перекроют доступ к кислороду.

— Приятель, с тобой сегодня и правда, черти играют!

— А ты не знал?! — рявкаю я. — Март всегда губителен для меня — ведь именно в марте погиб Джейсон. Двадцать третьего марта не стало человека, который значил так много.

— Не только для тебя — Роб встал, и подошел ко мне, кладя руку мне на плечо. — Он был и моим другом тоже Вер. Не забывай этого — я и не забыл. Мне не нужны напоминания, чтобы держать в голове тех, кто до последнего оставался с ним, а кто ушел. Но своими словами Роб так просто вызвал во мне чувство вины. Да, я не должен быть настолько эгоистичным, особенно в его присутствии. Но был ли Джей тем же для него, кем был для меня?

— Думаешь, моих действий достаточно? В смысле, не должен ли я делать большее для его семьи? — скорее всего, мой вопрос звучал жалко, но мне было необходимо услышать, что я все делал правильно. Что мой выбор оправдан теми поступками, которые я посчитал более важными, чем шанс на иную жизнь. Но его сочувствующий взгляд просто убивал меня.

— Даже я меньше забочусь о собственной матери, чем ты о его стариках. Поверь, он не смог бы лучше, со своим характером и образом жизни.

— Точно, это был еще тот псих — рассмеялись мы оба, понимая, о чем шла речь. — Но мне все равно не хватает его. Знаешь, я, наверное, опять не смогу прийти на кладбище. Для меня это слишком.

— Не думай, что кто-то осуждает тебя. Мы все знали, как ты был привязан к нему. Сильнее, чем кто-либо. Но если передумаешь, им будет приятно. Его предки считают тебя своим сыном, в принципе, как и меня со Слимом. Но ты засранец всегда был особенным — на лице Роба засияла улыбка, когда его рука опустилась мне на голову и взъерошила мои и так торчащие вверх волосы.

— Охренел? — скинув его руку, я провел несколько раз по волосам, немного приглаживая их. — Что за тупая привычка? Ты же не моя бабушка!

— Да, я определенно не твоя бабушка, но вот здесь — указал он на свою голову — сохранились все воспоминания о том маленьком мальчонке, который следовал по пятам за мной, Джейсоном и Слимом.

Закатив глаза, я двинулся в сторону холодильника, чтобы взять чего-нибудь перекусить. И совершенно не удивился, когда не обнаружил ничего, кроме нескольких заплесневелых кусков пиццы, оставшийся еще с позапрошлой недели и чего-то весьма подозрительного, что находилось в коробке из-под китайской еды и уже давно пережило стадию «испортилось».

Зажав нос рукой, я поспешил к окну, открыл его и только когда вонь немного начала проветриваться, ответил:

— Ты кретин, если думаешь, что три года разницы дает тебе какое-то преимущество передо мной. И, вообще, когда это я преследовал вас?

— А ты уже не помнишь? — довольно реалистично удивился Роб. — Тебе было одиннадцать или около того, когда ты притащился в гараж Джея и после, уже практически не вылезал оттуда.

— Это потому что он учил меня, как правильно обращаться с машинами и только по одному звуку определять, в чем именно заключается проблема! И, вообще, ты же сам сутками крутился с ним, не желая уходить домой — скорчив на лице гримасу, он признал собственное поражение.

— Что я могу сказать? Этот парень умел располагать к себе людей — ничего незначащий жест, в виде пожимания плечами, после которого вновь наступила тишина. И в этой тишине я готов был сорваться, потому что на ее фоне, мой внутренний голос был так громок, что, казалось, способен оглушить.