Когда его флот рассеяла буря, он, вполне естественно, предположил, что в случившемся замешан не кто иной, как Князь Тьмы.

Главной обвиняемой на шотландских процессах ведьм волею судьбы оказалась некая Агнес Сэмпсон, прозванная Мудрой из Кейта; архиепископ Споттисвуд отзывался о ней как о достойной матроне, образованной, глубокомысленной и весьма целеустремленной. Эта дама, согласно обвинительному заключению, была белой ведьмой246, то есть исцеляла всевозможные хвори заклинаниями и амулетами. В то время подобная профессия была достаточно опасна, тем более что Агнес далеко не всегда поступала в соответствии с буквой закона. Одна из статей обвинения утверждает, что Мудрая из Кейта получала выгоду от своего занятия: так, консультируя больную по имени Изобель Гамильтон, она заявила, что той уже ничто не сможет помочь, если не призвать дьявола; муж больной содрогнулся от столь гнусного предложения и не пожелал предпринять необходимых расходов, вследствие чего Мудрая отказалась вызывать дьявола и больная умерла. В обвинении также сказано, что Агнес Сэмпсон участвовала в заговоре против королевы — колдуны собирались поднять бурю и уничтожить королевский флот; а еще она хотела лишить жизни короля, пропитав его белье ядом и вылепив из глины фигурку Иакова, чтобы мучить ее, как это принято у черных магов.

Среди сообщников Агнес выделяется светская дама Юфимия Маккалзин, вдова члена совета юридического колледжа. Сложно представить, как столь высокопоставленная особа могла сойтись с ведьмами. Мистер Питкерн предполагает, что связь могла возникнуть из-за приверженности госпожи Маккалзин католической вере и ее дружбы с графом Босуэллом.

Третьим в этом диковинном колдовском союзе был доктор Джон Фиан, иначе Каннингэм, школьный учитель в Траненте, заслуживший опасную репутацию мага. Этот человек стал героем публикации, называвшейся «Новости из Шотландии» и позднее перепечатанной «Роксбургским клубом».

Замечательно, что издатель не считает шотландских ведьм очень страшными (если не принимать во внимание рассказ о приворотном зелье и проглотившей его корове — вместо молодой женщины, для которой оно было составлено, после чего животное пришло вслед за колдуном к двери его школьного класса, будто повторяя кавалера своей породы, что служил Пасифае; аналогичный случай описан у Апулея[232]),

Кроме этих людей, были еще некая Барбара Напье, в девичестве Дуглас, «женщина с положением», Джейллис Дункан, очень ретивая ведьма, и человек тридцать низкого звания, в том числе глупый старый пахарь по прозвищу Овсянка, которого дьявол избил за то, что он вдруг воскликнул: «Боже, храни короля!»

Когда монарх Шотландии вспугнул лакомую дичь, сразу собрался Тайный совет. Преследования ведьм продолжались почти до конца зимы. Король присутствовал на допросах, и потому обвиняемых старались одевать поприличнее.

Агнес Сэмпсон после часа пыток (ей по пиратскому обычаю закручивали вокруг головы веревку) призналась, что советовалась с неким Ричардом Грэмом о способах сократить жизнь короля. Но Сатана, к которому они вдвоем обратились за советом, сказал им по-французски, разумея Иакова: «Il est un homme de dieu ( это Божий человек)». Также она призналась, что, заодно с теми из своих товарок, кто мог зачаровывать кошек, достала четыре человеческих сустава, привязала кошке к лапам и бросила в воду, чтобы вызвать шторм. Еще ведьмы, по признанию Агнес, подобно богиням судьбы в «Макбете», с хохотом усаживались в решета, а дьявол несся перед ними по волнам, невидимый морякам, а в глазах его прислужниц похожий на огромный стог сена. Ведьмы взбирались на борт иностранных судов, груженных винами, и, невидимые для команды, пировали до тех пор, пока забава им не наскучивала; тогда Сатана топил судно вместе с экипажем.

