Ей удалось снять покрывало, не вставая, и она нашла полу-удобное положение, лежа на боку и зажав подушку между ног так, чтобы на гипсе не было веса.

Опускаясь обратно на гору подушек, она глубоко вдохнула. Комната Биста пахла восхитительно. Не было никаких следов обычной мужской вони, которую она ожидала от холостяков. Но и одеколоном не пахло. Это было что-то другое. Что-то темное. Как срезанные дрова и... цитрус.

— Ммм.

Панк сделала еще один глубокий вдох. Ей нравилось.

Где-то в середине попытки выяснить, как она могла разлить запах по бутылкам и сохранить его, она заснула. Женщина сильно вымоталась, и когда проснулась через несколько часов, это было из-за легкого кошмара. Она была отдохнувшей, но ее нога ублюдочно болела.

Обезболивающие. Сейчас.

Она скатилась с кровати, стараясь не тревожить ногу, и схватила костыли. Ковыляя к комоду, она наклонилась, чтобы посмотреть на свое отражение. Да, она выглядела дерьмово. Синяки были поблекшими, но глаза были опухшими, и у нее было немного от Франкенштейна из-за стежков.

Панк никогда не заботилась о своей внешности. Она немного красилась, но в остальном не слишком переживала по этому поводу. Сегодня она пожалела, что выглядит не такой потрепанной.

Панк вздохнула. Все. Ей было насрать, что какой-либо мужчина думает о ее внешности. Включая Биста.

Она протянула руку и взъерошила волосы, чтобы они выглядели еще грязнее. Вот. Теперь она действительно выглядела так, будто только что встала с постели.

Ее взгляд остановился на швах у угла глаза, и она наклонилась вперед, пока не оказалась в нескольких дюймах от зеркала. Порез уже зажил?

— Не может быть, — вздохнула она.

Она моргнула несколько раз и посмотрела снова, но зрение ее не подводило. Кожа внизу была розовой, но не красной. Даже не чесался.

Какого хрена?

Качая головой, она достала рецепт из сумочки и направилась в гостиную. Но она едва прошла мимо двери спальни, прежде чем ее остановило зрелище перед нею.

Бист валялся на диване, крепко спал с одной ногой, свисающей через подлокотник. Но часть, которая заставила ее остановиться, заключалась в том, что ее огромная немецкая овчарка лежала на груди Биста. Голова Шарка крепко прижалась к подбородку Биста, и один из них… вероятно, собака… храпел.

Панк двинулась дальше, стараясь быть максимально тихой. Она не хотела разбудить ни одного из них и разрушить этот чудесный момент. Шарк спит грудь к груди с мужчиной? С Мужчиной размера Биста? Это был момент из Сумеречной зоны, прямо здесь.

Когда Панк подкралась поближе, она недооценила расстояние между стулом и столом и ударилась больной ногой. Дернувшись, она зашипела от боли, и этого было достаточно, чтобы разбудить и мужчину, и животное.

Шарк резко поднял голову, чтобы посмотреть на нее. Узнавание ударило по нему, и он собирался спрыгнуть со своего мужчины / кровати к ней, но резкий свист пронзил воздух, и он сразу же замер.

— Стоять, мальчик, — пробормотал Бист, отпуская собаку на землю и вставая. — Ты в порядке? — Спросил он ее, озабоченно нахмурив лоб.

— Да, — ее ответ слился в мучительном стоне. Слишком много, чтобы держать это дерьмо при себе. Панк откашлялась и попыталась снова. — Слишком долго ждала таблетку, — сказала она на одном дыхании, пытаясь говорить, не обращая внимание на пульсирующую боль.

Он кинулся вперед, подняв ее одной рукой за талию и нежно усадив на диван.

— Черт возьми, детка, почему ты ничего не сказала? Я бы принес тебе лекарство.

Какого черта. Детка? Когда в последний раз кто-то называл ее деткой?

— Я спала, — проворчала она.

Шарк сел рядом с ней, подталкивая ее руку носом. Через секунду она взъерошила его мех и поцеловала его голову. Она скучала по большому, милому парню.

Бист забрал из ее рук флакон с лекарством, быстро прочитал этикетку и достал правильную дозу.

— Вот. Я сейчас вернусь с водой.

