– Все именно так, как должно быть, Делэни. Ты это знаешь.

Именно это он сказал мне через несколько секунд после удара. До того, как мы услышали сирены. До того, как мы узнали, что моя мама умерла. Когда приехала полиция, он сообщил им, что был за рулем.

Первая ложь, которая привела к последующим, под тяжестью которых я тонула.

– Ты причина моего перевода, – его глаза встретились с моими. – С севера штата до сюда. От максимума к минимуму.

Я кивнула.

– Это меньшее, что я могла сделать. Тебя вообще здесь быть не должно, – слезы катились по моим щекам, слова дрожали.

– Тут лучше. Спасибо, – признал он. – Но, Делэни, перестань беспокоиться обо мне.

Как я могу?

– Видел новости?

– О тебе и музыканте?

Вот ответ на мой вопрос.

– Что они говорят обо мне, это неправда. Я бы никогда... не была с кем-то за деньги. Мне нужно было прийти сюда, чтобы лично все опровергнуть.

Он посмотрел на меня долгим, спокойным взглядом.

– Сколько недель ты провела без карманных денег, потому что не хотела убираться в своей комнате? – его губы скривились от улыбки. – Тебя всегда интересовали цифры, но я не встречал еще человека, который был бы мотивирован деньгами меньше, чем ты, – он прочистил горло. – Ты счастлива?

Счастлива? Я отшатнулась. Как я могу быть счастлива? Но потом я поняла, что после трех лет глубокой тьмы, когда даже подъем с кровати казался сверхчеловеческим испытанием, жизнь с Шейном сделала меня счастливой.

– Да. Иногда.

– Из-за певца?

– Шейна. Да.

– Хорошо. Ты заслуживаешь счастья, Делэни. Просто убедись, что твои мечты исполняются. Знаешь, твоя мать мечтала быть художницей.

Я склонила голову набок.

– Правда? Она никогда не говорила.

Его лицо опечалилось.

– Кредиты за образование, ипотека, муж, ребенок, которого она обожала. Она считала легкомысленным тратить средства и время на себя, – его слова стали настойчивыми. –Убирайся отсюда, Делэни. Забудь обо мне.

Меня затрясло.

– Забыть про тебя? – захлебнувшись от слез, прошептала я. – Ты мой отец. Я не могу. Я не могу этого сделать, папочка.

– Тебе придется, Делэни. Позволь мне провести время, зная, что ты живешь своей жизнью. Пожалуйста.

Я прижала ладони к глазам, воспоминания о той ужасной ночи промелькнули в моей голове, как на пленке.

Три года назад после учебы, у нас с родителями был назначен ужин перед встречей с компанией моих друзей. Ресторан был рядом с железнодорожным вокзалом, так что мой отец пошел туда сразу после работы. Я опаздывала, потому что уткнула нос в книгу. К тому времени, как мы с мамой приехали, папа уже прикончил свой мартини. Я предложила сесть за руль, чтобы родители разделили бутылку вина за ужином.

Мы стояли на светофоре, когда я взяла свой телефон и начал писать друзьям, что буду у них через полчаса. Следующее, что я помню, был визг и вращение машины.

Пользоваться телефоном во время вождения было незаконно, и хотя мой отец понимал, что наверняка превысил разрешенный лимит алкоголя, он все равно вытащил меня из машины, прежде чем кто-либо понял, кто из нас был за рулем.

До того, как мы увидели безжизненное тело мамы, лежащее на заднем сиденье.

Мои слова были раздавлены стыдом.

– Как я могу жить, когда чувствую, что украла твою жизнь? – и мамину. Я оставила вторую мысль невысказанной. Это слишком.

Его глаза, более темные, чем мои, вспыхнули.

– Потому что, если я увижу тебя здесь, это убьет меня, Делэни. Не поступай так со мной, – голос моего отца был непреклонным, его худое тело наполнилось гневом.

Поэтому я сдалась, слабо кивнув.

– Ладно, папочка, – чувствовала себя худшей дочерью на свете.

Он вдохнул полной грудью и встал. На дрожащих ногах я поднялась, шагнула в его объятия. Слишком быстро раздался гул, звон. Он оторвался, позвоночник напрягся.

Две пары тяжелых шагов послышались у металлической двери: один охранник, чтобы забрать моего отца обратно в недры тюрьмы, а другой, чтобы вывести меня обратно на свободу.