Фиан, или Каннингэм, также был подвергнут двум очень тяжелым пыткам. С его пальцев кузнечными клещами были сорваны ногти, в места, которые обычно защищают ногти, загнали булавки, колени раздробили в «сапогах», а кости пальцев в тисках. Наконец упрямство Фиана, до тех пор поддерживаемое дьяволом, как считали присутствующие, было с успехом преодолено, и он сообщил о сборе колдунов в Северном Бервике: якобы колдуны там бегали вокруг церкви противосолонь, что считается дурной приметой. Затем именно он, Фиан дунул в замок церковной двери, после чего та открылась, толпа нечестивцев ворвалась внутрь, и дьявол явился перед своими слугами в обличье черного человека, стоящего на кафедре. Все разом воскликнули: «Славься, хозяин!», но когда выяснилось, что он не принес портрет короля, как неоднократно обещал, чтобы таким образом отдать его величество на милость своих присных, колдуны высказали недовольство. Особенно дьявола бранили женщины — конечно же, Юфимия Маккалзин, Барбара Напье, Агнес Сэмпсон и некоторые другие ведьмы. В итоге дьявол разозлился настолько, что назвал Фиана его настоящим именем, вместо клички «Роб Ровер», которая была дана ему как «повелителю громов». Это отступление от правил, принятых на подобных сборищах — например, у фальшивомонетчиков, «кузнецов» и прочих, — считается нарушением неписаного кодекса, ибо дает улику, которую возможно использовать на суде. Сатана, несколько смущенный, закончил вечер плясками и гнусными ритуалами. Из могилы выкопали свежеэахороненный труп и расчленили его, причем всем присутствующим досталось по куску мертвечины; а бал, на котором было почти две сотни человек, проходил под песенку:

После хорового выступления музыка внезапно утратила стройность, а из танцоров в кругу остались самые заядлые. Джейлис Дункан единственная продолжала играть — на еврейской арфе, называемой в Шотландии trump ( «трубой»). Доктор Фиан, принарядившись, вел хоровод и был очень польщен, ведь обычно ему доверяли быть разве что переписчиком собравшихся.

Король Иаков весьма заинтересовался этими загадочными встречами, о которых узнал из допросов обвиняемых. Он послал за Джейлис Дункан и заставил ее играть ту же мелодию, под которую Сатана проводил свое шумное сборище в церкви Северного Бервика[233]. Но королевский слух ублажили и другим способом: поскольку на своей встрече ведьмы якобы спрашивали у дьявола, почему тот так ненавидит короля, кто-то из придворных не упустил случая заметить, что Сатана считает короля самым главным своим врагом.

Почти всех ведьм казнили, и высокое общественное положение Юфимии Маккалзин не спасло ее от общей судьбы — она была задушена, а потом сожжена. Большинству членов суда присяжных, оправдавших было Барбару Напье, самим пригрозили судом за «пренебрежение обязанностями», и они поспешили исправиться и вынесли обвинительный приговор.

Жестокое и несправедливое поведение судей показывает, почему оправдательные приговоры были так редки в стране, где судьи полностью зависели от короля. Не будем приводить иные многочисленные случаи, когда доверчивость, вынужденные признания, предрассудки и сфабрикованные улики приводили к трагедии — куче хвороста и позорному столбу.

Земляные работы, проводившиеся недавно на Каслхилл в Эдинбурге, открыли взорам останки погибших, большая часть которых была казнена между 1590 годом (когда происходили судебные процессы над Юфимией Маккалзин и Мудрой из Кейта) и годом объединения королевств[234]. Переезд короля Иакова в Англию не смягчил ужасных преследований. По сообщению сэра Томаса Гамильтона, члены Тайного совета, в том числе граф Мар, отдавали себе отчет в крайней несправедливости и негуманности судебных преследований ведьм. Позволим себе привести фрагмент «Записок Гамильтона»:

«В 1608 году, 1 декабря, граф Мар заявил на совете, что некоторые женщины, арестованные в Браутоне за ведовство[235] и подвергнутые следствию, а затем осужденные, хоть и отрицали свою вину, но все-таки были сожжены (заживо), притом столь жестоким способом, что некоторые из них умирали, отрекаясь от Бога и богохульствуя, другие, полуобгоревшие, выскакивали из огня, но их заталкивали обратно».

Этот удивительный документ показывает, что даже во времена правления Иакова, как только король покинул Эдинбург, Тайный совет осознал, что успел пресытиться жестокостями. Впрочем, несмотря на изложенные в письме ужасные подробности, совет не предпринял (и не мог предпринять) никаких шагов по предотвращению подобных процессов, так как, к несчастью, общественное мнение было на стороне короля и судей. В течение всего XVI столетия и большей части XVII судопроизводство в области ведовства практически не смягчалось. Даже когда к власти пришли индепенденты и Кромвель, и его помощники вынуждены были потрафить простому народу и передать обвиняемых в ведовстве в руки гражданского суда, хотя в дневниках того времени нередко встречаются сетования английских соседей на неоправданную жестокость шотландцев.