Панк задрожала всем телом, от головы до пальцев ног.

Он закрыл глаза, в его взгляде была боль, и убрал руку.

— Мне жаль, если это было слишком. Я дерьмово скрываю то, о чем думаю. — 

Панк отрицательно покачала головой.

— Все в порядке, — прохрипела она. И это действительно было так. За исключением того, как ее живот перевернулся и плюхнулся, как будто она проглотила рыбу.

Внутри нее закружился вихрь эмоций, и все это было из-за его нежных прикосновений и его сексуальных слов. Прикосновения, которые не должны вызывать желания у нее хотеть большего. Но они это делали.

— Могу я прикоснуться к твоей ноге? Я хочу посмотреть, смогу ли я помочь справиться с болью.

Какая к черту боль? Она уже исчезла, стерлась в момент блаженства, принесенного руками Биста.

Но Панк не сказала ему, что боль уменьшилась.

Она кивнула.

Он подвернул вверх штанину ее эластичных штанов для йоги… единственное, что она смогла одеть над гипсом… выше ее бедра. Его пальцы едва касались ее кожи, пока он работал, и она сжала ноги вместе при контакте.

Это было по привычке. Там не место для мужчин. Вот что она говорила себе так долго.

Бист заметил.

Остановившись, чтобы посмотреть ей в глаза, он спросил:

— Все в порядке?

Панк кивнула.

Его большая рука скользнула за коленом ее травмированной ноги и начала массировать там сухожилие, его большой палец гладил верхнюю часть ее коленной чашечки. Все накопившееся напряжение, вся боль, весь воздух, который она не осознавала, задержала в легких ... просто исчезло прямо из нее, пока все, что не осталось, было куском шпаклевки, ранее известной как Панк.

Ее зубы опустились на губу, чтобы удержать стон, о котором он мечтал. Она еще пока не собиралась ему его давать.

Еще пока. Ничего себе, это было еще пока. Он действительно пробирался мимо ее барьеров.

Но она действительно хотела ему это позволить?

Глава 6

Бист сосредоточился на боли своей пары. Это удерживало его волка от желания изнасиловать ее. Это делало его волка терпеливым. Он дал своему животному что-то, на чем можно сосредоточиться, кроме его вины и желания потребовать ее.

Тщательно массируя ее ногу как можно ближе к ее травме, он позволил их связи исцелять. Не полностью исцелить травму, но достаточно, чтобы уменьшить ее страдания. Если бы только их положение не было таким сложным. Бист бы просто сказал ей, кем он был, объяснил, как действует брачная связь, и исцелил бы ее.

Но это было бы ошибкой, и он знал это.

Он наклонил голову, чтобы Панк не могла видеть его, и закрыл глаза. Ее кожа была такой чертовски мягкой за коленом. Когда-нибудь он поцелует ее там. Когда-нибудь. Это будет не скоро, но он может подождать. Бист уже ждал ее. Она того стоила.

Мужчина сглотнул поднимающийся в горле комок. Он едва коснулся ее бедер, и Панк сжала ноги вместе, беспокоясь, что он пойдет туда, куда она не была готова. Она разбивала его сердце, его женщина не могла чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Это шло в разрез того, кем он был: защитником, опекуном, заступником.

— Так лучше? – Прохрипел он.

Панк кивнула.

— Да. Действительно да. Что ты сделал?

Он отрицательно покачал головой.

— Иногда нежное прикосновение может помочь пройти долгий путь к исцелению сломанного.

Бист посмотрел в ее глаза. Ее глаза были закрыты, сдерживая эмоции, о которых он мог только догадываться.

— Спасибо, — сухо ответила она.

Шарки заскулил, привлекая внимание Биста к собаке. У них было каменистое начало, но, когда Бист перешел в свою животную форму, собака быстро поняла его место.

Они стали лучшими друзьями, он и Шарки.

— Кто-то скучал по тебе, — сказал Бист Панк.

Она ухмыльнулась, гладя собаку по голове и потирая его мокрый нос.

— Где все остальные?

— Внизу на трассе, готовятся к вечеринке, — ответил он, все еще потирая ее ногу. Бист больше не исцелял, он просто отчаянно пытался не разорвать их связь.

— Должны ли мы спуститься туда?

Бист вздохнул, уставившись на ее колено, каким маленьким оно выглядело в его руках. Его плечи опустились.

