Я киваю. Итак понятно, чего продолжать. Поднялся, кивнул, вышел. По дороге схватил какого-то мелкого за шиворот, узнал дорогу. Соседнее здание они приспособили под всякие там штабы, медпункты и склады. Прошел по двору. День набирал обороты, солнце светило, где то за облаками, дул ветер. Холод пробрался под расстегнутую куртку. Бушлат так и остался висеть на спинке полковничьей кровати.

Таша лежала бледная и холодная и если бы не вздымающаяся грудь – казалась мертвой. Изменения случились, не сильно но ощутимо заметно. Черты заострились, подбородок удлинился и волосы, волосы стали выпадать. Провел рукой по голове, зацепил спутанную прядь, та поддалась легко. Скинул на пол, достал пистолет. Обращенные умирают от выстрела в голову. Я сажусь на краешек кровати и начинаю рассказывать сказки. Сказки о юге, о том как мы все пойдем туда, о том что она непременно поправится. Сколько я так сижу – не знаю. Сам поверил в восстановление мира пока говорил. Одинокий выстрел разнесся по коридорам. Через минуту набежали бойцы с калашами наперевес. Вызвали полковника. Его ж люди чудят. Пока разобрались что к чему, пока расстреляли тех кого загипнотизировали тени, наступил вечер. Генерал собрал всех во дворе перед костром. Три солдатки раздали каждому по кружке чая с ароматом коньяка для согреву. Начали совет. Я не влезал. Все что мог, сделал. Дальше полковник и Мика за ораторов. Кружка пустеет быстро. Обидно блин, коньяк к отвыкшему организму липнет как зараза. Голова шумит, по телу волна жара и слабость. В толпе замечаю мрачного гитариста. Кружка тоже пуста. Он поднял на меня взгляд, кивнул, я ответил. Все. это же он Ташку вытащил. Он ее подстрелил что б вернуть. Она стояла не шевелясь, не реагируя ни на что. Тогда Гитарист шмальнул, помогло. Оттащил к полковнику, наложили повязку и поволокли к соседям лечиться. А оно вон как обернулось. Не справедливо, блин. Ходишь, рискуешь жизнью, а тебя беда обходит. Сидишь на месте а она хоп и нападает из-за угла. Может правду говорят? У нас троих волосы длинные. Мои так и остаются до лопаток, стригу иногда. У Демона патлы длиннее, а Гитарист меж нами затесался, у него грива до середины лопаток как раз будет. Вот из-за волос на удачу в спутницы и приписывают. В свихнувшимся мире все может быть.

Глава 5.

Переход.

Зеро.

Из десяти раненых выжило трое. Людей мы потеряли много. Семеро были под гипнозом, а как их спасти никто не знал. Палачами определили нас. Меня и Демона. Кто то из вояк решил, раз я смог убить девчонку, то легко прикончу остальных. Идиот. Думаю после сегодня мои демоны вновь вернутся. Давно их все же не было, я стал забывать. Непростительная ошибка. Хотелось удавиться и не видеть этого жуткого мира. часть из тех кого нам предстояло убить – была в сознании. Это было хуже всего. Люди понимали что меняются, парень, лет пятнадцати то молил прибить, то упрашивал пощадить. Демону было хуже. Ему попалась Мари. Девочка – ангел с белокурыми волосами, любимица базы. Неунывающий лучик света, солнышко. Все напрасно. Во время сборов душу скребли бешеные кошки, раздирая ее на части, и я совсем не уверен, что это связанно с теми, кого пришлось убить. Что-то новое и более жуткое лезло в мир, и я это чуял. Как более точно объяснить, не знаю. Демон ходил не менее пришибленный и на попытки поддержать, зло рычал, что дело не в жертвах. Тоже чуял видать. Только почему мы? Остальные мрачные но вполне адекватные грузили скарб в сани. Группа из шестидесяти пяти человек, рано утром покинула насиженное место ради мечты. Вот по другому не скажешь. Поверили девчонке и пошли. Ну не идиоты ли, хотя может просто нужна надежда? Скорее всего. Все что осталось нам это – надежда. Народ суетясь носился по территории таская разного рода вещи, кто пер еду, кто медикаменты или шмотки. Все пригодится. Особенно удивил один парень. Он подошел к Мике и протянул ей обычный целлофановый пакет, в пакете были семена. Какие – не скажу.

