Я смотрела на него, понимая, что в прошлый раз такое вот сотрудничество обернулось для меня бедой, но кот, продолжающий обнюхивать мою комнату, продолжил:

— Я говорю о сотрудничестве, а не о сделках, миледи.

— А в чем разница?

Он вроде как хотел ответить мне, но тут раздался стук в дверь, и Ахо черной молнией метнулся назад под кровать.

— Войдите! — крикнула я.

Служанка, уже другая, более молодая, открыла дверь и зашла в комнату. В ее руках был поднос с наброшенной на него тканевой салфеткой. Сразу следом в дверной проем влетел Корвин, будто бы только и ждал, чтобы кто-то его впустил. Влетел, уселся на каминной полке и, несмотря на то, что служанка, оставив поднос на столе, пригласила ворона назад, в коридор, он никуда не двинулся, только что-то проворчал.

— Я не знаю, что тебе нужно, — сказала я Корвину, наливая себе чай и пытаясь решить, хочу я омлет или обойдусь бутербродом с сыром. — Но, надеюсь, ты меня не сожрешь.

Ворон посмотрел на меня, кажется, с удивлением.

Ахо снова выполз из-под кровати и уставился на Корвина.

Пока они молча рассматривали друг друга, я успела, обжигаясь, все-таки съесть омлет и теперь сидела на подоконнике, допивая чай из тонкостенной фарфоровой чашки, которую было страшно брать в руки. Кажется, ворон и кот вели какой-то безмолвный диалог, происходящий где-то за пределами моего восприятия, поэтому я помалкивала, стараясь не привлекать к себе внимания.

Наконец, Ахо повернул голову ко мне:

— Под пристальным взглядом духа-хранителя этого дома, леди Мари Лидделл, я со всей открытостью, на которую способен мой род, обещаю, что не имею намерения причинить вам вред, оскорбить вас или помешать вам, — сказал он, не моргая. Корвин каркнул, словно подтверждал его слова. — И если вы готовы уступить моей просьбе принять мою помощь, я обещаю помогать вам по мере своих сил, если это не противоречит моему контракту с господином дель Эйве.

Я моргнула и осторожно вернула чашку на поднос.

— Х-хорошо, — сказала я. — Но ты расскажешь мне о том, что произошло в тот раз.

— Увы, миледи, — кот сощурился. — Мне запрещено говорить с вами о магии в отсутствии хозяина, его отца или вашего наставника.

Я заставила себя дышать ровно. Вот как. Кажется, Ахо, даже если ему запрещено что-то мне рассказывать, может стать неплохим источником информации… если я научусь задавать вопросы правильно. А Кондор снова что-то скрывает, хотя, может быть, дурочка, это намеренно, ради твоей же безопасности — ты же можешь спросить в присутствии, а не вот так. Я прикусила губу.

— Договорились. Я готова принимать твою помощь.

— К вашим услугам, миледи, — кон склонил голову. — Так что же лежит в истоке вашего уныния?

— Я забыла одну книгу, — я пристально смотрела на кота, будто бы он готовился атаковать. — Которую планировала почитать здесь, пока буду сидеть взаперти и ждать, что еще интересного произойдет, — ядовито добавила я.

— Вам никто не мешает проверить, есть ли она в этой библиотеке, — вежливо ответил Ахо, тоже не сводя с меня глаз. Кажется, в присутствии Корвина он стал немного меньше, чем обычно. — Вы помните название? Обложку?

— Это был какой-то особенный сборник сказок, Кондор сказал, что он полезный, но я не помню название, и…

— Кар, — сказал Корвин, наклонив голову набок.

— Думаю, это приглашение, — Ахо вскочил на четыре лапы. — Прогуляйтесь, заодно разомнетесь и посмотрите дом. А я посторожу ваши вещи, — он запрыгнул на кровать и устроился на покрывале, поджав под себя лапы, ни дать, ни взять обычный мягкий котик. — Кажется, никто вам не запрещал покидать комнату, миледи, — фыркнул Ахо, заметив мои колебания. — И оставьте в покое поднос, его унесут слуги.

Несмотря на то, что никто действительно не запрещал мне свободно передвигаться по дому, я выходила из комнаты в страхе и трепете, чувствуя себя так, словно бы отправилась не в библиотеку, а на поиски неприятностей.