Он бросился на кухню и вернулся с полным стаканом. Панк быстро проглотила таблетки, а затем запила их водой, надеясь, что лекарство быстро подействует. Боли было столько, что она чувствовала себя плохо. И она не могла убежать в туалет, как делала, когда ей было сильно больно.

Бист опустился на одно колено на пол у ее ног, и она нашла его обеспокоенный взгляд.

— Боль очень сильная?

Она подумала все отрицать, но она не из тех, кто лжет. Кивнув, она закрыла глаза, надеясь, что живот успокоится.

— Я думаю, ты повредила его, когда напала чуть ранее на Сурджа. Проклятие. Мне очень жаль, что так вышло.

Угрызения совести в его тоне вызвали у нее озноб. В его тоне было глубокое сожаление, которое принадлежало кому-то, кто на самом деле сделал что-то не так. Она хотела бы услышать этот тон от нападавшего, а не от Биста? Нет.

Панк приоткрыла глаза, нахмурившийся лоб и печальный взгляд путешествовал по длине ее ноги. Она не знала, что заставило ее сделать это. Так же, как она требовала физической дистанции от других, она требовала ее и от себя. Но на этот раз это казалось необходимым. Прикосновение к нему было приоритетом, который она не могла игнорировать.

Неуверенно она протянула руку, чтобы погладить его щеку. Бист дернулся при неожиданном контакте, поворачиваясь, чтобы поймать ее взгляд глазами, которые были достаточно горячими, чтобы сжечь. Они зажгли в ней огонь.  Если бы она продолжила в них смотреть, то сгорела бы в огне.

Вместо этого Панк опустила свой взгляд на его рот.

— Это был несчастный случай, — прошептала она, притягиваясь к его глазам, как мотылек к пламени.

— Ты не представляешь, как мне жаль, что я причинил тебе боль, Панк,  — Бист, казалось, вибрировал от напряжения. — Я знаю, что бывают несчастные случаи. Особенно на трассе. Жаль, что я не нашел тебя раньше. Я бы хотел, чтобы ты стояла по другую сторону трассы с Псами. Таким образом, ты была бы в безопасности, и тебе не было бы больно прямо сейчас.

Она покачала головой, сбитая с толку эмоциями, льющимися из него.

— Ты не такой, как все, кого я знала, — прошептала женщина. — Ты заставляешь меня хотеть…

Он медленно пододвинулся ближе, вероятно, даже не осознавая, что делает. Хотя она осознавала. Панк была очень внимательна к каждому его шагу. Он убаюкал ее чувства, она чувствовала себя такой раскованной, но та ее часть, которая боролась, чтобы выжить в ужасающем страхе в течение десяти лет, не могла не быть настороже к любой опасности.

Но с Бистом их не было.

— Что ты хочешь? — Спросил он.

Панк проглотила комок в горле.

— Попытаться.

Он выдохнул, что звучало как чистое облегчение.

— Могу я прикоснуться к тебе?

— Где? — Она не знала ответа на его вопрос. Панк не знала, все ли в порядке. Ей нужно было больше информации.

— Твои губы.

Она кивнула. Она не думала, ее тело сразу же отреагировало.

Медленно его рука поднялась, средний палец мягко прошелся по шву губ, пока они слегка не разошлись. Бист проследил их грубым кончиком пальца, двигая металлические шипы во время движения.

— У тебя самый сексуальный рот, который я когда-либо видел в своей жизни, — пробормотал он. — Прямо здесь... — Бист задел ее нижнюю губу и алмазный стержень прямо под ней. — Я хочу его нежно сосать, пока ты не застонешь.

Проклятье.

Ее дыхание застряло в горле. Дерьмо. Он не мог сказать ей это. Это может вызвать у нее отвращение. Это приведет ее в панику. Это заставит ее отступить. Ей снова придется идти на терапию. Это сделает ее слабой и уязвимой. Это…

Но он не сделал ничего из того, чего она ожидала. В конце концов, у нее перехватило дыхание. На самом деле, Панк задыхалась. И то, что он описал, не заставило ее чувствовать отвращение. Это шокировало ее, но она не впала от этого в панику.

— Готов поспорить, ты так сладко стонешь, — прошептал Бист, пристально глядя ей в рот. Его ноздри раздулись, и он облизнул губы, давая ей представление о том, как его рот будет работать над нею.