Положив руку на бедро, Пайпер дала еще один непрошеный совет.

– Перестань волноваться, Делэни. Просто придерживайся сценария и все будет хорошо.

Какого сценария? Я бы подняла брови, но тонна грима затрудняла работу. У меня не было готового сценария. Только одна страница подсказок. Ответы на вопросы, которые могли бы задать. Определенно не одно и то же со сценарием.

Помощник режиссера ткнул головой в дверь.

– Мы Вас ждем.

Пайпер улыбнулась. Она была назначена работать со мной из-за нашего знакомства еще в старшей школе. Я была ее первым настоящим заданием и была в нескольких минутах от интервью для национального телевидения. Мы проделали долгий путь из Бронксвилля.

Вокруг меня началась суматоха: последние штрихи, коррективы и другие издевательства. А потом, как будто по договоренности, все разом отступили, я встала на каблуки, которые были абсолютно великолепны, но невероятно болезненны.

Дверь Шейна открылась в то же время, что и моя, и сразу же мои нервы почувствовали себя немного менее безумными.

– Прекрасно выглядишь, – сделал комплимент до того, как прошептать мне на ухо, – хотя твой блаженный, пост-сексуальный взгляд все еще мой любимый.

Дрожащий узел желания развернулся глубоко в моем животе.

– Блаженный, да? – какое замечательное описание того, что Шейн заставлял меня чувствовать. Головокружительная страсть.

Он взял меня за руку, идя в главный зал. Окна были завешаны огромными искусственными огнями, несколько камер уже снимали. Майк Льюис стоял в стороне и консультировался с несколькими своими коллегами, перетасовывая цветные промаркированные карточки и строчил заметки на полях. Либо встречусь с гениальным ведущим утреннего шоу, с которым мне нравилось просыпаться годами, либо с самым разодетым палачом в Америке.

Все обменялись приветствиями и рукопожатиями. Майк Льюис был худее и немного суетливее, чем казался по телевизору, но очень привлекательный и представительный. Может, все будет не так плохо.

Ассистент призвал к тишине, красные огни на камерах замигали. Льюис начал свою приветственную речь, как будто мы до сих пор не встречались и не болтали несколько минут.

Было задано десять обычных вопросов и, наконец, мы подошли к главному.

– Шейн, недавно появился документ, указывающий на то, что твои отношения с Делэни скорее профессиональные, чем романтические. Что ты платишь ей за компанию, – Майк снял очки, поднял их в воздух, наклонившись вперед. Движение, которое я видела тысячу раз раньше всегда перед вопросом, который ударяет ниже пояса. – Ты вокалист «Nothing but Trouble», одной из самых популярных групп в стране. Тебя назвали самым сексуальным мужчиной года по версии журнала «People» целых два раза. Скажи мне, почему Шейн Хоторн платит за секс?

Вот он. Момент, которого я так боялась. Меня только что назвали шлюхой по национальному телевидению.

Шейн

Делэни напряглась рядом со мной, и я знал, что если повернусь и увижу тлеющую боль и смущение в ее глазах, то потеряю рассудок. И самообладание. Наверное, Делэни тоже.

Чувство вины пронзило мою душу, вцепилось в живот и распространилось на каждый орган, как инвазивная форма рака, развращая все доброе, что вызывала Делэни. Каким-то образом мне удалось обуздать ярость, циркулирующую по моим венам, даже когда поток света устремился на меня в обвинительных бликах.

– Я никогда не платил за секс, Майк. Ни Делэни, никому-либо еще.

– Хочешь сказать, что у тебя были аналогичные договора с предыдущими девушками или женщинами, которых ты представлял публике как своих подруг?

– Нет. Я пришел не для того, чтобы обсуждать предыдущие отношения.

Скривив губы, Льюис остановился, обдумывая свой следующий вопрос.

– Справедливо. Тогда давай вернемся к Делэни. Зачем контракт? Почему бы просто не встречаться с ней?

Мне стоило взять минутку, чтобы собраться, но вместо этого я отпустил ответ, который был совсем не такой, какой я намеревался выдать.

