Сейчас. Зеро.

Утро выдалось на редкость поганым. Каким-то колючим и туманным. Туман лег плотной стеной, укрыв мир от посторонних глаз и напрочь лишив нас видимости. Мы идем по хрустящему снегу в слепую. В ту ли сторону? Непонятно. Остается надеяться, что к Шакалам не выйдем ненароком. Не заплутаем, сгинув в снегах. По началу мы пытались ходить по компасам - бесполезно. Приборы сходили с ума начиная вращаться как сумасшедшие. Так что такие эксперименты быстро отменили. Правильно, кому охота лезть в снежные дебри с неисправной системой навигации. Так и ходили – по ориентирам. Оставляли метки, составляли карты, отмечая на них проверенные территории.

Кругом тишина, так и тянет заорать во всю мощь легких. Но кто знает что прячется за тем снежным барханом?

Мы идем уже пол дня, туман все так же устилает замерзшую землю мешая видеть. Мы упорно продираемся вперед. Хочется надеяться что – вперед. Будет обидно выйти к вечеру на базу. За спинами тяжелые рюкзаки, набитые всем необходимым – аптечка, теплый спальник, вода и спички, еда. Жаль дров с собой не прихватить. Но по пути есть проверенные перевалочные пункты. Одиноко стоящие дома. То место где мы пробираемся сквозь туман – было жилым районом. Но в отличии от базы, домам тут повезло меньше. Когда сойдет снег, (если сойдет) здесь останутся руины. Просто кости домов, как молчаливое напоминание выжившему человечеству – вы, это сделали – вы. Почему в последнее время мне проще верить, что тот ужас, что происходит дело рук человека. Как? А демоны его знают. Просто не хочется все перекладывать на природу.

- Верно, идем. Смотри. – Демон указывает на торчащий из снега треугольник. Часть крыши рухнувшего здания. Там, где снег прикасается к бетону, есть окно. Маленький лаз, в котором можно укрыться. Зима – темнеет быстро. Кого волнует что по календарю лето или осень. Снег лежит? Лежит. Значит зима, значит, темнеет рано. Подошли, проверили растяжку, оставленную нашими предшественниками. Чисто. Стараясь не задеть хитро спрятанную проволоку, просочились внутрь. Странно, но в опустевших зданиях почти нет пыли. А может так и должно быть? Не знаю. Иногда в голову лезут безумные мысли намекая что крышу сорвало совсем. Но нет. Проходит время, и я перестаю загоняться странными вопросами и мыслить философски. Сложно ходить когда пол находиться под углом. Под сильным таким углом. Но мы тоже не лыком шиты. Приспособили балки, кострище выложили камином, получился милый кривой перевал. Балки положили по проему дверей с двух сторон коридора, так что спальное место метра в полтора два у нас есть. Не совсем ровное, не очень удобное но не нам жаловаться. Живы и на том спасибо. Костер почти погас, прогорев, редкие сухие дровишки, припасенные здесь, таскали всем скопом, так же сообща пополняли. Община блин. Все сообща, все вместе. Вместе живем – вместе умрем. Опять дурь лезет. Снаружи послышался вой, за ним еще один и еще. В прошлой жизни сказал бы – волки. Сейчас по голосу судить не берусь. Да, воет по волчью но так же воет еще половина тварей повылезшая после снегопада. Когда то очень давно был всемирный потоп, так писали святые книги, так вещали святые отцы. Сейчас время всемирного снегопада. Скоро явится мессия и всех спасет забрав с собой в чудесную страну. В той стране светит солнце, есть животные и растет трава. Зато там совсем нет снега. Но вот если ты плохо себя вел – ты попадешь к демонам в преисподнюю. Там то на тебе отыграются – закидав до смерти снежками. Хотя не уверен что души могут умереть, но ведь всякое бывает. Сейчас – время без логики. Все наоборот, кажется, что такого не бывает, а оно раз, и случилось.

- Спи. – Советует Демон. – Я потом, разбужу как всегда. – Киваю. Из всех людей кто выбирается за базу, есть двое кому можно доверить свою жизнь. Нет, разумеется каждый там прикроет спину, каждый попытается спасти. А эти двое ходячая – удача. Народ шепчется что удачливых трое. Я, Демон и Гитарист. Я же считаю что только они вдвоем. Да, мне везло. С самого начала безумного времени мне везло. Но не верю я в это. Примеришь удачу на себя, посчитаешь себя везучим и все, кончится твоя дорога. Кончится так что не найдут вовек.

