Имя сохранил, а условия изменились, вот шкура и перелиняла. Новый образ — мертвый парень по имени Вольф — вроде бы, позволял нарастить если не старую броню, то хоть что-нибудь на нее похожее, раз уж к вампирам в Ифэренн относились именно так, как Зверь когда-то относился к себе. Как к тем, кого не может быть, а значит быть не должно. Однако скопировать личину было не с кого, а синтез из имеющихся элементов требовал времени.

Зверь вел Карла в направлении бледно-красных сполохов, пляшущих по снийву далеко впереди. Местный географический ориентир — Алый Столп. Есть еще Золотой — с другой стороны света. На розе ветров им соответствовали стрелки, помеченные «ал. стлп» и «злт. стлп». Когда-то зачем-то профессор Даргус рассказал о них, мол, демоны создали столпы света, видимые из любой точки любого слоя Ифэренн, чтобы человеческие души могли ориентироваться в загробном мире. Здесь же нет ни солнца, ни звезд, а местность меняется в зависимости от настроения князей.

Трогательная забота. Сейчас, надо признать, совсем не лишняя. На шоссе, конечно, не заблудишься, но кто сказал, что ездить всегда придется по шоссе или хоть по каким-нибудь дорогам? У Карла хорошая проходимость, он откуда угодно вывезет. Ага, и куда угодно завезет.

В общем, золотые и алые отблески снийва — ориентир полезный. Не будь Зверь вампиром, он сказал бы демонам спасибо за предусмотрительность. Но вампиры демонов не благодарят. Вампиры демонов терпеть не могут, что бы те ни делали.

Горы, в начале пути казавшиеся облаками далеко на горизонте, закрыли небо. По обе стороны шоссе поднялись холмы, рыжие и серые, безлесные, от одного их вида во рту стало сухо и показалось, что на зубах хрустит пыль. Но почти сразу ущелье закончилось и слева разлилось жемчужно-серебряное сияние, неяркое опаловое мерцание без конца и края.

Зверь видел карту, знал, что дорога лежит по горам вдоль морского побережья, знал, что море называется Арката и даже знал, что название это переводится как Серебряное. Но он не ожидал увидеть настоящее серебро, бездонное и ясное, как лунный свет.

— Ух ты! — выдохнул Гард, — Лика, ты смотри!

С заднего сиденья донесся мелодичный, негромкий звук, от которого у Зверя на мгновение закостенели все мышцы. Это была музыка. Не демоническая, не божественная — человеческая музыка. Та суть человеческой души, которую он мог слышать, но которую невозможно было воспроизвести. Если только ты не демон или ангел.

Или если ты не перевертыш с пустой рыжей головкой и дурным характером.

Что за имя Анжелика? Для Земли оно было бы нормальным, а здесь-то откуда взялось?

Он не стал задавать вопросов. Решил подождать. Спросить всегда успеет — прямо сейчас, в эту самую секунду, пока унесенный встречным ветром звук еще отдавался в теле и костях как электрический разряд, Зверь понял, что не позволит Гарду и Анжелике просто уехать и потеряться на просторах владений Ойхе — но хотелось бы обойтись без вопросов. Пусть сами все расскажут. По собственной воле.

Без принуждения.

С двоедушцами непросто, даже если ты гипнотизер со сверхъестественными способностями

у вампиров эти способности называются дайнами

воздействуя на человеческую душу, ты раздражаешь звериную, а когда взываешь к звериной, настораживается человеческая. Так что, устанавливая контакт с перевертышами можно полагаться только на обычные коммуникативные приемы. Ну, да. И делать в них поправку на то, что взаимодействуешь одновременно и с разумным существом, и с неразумным зверем, у которого одни инстинкты.

Со зверями-то проблем никогда не было, если только они не лошади и не собаки. Может Анжелика — собака?

Зверь бросил взгляд в зеркало заднего вида, оценил просверк зеленых глаз, сияющие волны рыжих кудрей, точеные скулы и чаячий изгиб бровей. Да какая уж там собака? Типичный оцелот, невооруженным глазом видно.

Но кошки его любили все и всегда, даже домашние. А эта терпеть не могла.

Определенно, дело в имени.

По левую руку без конца и края сияло жидкое серебро, по правую уходили ввысь голые мрачные скалы, а впереди призрачным маревом обозначилась зеленая дымка, над которой впивались в небо иглы небоскребов.