– Соглашение должно было устранить элемент непредсказуемости в моей и без того непредсказуемой жизни. Но, как оказалось, в жизни ничего нельзя предугадать. Делэни Фрейзер – лучшее, что когда-либо случалось со мной, и если в турне она отправилась из-за нелепого контракта, так тому и быть. Я ни о чем не жалею, и поступил бы также снова и снова.

Льюис откинулся на спинку стула, явно удивленный моим ответом. Но я еще не закончил свою речь.

– Однако я сожалею о твоем предположении, что Делэни – проститутка. Это не так, и единственная причина, по которой я согласился встретиться с тобой сегодня – это положить конец этой клевете.

Льюис переключил свое внимание на Делэни.

– Как ты относишься к тому, что только что сказал Шейн?

Я сжал ее ладонь, устремляя взгляд к ее идеальному лицу.

– Я тоже не собираюсь извиняться за свои отношения с Шейном, – сказала она мягко, но уверенно. Делэни повернулась ко мне лицом, дрожащая улыбка подергивала губы.

Она видела меня. И она осталась.

На секунду все остальное исчезло. Свет, камеры, люди, толпящиеся в комнате, сам скандал. На мгновение мы остались вдвоем, и если бы ударила молния, я бы умер счастливым человеком.

Пока Льюис не выпустил стрелу прямо в мой эйфорический пузырь.

– Давай поговорим о том, что общее между вами. Вы оба потеряли близких людей в аварии, верно?

– Ты уже в курсе, – я почувствовал камни в горле или, может быть, горячие угли.

– Расскажешь об этом?

Я приподнял одну бровь. Нет, я не хотел говорить об этом. Но сделал, повторяя те же детали, которыми ранее делился с Делэни.

– Ты принимал тогда наркотики?

– Нет.

– Алкоголь?

Раскаяние поднялось из глубины моего живота, сжимая мое горло, оставляя неприятный вкус во рту.

– Нет. Я ехал в метель и меня занесло. Это был несчастный случай. Трагическая случайность.

– Тогда как ты объяснишь пивные банки, которые были найдены в автомобиле после ДТП?

– По дороге домой каждый из моих друзей выпил по пиву.

– Просто для ясности, вы все были несовершеннолетними, верно? – он не стал ждать ответа, прежде чем продолжить. – Каким-то образом вы получили алкоголь, который употребляли твои друзья... А ты – нет? – его скептицизм был вопиющим и явно предназначался для того, чтобы испортить восприятие зрителя.

– Ты не обязан мне верить. Я прошел алкотест на месте преступления. Результаты были отрицательными.

– Но эти результаты позже были поставлены под сомнение, верно? И ты куда-то делся до того, как полиция завершила расследование, не так ли?

Я коротко кивнул.

– Да, – мой ответ был коротким, обрезанным. Я мог бы вдаться в подробности, но понимал, что это не принесет никакой пользы.

Он приподнял бровь.

– Почему?

Моя челюсть напряглась, руки сжались в кулаки по бокам. Это интервью превратилось в допрос.

– Меня там больше ничего не держало.

– Ты даже не присутствовал на похоронах... – он сверился с карточкой, которую сунул в складку стула, – ...Калеба Бранфорда. Он был твоим лучшим другом, правда? – Льюис испытывал, нажимал, давил. Пытаясь найти способ проникнуть внутрь.

И он добился успеха. Я прочистил горло, потянувшись за воротник. Свет был яркий, острый. Интенсивный.

– С тех пор я оплакивал смерть Калеба каждый день.

– Мне сообщили, что полиция хотела допросить тебя еще раз, но не могли разыскать. Ты знаешь, почему?

– Похоже, кто-то очень много рассказал обо мне, – бросил в свою защиту, немедленно сжав губы, желая нормально дышать. Я был в одном вопросе от того, чтобы уйти из студии как высокомерная знаменитость, попавшая туда, где сейчас, заняв место своего лучшего друга. Убив своего лучшего друга. Я не мог видеть Тревиса со своего места, но, вероятно, он сгорбился в углу, дыша в бумажный пакет.

Льюис скрестил ноги и снова надел очки.

– Вероятно, это связано с тем, что они не знали, что надо искать Шейна Хоторна.