Как я и предполагала, обрадованный Станислав принялся клясться всем, что приходило в голову — начиная от собственной жизни и кончая жизнью моей. Я поспешила его успокоить и заверила, что вполне хватило бы одного честного слова. После этого мы временно расстались: он отправился вносить свою лепту в подготовку ужина, а я быстренько связалась с командирским вездеходом отца и снова попала на господина Озолса.
— Я не советовал бы вам, Эльза, тревожить сейчас ваших родственников, — сообщил он. — Тут у нас такое творится!
— Догадываюсь, — усмехнулась я. — Мой Командор решил напоследок примериться к роли частного детектива… Наверняка всех поставил на уши?
— Нет, он и ваш брат пока лишь напряжённо мыслят и беспокоить себя не велели, — смешок Гуннара тоже прозвучал вполне отчётливо. — Кстати, помните, в переданной вам информации было небольшое сообщение лично от меня — о странной стихотворной шифровке, которую разгадывали Младшая Королевна, Ольда Ласкэ и Мстислав? Да, о «голубых елях»! Так вот, я подумал, что вам не помешает оценить одну любопытную подробность, хотя и напрямую к делу не относящуюся. Ещё пару дней назад я узнал, что один из работников Базы коллекционирует поэтические афоризмы. Произошло всё, в общем-то, непреднамеренно: случайный взгляд на дисплей компьютера, за которым этот человек с увлечением работал…
— Минуточку-секундочку, дорогой лейтенант! — (мне захотелось в последний раз за вечер испытать судьбу). — А можно, я попробую угадать его имя? Даже, если хочешь, давай поспорим на шампанское! На «Брют»!
— Со скольких попыток?
— С одной! Итак?
Предложение было принято, и я сначала неуверенно произнесла имя, а затем выпалила фамилию. В эфире воцарилось молчание (противный Гуннар сделал длинную-предлинную паузу, за время которой я даже вспотела!), но вот до меня донеслось:
— Что ж, поздравляю, Эльза! «Самое сухое виноградное» — за мной. Это имеет значение?
— И да, и нет, — совершенно счастливым голосом ответила я. — Просто ты дал мне подтверждение, что свою работу я выполнила на «отлично»!
— Ещё раз поздравляю! Передать нашим?
— Пока не надо. А завтра на ваш компьютер придёт мой подробнейший отчёт.
— Понял вас. За этим человеком слежка нужна?
— Ни в коем случае! Это — ас; понимаешь, Гуннар, это — настоящий мастер, и спаси нас и сохрани, если он раньше времени что-то почует! Но ты не беспокойся: я уверена, что новых смертей не будет.
— Хотелось бы на это надеяться. До встречи!
Я тоже пожелала ему спокойной ночи, а потом отключилась и выбралась из машины довольная, как розовый слон. А что? Если бывают «голубые ели», то почему бы не быть и таким слонам? Я звонко рассмеялась своему предположению, и тут же из-за моей спины вкрадчиво донеслось:
— Мне понятны причины вашего чудесного настроения, мисс Эльза. Однако хотелось бы заметить, что гибель Нины Ладвиной вы объяснили не слишком убедительно…
Я нервно вздрогнула, подпрыгнула, отскочила, отбежала, обернулась и выругалась — у Серёжи начинают появляться не совсем приятные привычки меня шокировать! Если он явился подслушивать и замотивировал это тем, что приволок мне шубу (как будто стало прохладно!), то у него всё равно ничего не вышло — наша защита связи отменная. Само собой, я так ему и сказала.
— Сие мне известно, — несколько печально поведал Серж, — но вы ко мне несправедливы. Я просто беспокоился, и к тому же…
— Не очень-то верится! А почему опять на «вы»?
— Вообще-то, от растерянности: не ожидал встретить такое абсолютное воплощение счастья. Однако, повторюсь, вы его ещё не заслужили!
— Ничего подобного: заслужила самым настоящим образом! — гордо заверила его я. — А насчет «неубедительности» — не знаю… По-моему, всё логично.
— Придумано, действительно, красиво, а вот логики как раз мало! Ну, рассуди: сначала уничтожают двух несчастных сотрудниц малой станции № 3; затем водителя вездехода, на котором приехала Нина Ладвина, затем её саму. Далее гибнет водитель машины Инфантьева и два витязя в придачу — и всё это потому, что Эрик Шедуэлл поругался из-за ерунды с начальником Станции?
— Ты отлично подметил несоответствие причины и следствия, — с огорчением призналась я, — но ничего иного мне в голову не пришло… А может, подскажешь, как было на самом деле? Сопровождал Малинку, участвовал в расследовании!
— Если подскажу — ты совсем возгордишься! И начнёшь мною командовать!
— Сержик, хотя бы намекни бедной, глупенькой Эльзе! — заканючила я. — У меня так всё хорошо сошлось, кроме этого…
— Хорошо, уговорила, — улыбнулся рыцарь и накинул шубу мне на плечи. — Итак, слушай и попробуй сделать выводы. После того, как первые два человека погибли на третьем «цветке» ночью, следующие двое (Нина Ладвина и её спутник) нашли свою смерть днём. А вот группа Инфантьева была истреблена вечером. И той же ночью я и Малинка находились возле «цветка» и не только не пострадали, но и вообще никого не видели! Ни оборотней, ни трансформеров… А теперь — думай.