Корвин попытался спикировать и устроиться на моем плече, но я испуганно замерла, когда его когти царапнули кожу через ткань, и ворон улетел вперед по галерее, каркнув что-то, кажется, с оттенком извинения. Потом он все время оказывался чуть впереди, словно бы решил сопровождать меня или показывать путь. Мне нужно было только иногда открывать ему двери.

К счастью, я не встретила Присциллу. К несчастью, в гостиной, через которую мне пришлось все-таки пройти, все еще сидела Тересия. Она оторвалась от вязания и посмотрела на меня, расплывшись в доброжелательной улыбке.

— Я в библиотеку, — сказала я, потому что просто пройти мимо показалось мне страшно невежливым.

— О… — на мгновение мне показалось, что Тересия расстроилась, но ее улыбка стала шире. — Конечно, Мари, идите, — она посмотрела на Корвина, который вцепился когтями в штору. — Я могла бы указать вам путь, но, к счастью, у вас уже есть проводник.

Видимо, я была права в своих догадках.

— А платье вам чудесно подошло, — добавила она, близоруко сощурившись.

Я пробормотала какие-то слова благодарности в ответ, понимая, что меня пытаются втянуть в совершенно бессмысленную беседу. Но Корвин щелкнул клювом, словно бы намекая, чтобы я не отвлекалась от цели, и я с затаенной радостью бросилась открывать следующую дверь, кивнув леди Тересии на прощание.

Она вернулась к своему вязанию.

В библиотеке было прохладно и все еще светло. Снаружи рассеялись тучи, и выглянувшее солнце играло в цветных стеклах, падая на паркет яркими пятнами там, где по краю потолка были крошечные витражи. Корвин устроился на высокой спинке кресла, стоящего у камина, и подойдя ближе, чтобы попытаться щелчком пальцев разжечь огонь, я заметила что на ткани очень много зацепок и петель, оставленных птичьими когтями.

— Любимое место? — спросила я как-то автоматически, не думая, ответит он или нет.

Почему-то тот факт, что птица вдруг заговорит на человеческом языке, меня не пугал.

Ворон снова щелкнул клювом и принялся наблюдать за моими попытками разжечь огонь. Безрезультатно. Я плюхнулась в кресло, тяжело вздохнув, поставила локти на колени, обхватив ладонями лицо, и принялась гипнотизировать камин, словно бы под моим тяжелым взглядом пламя все-таки должно прорасти среди свежих, аккуратно уложенных дров.

Вроде как я понимала, зачем я сюда шла, но оставшись наедине с птицей, сотнями книг и потухшим камином, я растерялась. Стоило с чего-то начать, определенно, только вот для того, чтобы что-то начать, мне нужно было подняться с места, а меня словно бы каменной плитой придавило.

Когда Корвин хрипло каркнул и сорвался со спинки кресла, чтобы перелететь куда-то к стеллажам и усесться на один из них, я вздрогнула от неожиданности. Ворон каркнул еще раз, громче и более резко, привлекая мое внимание.

— Это намек на то, чтобы я заглянула в шкаф? — вслух спросила я.

В ответ раздалось что-то вроде «ур-р-р», прозвучавшее настолько утвердительно, что я удивилась, но встала с кресла, подошла к стеллажу и открыла стеклянную дверцу. Корвин наблюдал за мной сверху, свесившись и склонив голову набок.

— У вас с хозяином, кажется, одинаковые привычки, — сказала я, разглядывая корешки книг и пытаясь понять, что тут есть вообще и что я должна выбрать. По мнению птицы, да. Дожили.

— Ур-р, — ответил Корвин.

— Едят ли птицы кошек? — пробурчала я. — И закусывают ли маленькими непонятливыми девочками? Слышь, — я задрала голову, — ворон черный, ворон вещий, на что ты намекаешь?

Корвин совершенно натурально кашлянул, словно протестуя против моих домыслов, и выпрямился, перестав висеть на стеллаже, но все еще следил за мной. А вот я через пару минут поняла, что серьезно сглупила: на третьей из пяти полок оказались сборники сказок и легенд, а среди них — знакомый корешок и темная кожаная обложка. Я не без труда вытащила «Истории о золоте и железе», более потрепанные, чем тот экземпляр, который остался в Замке, и снова задрала голову: