— В землю и строения он вложил не больше шести, десять дало правительство, а остальное — частные инвесторы.

— Кто именно?

— Не знаю.

— Мексиканцы или иностранцы?

— Не знаю.

— Ему было бы выгоднее пригласить кого-нибудь из Лас-Вегаса, чтобы выпутаться из этой затеи.

Марисса промолчала.

Я сделал еще затяжку и подтянул к себе кресло.

— Садись сюда.

Она не шелохнулась.

— Ты пришла по своей воле или тебя послал Дитер?

— Дитер, — призналась она после недолгого колебания.

— Он, случайно, не обмолвился, что в твои обязанности входит физическое ублажение?

Ответа опять не последовало.

— Что будет, если я откажусь заключить сделку?

— Власти грозят лишить права пользования. Они потеряют все.

— Тяжеловато взваливать на твои плечики тридцать миллионов. Это нечестно.

Марисса молча закинула руки за голову, а когда опустила их, то платье соскользнуло с ее тела. Она переступила через него и нагая остановилась передо мной. Теперь понятно, какое благоухание доносилось до меня за столом.

Я сидел не двигаясь.

— Ты красива.

Она действительно была красива.

— Что я могу для вас сделать?

— Найти мне пару таблеток аспирина, — проговорил я, наклоняясь и поднимая платье, — у меня действительно болит голова, — добавил я, протягивая его ей.

Она прижала платье к груди. В голосе проскользнули озадаченные нотки:

— Ты не хочешь…

— Хочу, конечно, — рассмеялся я. — Только это напоминало бы получение кредита под фальшивые проценты. Я пока еще ничего не решил. Вот и выходит: мы переспим, я не куплю, а ты зря старалась.

Марисса впервые рассмеялась. Платье снова упало на землю.

— Какие уж счеты между друзьями?

Глава 29

Телефон зазвонил в восемь утра. Я снял трубку. Судя по силуэту за стеклянной дверью душевой и плеску воды, Марисса была в ванной.

— Угу, — буркнул я в телефон.

— Похоже, у тебя была бурная ночь, — раздался голос Элен.

— Да уж. В чем дело?

— Просто захотелось дать тебе знать, что, пока вы там наслаждаетесь на юге, в конторе кое-кто все-таки работает.

— Мы немедленно исправим это обстоятельство! Оно компрометирует наш образ. Мир не должен подозревать, что мы занимаемся чем-то еще кроме отдыха.

— Я прилечу следующим же самолетом, — в голосе Элен зазвучали дразнящие нотки. — А тем временем почему бы тебе не узнать о паре хороших новостей?

— Рассказывай.

— Мы только что получили цифры по распространению за январь — февраль. Рубеж в три с половиной миллиона взят!

— И как?

— Это еще не все. «Лайфстиль дайджест» достиг миллиона. По-моему, неплохо.

— Что мы делаем не так?

— Не знаю, но мне кажется, лучше продолжать в том же роде.

Я рассмеялся.

— А что на юге? — спросила Элен.

— Пока не знаю. Верита сегодня разберется с книгами, а я займусь оценкой обстановки на местности.

— Не понимаю, зачем тебе курортный комплекс. При двух доходных журналах.

— То же самое говорили, когда я занялся клубами. А между прочим, только один лондонский клуб приносит шесть миллионов в год.

— Потому что в нем играют. Нью-Йорк, Чикаго и Лос-Анджелес удачно проедают его доход.

— Они нам необходимы для создания образа. Играть будут еще в Атлантик-Сити. Это местечко тоже имеет лицензию.

— Не проще ли отправиться в Вегас?

— Я жду открытия. А пока работает туристическое агентство. Думаю, оно вполне в силах собрать сюда гостей.

— Это всего при двух коммерческих рейсах в день?

— Организую чартерную службу из Анджелеса и договорюсь об остановке с «Принцесс Лайнс».

— Сложи все вместе, и выйдет, что доходы от журналов как языком слизнуло. Чистых три миллиона ежемесячно.

— Ну, Элен! Твой тон!

— Я серьезно. Ради чего?

— Это поступок, — сказал я, немного подумав.

— Сомневаюсь, — сказала Элен. — Может быть, мы поговорим об этом, когда у тебя высвободится немножко времени. Мне не хватает тебя.

Телефон умолк прежде, чем я успел раскрыть рот. Истинная леди. Точно знает, когда надо остановиться. Ни спешки, ни давления — просто ожидание своего времени. А время на ее стороне. Мы оба это понимаем. Рано или поздно, но я приду.

Марисса вышла из ванной, кутаясь в просторный турецкий халат.

— Доброе утро.

— Доброе утро.

— Хорошо спал?

— Кажется, да.

— Прекрасно.

Она зашла за ширму и открыла маленькую сумочку, которую принесла с собой. Спустя несколько секунд на ее теле очутилось бикини. Поймав в зеркале мой взгляд, Марисса пояснила:

— Глупо отправляться на службу в вечернем платье.

Я кивнул.

— Хочешь чего-нибудь?

— Не отказался бы от кофе.

— Сейчас. — Девушка нажала на кнопку рядом с дверью. — Что-нибудь еще?

Я выбрался из кровати и направился в ванную, но с порога оглянулся:

— Не будьте такой официальной, баронесса. Мне казалось, что мы успели подружиться. Очень неприятно думать, что ты просто отрабатывала задание.

Выйдя из ванной, я обнаружил за раздвижной стеклянной дверью на террасу небольшой столик с желтой льняной скатертью, такими же салфетками и желтой розой в высокой серебряной вазе. Завтрак был континентальным: апельсиновый сок, кофе и горячие рогалики с маслом.

Марисса стояла у перил, глядя на море. На звук моих шагов она обернулась.

— Я должна извиниться.

— Все отлично.

— Нет. Я вовсе не собиралась принимать неприступный вид. Просто… просто раньше я ничего подобного не испытывала и не делала. Мне крайне неловко. Я не знала, что сказать.

— Ты все говорила правильно до тех самых пор, пока мы оставались друзьями.

— Мы ими и остались, — улыбнулась девушка. — Кофе?

— Черный, пожалуйста.

Я принял чашку у нее из рук. Напиток оказался густым и крепким.

— Какая программа на сегодня?

— Дитер будет ждать в десять в главном здании, чтобы показать весь комплекс.

— Ты будешь сопровождать нас?

— Вряд ли. У меня работа. Однако в семь вечера тебя ждет коктейль с местными представителями власти. Я буду присутствовать.

— А как насчет ужина?

— Я приду, если хочешь.

— Хочу. Только прихвати с собой что-нибудь более подходящее, чтобы вернуться в отель утром. По-моему, являться в офис в бикини так же глупо, как в вечернем платье.

Осмотр продолжался до полудня. Затем солнце начало жечь так, что даже океанический бриз, проникавший сквозь шторки джипа, не приносил облегчения. Машину вел Дитер. Я сидел рядом с ним, Лонеган — на заднем сиденье. Несколько раз я оглядывался на него, но по дяде невозможно было определить, испытывает ли он хоть какие-то неудобства, несмотря на то, что он был единственный в пиджаке и при галстуке. Впрочем, чувствовалось, что он все же обрадовался возвращению в отель с кондиционерами.

Первым делом мы направились к бару. Лонеган, как обычно, заказал сухой мартини. Я остановился на джине с тоником, а Дитер взял текилу. Мы успели объехать два поля для гольфа — на восемнадцать и на девять лунок, — двенадцать теннисных кортов, конюшню на сорок лошадей и семнадцать бунгало. Осталось только осмотреть главное здание.

— Здесь сто восемьдесят номеров, — рассказывал Дитер, — каждый из спальни, гостиной, кухни-бара и с двумя ванными комнатами. Все отвечают классу люкс. При цене в среднем две сотни долларов в день окупаются сорок процентов аренды.

Лонеган кивнул.

— Судя по цифрам, у вас получалось не больше пятнадцати процентов.

— Честно говоря, меньше, — признался Дитер.

— А каков максимум? — поинтересовался я.

— Из расчета два человека на номер и четверо на бунгало четыреста двадцать восемь.

— Получается, при ста долларах в день в среднем на гостя вы планировали самоокупаемость шестнадцать тысяч?

— Включая питание, — кивнул Дитер.

— А без учета питания?

— Десять, но сюда входит обязательный по условиям лицензии континентальный завтрак.