Я уставилась на него круглыми глазами и честно попыталась выполнить его приказание, но в голову, конечно же, ничего не лезло. Смутно лишь припоминалось, что некогда подобным образом пыталась рассуждать и я сама.
— Что, никак? А разгадка очень проста! — рыцарь решил меня ещё и поддразнить. — Вспомни основное правило оценки версий: «Исключите заведомо невозможное, и сразу останется только верное, каким бы странным оно ни казалось»! Ещё немного помогу: мысль о засаде богатырей можешь отбросить. Ну? И-и-и-и-и…
— И-и-и-и-и… не знаю!! — завопила я. — Не умею думать по указке! Пойдём лучше ужинать! Может, после еды соображу!
— После еды спать потянет, — вздохнул Серж. — Ладно, двинулись! Да, последнее замечание: Инга Инфантьева…
— …никакого отношения к смерти Эрика Шедуэлла не имеет и задерживать её нет нужды, — закончила я за него очевидную фразу. — Представь себе, я бы о ней и не вякнула, если бы ты в свою очередь не вякнул про Мстислава.
— Ах, значит, я просто поторопился, а этого молодца ты и так держишь на примете? — сделал предположение рыцарь. — Очень правильно, хотя улик против него вряд ли удастся найти — осторожный красавчик! Однако за сообразительность необходимо вознаграждать…
Я чуть было не выдала себя пассажем, что о рыжеволосом витязе в тот момент и думать не думала, но сдержалась, не желая упускать случай лишний раз поцеловаться с Сержем. К моему восторгу, дело поцелуем не ограничилось, и мне на шею было торжественно надето изумительное бриллиантовое колье! Узнав же, что оно не синтезированное, а из настоящих природных алмазов, и что ему более двадцати тысяч лет, я вообще на некоторое время онемела. Конечно, и простой синтез такой вещицы обошёлся бы Серёженьке минимум в двести тысяч энергетических единиц, но подлинная историческая драгоценность вообще не имела цены! Мне как никогда сильно захотелось выйти замуж за рыцаря… Надо бы завтра надеть самый лучший свой наряд — а вдруг после такого подарка последует и предложение? Сердце мое забилось часто-часто, потому что впервые в жизни я, не задумываясь, сказала бы: «Да!»
«Фрагмент № 8»
«Итак, труднейшее в моей карьере дело "Незнакомца в маске" можно считать законченным. Остальную работу пусть проводит отец. Я думаю, он с ней справится, пусть только не забудет поблагодарить моего славного рыцаря монсеньора де Пери. Не знаю, с умыслом ли он сообщил, что загадка смерти жены Иоганна Ладвина имеет другое, особое объяснение, или нет — я всё-таки её разгадала. Как обычно, многое теперь кажется настолько ясным и простым, что остаётся лишь удивляться, отчего наше далеко не глупое семейство фон Хётцен не разобралось во всём сразу же, ещё в самые первые дни, сидя в своих комнатах на Главной Станции. Хотя, скорее всего, это я сейчас так снисходительно вещаю — на гребне волны (то есть успеха). В самом деле, откуда нам было знать, что именно правильный ответ на вопрос о причинах старой трагедии на малой станции-«цветке» № 3 фактически предоставляет льготный пропуск за Сафат-реку?
Но мне безразлично, попадём мы туда или нет.
Думая о пережитом за эти дни, я отчего-то с большей ясностью вспоминала последние: как мы вышли на берег океана, как на скорости шли над водою на вездеходе; как, пройдя по дуге более сотни миль и обогнув устье Сафат-реки, приблизились к пологому берегу, покрытому сплошным ковром из цветов; как совсем близко от него неожиданно упала в воду и утонула «стрекоза», и мы поняли, что на техническом средстве и здесь не пройти… Припомнилось и расставание с молчаливыми богатырями невдалеке от города Сержа: никто не принял его приглашения погостить, а Энка-Куница так вообще всю дорогу держалась в стороне от рыцаря — оказывается, к нему у рядовых несколько иное отношение, чем у их атамана. К моему большому стыду, я ничем не смогла отблагодарить этих суровых парней за службу, за почётный эскорт, но как же было невыразимо приятно пожать каждому из двадцати силачей руку и пожелать им благополучного возвращения! Опять удовольствие было доставлено мне… Правда, я передала через красивого есаула Бориса свой бластер в подарок его атаману, но это показалось такой малостью! Кстати, Борис был настолько хорошо собою, что так и подмывало попросить у него номерок его личного переговорного устройства, словно мы оба были обычными студентами! Ах, это я снова, как говорит Станислав Ладвин, в своём обычном репертуаре…
Не знаю отчего, но, закончив балаболить в свой диктофон, я испытала настоящий приступ то ли тоски, то ли разочарования… Путаясь в здешних приключениях, я пыталась полюбить — и не уверена, что мне это удалось; хотела найти верных друзей — и не знаю, сколько с меня за это запросят. Всё-таки Станислав занят исключительно собою (хотя что в этом такого?), а о чувствах ко мне Кирилла Инфантьева порой даже думать боязно. Кстати, Ладвин-младший подобный поворот событий только приветствовал бы, да и я сама раньше, гуляя с одним мальчиком, всегда держала другого про запас. Вот если бы Серж, если бы только Серж… Но снова и снова приходит на память холодное предупреждение «Стража»: «Рыцарь никого не любит, он просто использует человека в своих интересах». Как ни странно, но мне было бы легче, сумей я разобраться в этих самых интересах хоть на пять процентов…