- Скажите, а это там вырастит? – Спросил он глядя ей в глаза. Мика кивнула. Парень засунул целлофанку за пазуху и сияя побрел к матери. Может для него семена как память, может как та самая – надежда.

Начался переход. Места в санях, всему собранному за время ледникового периода не хватало. Да и чему удивляться. Вояки не рассчитывали на прибавление в лице толпы гражданских. Так что все все перли на своем горбу. Шли медленно. На вскидку переход на юг должен был занять около месяца, но таким темпом дойдем за два, не иначе. Слишком медленно, слишком шумно. Детвора носится вокруг колонну, с визгами играя в снежки. Мамаши орут, пытаясь утихомирить своих чад. Охрана орет на мамаш и детей. Все при деле, всем весело. Голова болит все сильнее, и желание прибить стайку малолеток тоже прогрессирует. Я выруливаю со своего места в хвосте колонны. Ищу Гитариста прохожу в голову колонны. Нет его. Обхожу с другой стороны, попался. Гитарист идет рядом с Микой и что-то тихо наигрывает. Подхожу ближе, пристраиваюсь рядом.

- Чего пришел?

- Пытаюсь не перестрелять детей. – Честно отвечаю ему.

- А, достали голосистые. Ну давай девочка, заказывай песню. Радио сегодня работает только для вас. – Смеется он, сплевывая на снег. Мика закусывает губу, морщится.

- Точка невозврата.

- Да, пожалуйста! – Гитара запела, голоса визжащих детей смолкли.

Спит земля. Укрыты дымкой облаков поля и рода…*

К голосу Гитариста присоединяется еще один, девичий. Чистый и какой-то даже холодный. С хвоста колонны тоже запели, с головы подхватили. Поющие медленно пробираются к нам, кто тормозит, дожидаясь пока Гитарист сам до них дойдет, кто наоборот затыкаясь, несется к нам и отдышавшись - вновь начинает петь. Хор блин. Хотя звучит надо признать. Песня сменяется более старой, и хорошо известный "Потерянный рай" горланит уже вся колонна, включая меня. Так бы мы и пели если бы генерал не пальнул в воздух.

- Вы идиоты! Дебилы! У нас тут разномастных монстров как грязи, а они концерт устроили. Заткнулись все и тихо по своим местам. Кто еще рот откроет - пристрелю и брошу на съедение тварям. Все поняли? Детей тоже касается. Мамаши которые не могут справиться с детьми останутся там, где их отпрыск рот откроет! Все. выполнять, живо.

Все на удивление быстро прониклись. Даже дети. Идти стали быстрее и что уж, намного тише. Вот только дети они на то и дети, что б ничьих приказов не слушать. Через час тишины снова послышался смех и громкие голоса детей. Генерал зверел но выгонять пока никого не спешил. Детвора снова повылазила из организованной колонны и устроила игры в салки. Генерал багровел. Я с интересом жду что он сделает хотя и не верю что способен выгнать мать с ребенком. Но вот оставить на третьей базе – легко. Мы решили зайти к ним, проверить и собрать выживших. Лишние бойцы не помешают. До третьей базы, полдня пути, но управились мы только к вечеру. Дети наигравшись запросили есть, пришлось делать привал. Потом им приспичило отдохнуть после макарон с тушенкой. Ну а потом генерал все же бросил самых доставучих. Не на долго конечно, но теперь шли в гробовой тишине. Очертания обжитой территории появились как то совсем неожиданно. Еще минуту назад горизонт был чист, а теперь его перекрывают заводские трубы и низкие здания. Общага для работников какого-то химического завода имела пять этажей. Над снегом поднималось два. Прямо по курсу как пальцы торчали пять разно-размерных труб покрытых толстым слоем ржавчины. У ворот свежи отстроенное КПП и БТР. Последнее повергло в шок всех. Людей не видно, дыма от костров тоже. Здания выглядят брошенными, тут жили в палаточном лагере. Большие армейские палатки с установленными буржуйками и грубо сколоченными или вынесенными из домов кроватями. Здесь жили те кто работал на этом заводе и те кто додумался здесь укрыться. Мы стоим у ворот, идти внутрь никого не тянет. Здесь нет того страха что мы испытывали около базы под номером один, но желание войти тоже не возникло. БТР откровенно напрягал. Он будто вылез из прошлого. Как привет из другой жизни. Большой, странный и непонятно как тут оказавшийся.