Свободу, которую я не заслуживала.

К тому времени, как я добралась до отеля, лязг тяжелых металлических ворот все еще эхом отдавался в ушах, Шейн уже ушел на стадион. Первым делом я приняла горячий душ, смывая с себя тюрьмы, который просочился в мои поры. Я вылила и смылила почти каждый ароматизированный продукт в ванной комнате, натирая кожу и промывая волосы. До этого я не была уверена, что отправлюсь на сегодняшний концерт «NothingbutTrouble», но сейчас каждая клеточка моего тела взывала к Шейну.

Пайпер вернулась в Лос-Анджелес, поэтому с волосами и макияжем справляюсь своими силами, без мельтешащих вокруг меня людей. Я потянулась к облегающему платью на бретельках, которое было сделано из шелкового трикотажа того же цвета, что и моя кожа, и покрыто нежной бледно-серой тканью. Издалека я казалась обнаженной под кусочками аккуратно уложенного кружева. Выпрямила волосы, каким-то образом сумела изобразить смоки-айс, не став похожей при этом на енота, надела пару туфель на высоких каблуках.

Путь на место проведения концерта не занял много времени. Водитель, очевидно, позвонил на стадион заранее, потому что администратор уже был готов сопроводить меня в раздевалку Шейна. Мои каблуки застучали по бетонному полу лабиринта подземных туннелей, значок полного доступа покачивался на моей груди.

Раньше перед знакомством с Шейном я всегда старалась слиться с мебелью, но те дни закончились. Сегодня вечером я не была застрахована от взглядов людей, мимо которых проходила в коридоре, похотливых мужчин и ревнивых женщин. Их взгляды только усиливали вибрацию в моих венах, добавляя ощущение нереальности, тонируя странный мир, в котором я теперь жила.

Охранник, стоявший у гримерки Шейна, открыл дверь, отходя в сторону. Глаза Шейна встретились с моими, прежде чем пройтись по моему платью.

– Все убирайтесь отсюда.

Я расслабилась, когда гости Шейна покидали комнату. Прежде чем дверь за ними захлопнулась, Шейн сократил расстояние между нами и взял меня за руки.

– Как все прошло?

– Нормально, – прижалась щекой к его плечу. – У меня кружится голова. Мне нужно, чтобы ты заставил меня забыть обо всем ненадолго. Сможешь это сделать?

Шейн потянулся к моему подбородку, чтобы поднять его большим пальцем вверх, скользя кончиками пальцев по изгибам моей шеи. Вздохнув, мои губы раскрылись, я наклонилась к нему, прислоняясь к его телу, приглашая его язык скользить глубже в мой рот. Он засосал мою нижнюю губу, вынуждая меня стонать от такой же сильной и настойчивой потребности в нем, как и мое биение сердца. Я жаждала оказаться еще ближе к мужчине, стараясь извернуться так, чтобы мое тело терлось о рубашку Шейна, ненавидя слои ткани, которые разделяли нас.

Я горела, кожу покалывало от желания, мне отчаянно хотелось почувствовать его внутри себя. Рука Шейна скользнула по моей скуле, чтобы обхватить голову, другая проследовала путь за дугой моего позвоночника. Двигаясь ниже. Накрыв мою задницу и потянув меня ближе, очертание его члена чувствовалось на моем животе.

– Шейн, – вскрикнула я.

Как будто это было приглашение, он прислонил меня к стене, дотянувшись до внутренней части моего колена и закинув его на свое бедро.

– Все правильно, детка. Тебе нужно знать только мое имя. Заставлю тебя кричать всю ночь напролет, – мое платье поднялось вверх, собравшись на талии, я прижалась к плечам Шейна. Я была потеряна. Чертовски потеряна.

Его поцелуи становились все жестче. Он давал, брал, толкал, тянул. Я целовала Шейна в ответ так, как будто от этого зависела моя жизнь. Но я была жадной. Мне было нужно больше.

И мужчина это знал. Он понимал. Провел ладонью по краю моего платья до моего оголенного бедра и еще выше. Я взмахнула второй ногой, скрестив лодыжки за его спиной. Кончик пальца Шейна пробежал по моим стрингам, вдавливая шнурок в мою складку, задевая мой клитор.