До территории, которая закрашена на наших картах, простым карандашом - идти три дня. Костры, из-за которых мы премся в неведомые дали видели дальше. То-есть всего четыре дня пути. Или около того. Расстояние уже давно перестали мерить километрами, считались часы, дни, недели. Да, шаг у всех разный, но приблизительно выходило одинаковое расстояние. Закрашенный угол карт обозначает земли Шакалов. Сунуться туда можно, можно попытаться их перебить, жаль только что ничего не выйдет. Пробовали и не раз. Мы идем уже три дня, туман все так же застилает землю мешая рассматривать мир. Из-за рваных густых клочьев едет крыша. Слышаться шорохи, голоса, виднеются силуэты. Но подходишь ближе, нет, все чисто. Жутковато. Пока боишься – живешь. Вот мы и боимся. Внезапно голоса становятся громче, не просто призрачный бубнешь, а злобный мужской голос. Слышаться отдельные слова, громкий смех. Мы скидываем с плеч автоматы. Я по привычке наматываю ремень на руку. Так надежней. Демон хищно щурится, пригибается. Так и вижу как у него из спины появляются огромные черные крылья, на голове прорезаются острые рога а берцы превращаются в копыта. Бред. Идем вперед, стараемся не шуметь. Снег скрипит под нашими подошвами, кажется что звук разносится на километры во круг. Но нет, голос продолжает злобно говорить, второй так же мерзко ржет. И совсем дико слышать среди них тихий плачь. Ребенок? Скорее всего. Тихие всхлипы, тоненький голосок. Внезапно, тишину разрывает дикий мужской крик, переходящий в булькающий кашель. Рыдания становятся громче, а к ржанию одного присоединяются еще глотки.

***

Таша.

Снег и холод, холод и снег. Утро - на работу, вечер - скорее домой. Дом, какое громкое слово. Здесь ни у кого нет дома. Так, временное пристанище между жизнью и смертью. Иногда мне кажется что каждый знает – он умрет. Очень, очень скоро. Просто заснет ночью в пропахшей дымом и так и не прогретой комнатенке, а на утро не проснется. Да и как прогреть то что со всех сторон окружено тоннами снега. Разве можно согреть сам Холод? Мы приспособились. Мы – живем. А я даже не помню как это – тепло. Кажется что всегда был снег и холод. Раньше мы желали снега, загадывали на падающею звезду – снег. Надеялись, что зима не будет дождливой, а оденется в белоснежную шубу и праздники получаться как с картинок. Снег, снег, снег… я больше не могу. Иногда я завидую тем кто погиб в самом начале. Иногда мне безумно хочется умереть. Иногда… лишь иногда. А потом ко мне подходит малышка Мари и мир, вместо бесцветно белого обретает краски. Мама у Мари хорошая, сама не доедает, замерзает но ребенка кутает как капусту и стабильно отдает ей большую часть своей порции. От такой заботы Мари растет жизнерадостной и сытой, а вот ее мать уже на грани. И не отучишь ведь. Да и стоит ли? Она мать ей виднее. Я уже часа два сижу у окна медпункта и гляжу в даль. Народа нет, большая часть разбрелась по маршрутам искать припасы, а те кто остался заняты обустройством. Ко мне ходят не часто. Поначалу я хотела остаться с Эриком, стать как он разведчиком. Но Мари не дала. Она постоянно срывала меня с тренировок, просила проверить ее отца, у которого был открытый перелом правой руки и перелом ключицы. Он не выжил. Это понимали все кроме меня, все заранее знали что он не жилец. Мне говорили. Но я продолжала бороться, не хотелось огорчать Мари. Я не могла смотреть ей в глаза, не могла говорить с ней. Однажды когда мы только-только обустроили эту базу, ко мне подошла женщина. Малышка Мари держала ее за руку.

- Вы Наташа? – Я кивнула.

- Я. Как ты малышка. – Мари отвернулась и закусила губу. Я подняла глаза на женщину.

- Не обижайте ее. – Она кивнула на девочку. – Она умнее многих, прекрасно понимает, что вы сделали все что смогли. Но она не понимает, почему вы перестали с ней говорить.

- Стыдно. – Честно призналась. – Не знаю, как смотреть ей в глаза.