— Да. Я просто... такой пиздец. Ты мне нравишься.

Черт. Глупость. Если бы он не сдержался, он бы пожалел об этом.

Заткнись, мудак. 

Мужчина покачал головой, встав на ноги.

— Пойдем. Уверен, они уже задаются вопросом, где ты.

Бист потянулся, чтобы схватить ее костыли, прежде чем протянуть руку, чтобы помочь ей подняться. Она не приняла предложение. Вместо этого Панк смотрела на нее, как будто пыталась выяснить, была ли это рука обманка или что-то еще. Как если бы она схватилась за нее, она бы отвалилась, и Панк осталась бы с расчлененной рукой.

Но Бист никогда не сдавался. Он позволил руке зависнуть между ними, пока она не решится, доверяет ему или нет. Панк уже это сделала. Он мог чувствовать это. Ей просто нужно было убедить в этом себя.

Секунды проходили мучительно медленно, но, наконец, женщина вложила свою руку в его. Одним быстрым движением он поднял ее на гипс и помог ей устроиться на костылях. Снаружи Панк ничего не спорила, когда он помог ей сесть в грузовик. Она не сказала ни слова, даже когда мужчина пристегнул ее ремень. Ей не нужен был ремень безопасности, чтобы проехать через всю их землю, но он не отказывался от возможности побыть так близко к ней.

— Все готово, — пробормотал он.

— Спасибо, Бист.

Он встретил ее взгляд, один раз кивнув.

Закрыл дверь и помог Шарки залезть в кузов грузовика, прежде чем сесть за руль.

— Как твое настоящее имя? – Спросила Панк, когда он запустил двигатель.

— Бист мое имя.

— Твое настоящее имя, — сказала она.

— Я не знаю. — Он уставился в лобовое стекло, но чувствовал ее взгляд. — Мои родители называли меня Бистом. Когда они умерли, мое прошлое умерло вместе с ними. Насколько я знаю, мое настоящее имя Бист.

— Они называли тебя Бистом (Зверем)?

— Это был... комплимент. Я всегда был большим. Они гордились, что у них такой сильный молодой... э, сын.

Бист услышал гул двигателей через открытое окно, когда ехал по грунтовой дороге к тренировочной зоне. Ребята уже играли. Но сегодня никаких гонок. Не с такими свежими воспоминаниями о крушении. Только одна машина на трассе.

— Вау, — пробормотала Панк. — Что с ними случилось?

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. Бист ненавидел говорить об этом, но ей было любопытно. И если она когда-нибудь станет его, она должна знать, во что ввязывается. Так они станут ближе друг к другу.

— Они погибли при пожаре. В ’94. Как и у остальных Псов.

— Лесной пожар? Тот, что разрушил гору?

— Тот самый.

— Черт, я помню его, когда была ребенком. Разве они там не всех эвакуировали?

Бист пожал плечами.

— Они пытались. Но люди не хотели покидать свои дома. Мои родители построили там жизнь. Думаю, они не могли заставить себя уйти.

— Но тебе удалось выбраться.

Он кивнул, вспоминая ту ужасную ночь.

— Дрейк спас меня. Он тащил мою брыкающуюся и кричащую задницу вниз с горы. Я был зол. Так чертовски зол. Я не хотел оставлять свою семью. Он сделал то же самое для Диз и по пути вниз, нашел наполовину сошедшего с ума Сурджа. Мы совсем его не знали, но он был на пути в огонь, кричал о необходимости найти кого-то. Мы вырубили его нахуй и потащили с собой.

— Черт возьми, — вздохнула она. – А что насчет Блистера?

Бист повернул на тренировочную зону. Она была затоплена огнями, готовая к темноте, и закат на заднем плане напоминал ему волнение лавы. Или, может быть, это просто напомнило ему о чем-то горящем из-за того, как он чувствовал себя, рассказывая обо всем этом.

Бист припарковался и заглушил грузовик, прежде чем ответить ей.

— Мы знали, что на другой стороне горы есть такие же люди, как и мы. Те, которые не захотели покидать своих домов. — Он положил предплечье на руль, глядя на полосу огненного неба. — Мы пошли туда, чтобы проверить их. Они все сгорели. Их сторона горы, блять, была уничтожена. В самом низу мы нашли Блистера. Он был едва жив, весь в ожогах третьей степени. — Бист покачал головой.