Сидена. Столица Эсимены. Зверю не хватало нормальной карты, интерактивной, подробной, такой, чтоб можно было разглядеть людей на улицах, вывески магазинов и свободные места на парковочных вышках.

Пришлось напомнить себе о том, что здесь нет никаких парковочных вышек. Здесь не летают. Есть наземные парковки. А автомобилей на душу населения приходится куда больше, чем на Этеру болидов. Болиды — роскошь, а автомобили — необходимость. Дороги же в городе, наверняка, имеют ограниченную пропускную способность, и значит карта пригодилась бы еще и для того, чтоб выяснять, где образовались пробки и как их лучше объехать.

Не было карты, не было. Дикие перевертыши из дикого леса не озаботились захватить с собой даже шонээ… или как здесь называются устройства связи? Телефонами? Что уж говорить о портативных кундарбах… компьютерах, блин. Вот еще проблема — зароллаш. Язык демонов. Здесь на нем никто не разговаривает. Даже демоны. Потому что демоны тут… неразговорчивые. Вон он, демон, слева от дороги — сияющая серебряная бесконечность. Князь Даалнаму лупит прибоем по узким полоскам каменистых пляжей, качает волнами яхты, смутно виднеющиеся на горизонте, пестует где-нибудь в глубинах невообразимых чудищ. Зачем ему разговаривать? Чем ему говорить?

Зароллаш нужно забыть. Благо, в этой части Ифэренн в ходу земные языки, причем, похоже, все сразу. Но что стоило Гарду купить, кроме машины, еще и телефон? В юор можно залезть с любого устройства связи, а доступ в сеть — это… это ж такие возможности! Столько всего сразу удалось бы узнать!

Соваться в юор без предназначенных для этого устройств было нельзя, это умеют только демоны, юор — это и есть демоны, обычным вампирам там делать нечего. Необычным тоже.

Он был необычным вампиром, судя по реакции мертвецов на заправке в оазисе. Что-то в нем привлекало внимание, но внимание вполне дружелюбное. В Сиенуре так могли бы смотреть на Теодора де Фокса — звездный актер, звездный режиссер, еще и принц. С Теодором все понятно. Но вампиры не на него пялились, а на Зверя.

Спрашивается, почему?

Дома они вели себя схожим образом, при том, что дома он притворялся человеком, а не мертвяком. Но там Зверь списывал дружелюбное почтение на свою должность на кафедре, на то, что профессор Даргус именно ему поручил все контакты с представителями вампирского сообщества, ну, и на то, что вампирам покровительствовали фейри, а он, вроде как, был потенциальным покровителем фейри…

Учитывая, что именно последний факт он и попытался скрыть, выдавая себя за мертвого, стоило задуматься, что ж такого разглядели в нем здешние вампиры, и не разглядят ли это же самое какие-нибудь недостаточно брезгливые демоны.

Нет, не разглядят. Не бывает таких демонов…

Перемать! Как же, не бывает! А профессор Даргус?

Зверь понял, что если продолжит думать в этом направлении, то похоронит себя раньше, чем в Ифэренн и правда отыщется небрезгливый демон, и сосредоточился на сожалениях об отсутствии нормальной карты. До Сидены, правда, оставалось всего ничего, скоро он ее и без карты увидит, а шонээ и кундарб… зеш! телефон и компьютер купит сразу, как только представится такая возможность, но если уж нужен повод страдать, пусть это будет что-нибудь безопасное.

Небоскребы он в последний раз видел в Лонгви. А автосалоны — вообще на Земле. Города такой немыслимой красоты как Сидена строили и на Этеру, и на других планетах Сиенура, но там обходились без высотных зданий. И без автосалонов. Места хватало, чтоб строить двух-трехэтажные дома, окруженные скверами, плавно превращающимися в парки и хорошо, если не в леса. Ну, а болиды продавались под открытым небом, на аэродромах, оборудованных устройствами климат-контроля.

Зверь в своей жизни был всего на двух таких аэродромах. На одном, опять же, в Лонгви (не в городе, а в баронстве), — а на втором — при авиазаводе на Холланго.

Словом, он даже не знал, как соскучился по автомобилям, пока дорога не привела их с Карлом прямо в Эдем. Не на Небеса — на Небесах можно летать — но в дивное место, в настоящую сокровищницу, где сотни машин спали в просторных прозрачных залах, ожидая своих людей.