Лицо Молли порозовело в тон окрашенным прядкам в ее блондинистых волосах.

— Нет, конечно. Я просто тестила настройки безопасности и поняла, что их явно недостаточно.

Одно из любимых занятий Молли — “тестить” настройки безопасности различных городских учреждений. К счастью бизнесменов Уиллоубрука, Молли взламывала системы не для того, чтобы навредить, а для того, чтобы проверить, сможет ли она войти. Затем она предлагала бизнесменам помощь по улучшению безопасности — естественно, за щедрое вознаграждение. Молли была бизнесвумен от природы.

— Я звонила мисс Ланкастер утром…

— Погоди, — перебила я. — Ты позвонила преподавателю информатики в воскресенье утром?

— Да, — ответила Молли.

— Домой?

— А где еще она могла быть в восемь утра? Короче, я пыталась донести до нее проблему с фаерволом, но она повесила трубку.

Я изобразила возмущенный вздох.

— Не может быть. Правда что ли?

Молли погрозила мне пальцем.

— Вот ты издеваешься, а дело серьезное. Я просто обязана сотворить что-нибудь со школьной системой, чтобы преподать им урок. Например, изменить свои оценки.

— Думаю, в первую очередь, ты навредишь этим себе, нежели другим, — заметила я. Средний балл Молли уже составлял самую высшую оценку. Единственное, что она могла сделать, это ухудшить его.

— Пусть тогда молятся, чтобы никто другой не прознал, как легко изменить свои оценки.

Молли могла весь день сокрушаться по поводу несправедливого отношения к ней со стороны мисс Ланкастер, если бы я не перевела тему.

— Мне очень нужно поговорить с тобой об Эллиоте, — сказала ей я.

Кроме меня, никто не удивился тому, что Молли с Эллиотом стали тусоваться вместе. С момента переезда в Уиллоубрук, два года назад, у нее были отношения с несколькими разными парнями, но Эллиот был для нее в новинку. Она носила рваные джинсы и армейские ботинки, он — брюки и рубашки поло. Молли говорила о базах данных и фаерволах, а Эллиот о трехочковых и чирлидершах в коротких юбках. Что вообще между ними общего?

Молли поерзала на диване в цветочек в своей гостиной и переключила внимание обратно на фильм про Джеймса Бонда, который смотрела. Естественно, про Голдфингера, ее любимый.

— Не начинай.

— Ты не видела его с Тарой прошлым вечером. Между ними что-то происходит, я точно знаю.

— Ты видела, как они целовались или слышала, как он зовет ее на свидание?

Я стиснула зубы и выдавила:

— Нет.

Молли сжала мою руку.

— Я доверяю Эллиоту. Я не истеричка, выходящая из себя всякий раз, когда ее парень заговорит с другой девушкой. И, кстати, официально мы пока не вместе. Просто общаемся и наблюдаем, к чему это приведет.

— Никто не скажет, что ты спятила, если ты будешь подозревать его. Он же обманывал Лилу Махони.

— Это было в девятом классе, — заметила Молли. — Думаю, за последние два года Эллиот хоть немного повзрослел.

— Даже не надейся, — пробормотала я себе под нос.

— Слушай, Эллиот может дружить с девушками. Он мог бы подружиться и с тобой, если бы ты позволила. Проведи ты с ним некоторое время и, я уверена, полюбила бы его так же, как я.

Я поджала губы и стиснула зубы. Молли не знала, что когда-то мы с Эллиотом уже дружили. Я поклялась, что сделаю все возможное, чтобы она не узнала о событиях четырехлетней давности.

Она была моей единственной подругой, единственным человеком, которому я доверяла так же, как брату и отцу. Между нами возникла связь, когда она заметила наклейку с практически никому не известной группой Hallow Flux на моем ежедневнике и в возбуждении сообщила, что закачала на свой IPod все их песни. С тех пор мы с Молли вдвоем дружим против остального мира.

Мне полагалось радоваться тому, что она нашла новую любовь, по крайней мере, по негласному правилу лучших подруг. Но эта девчонка влюблялась каждый месяц. Перед Новым годом она увлеклась президентом технического клуба. Еще раньше она была готом и встречалась с Брайаном Келли, который мазался черной помадой (я всегда могла с точностью определить, когда они целовались под лестницей, потому что его помада была размазана по ее подбородку). Сколько расставаний может выдержать один человек? Ей вот-вот дадут отставку и тогда мне в очередной раз придется приговорить вместе с ней коробку жирных клубничных чизкейков с мороженым, и я должна быть в восторге от этого?

— Из-за своей надуманной ненависти к Эллиоту ты раздуваешь трагедию из любой мелочи, которую он неосознанно делает, — заявила мне Молли.

У меня отвалилась челюсть.

— Неосознанно? Чем еще они с Тарой могли заниматься? Наедине?

— Обсуждать домашку? Или спорт? Или экономику? Нечто, никак не связанное с тем сценарием, который ты себе придумала.

Бедная наивная Молли. Всегда хочет думать о людях лучше. Она все еще не поняла, насколько жестоким может быть мир.

— Эллиот не так плох, как ты думаешь, — сказала Молли, отправляя в рот очередную горсть попкорна.

О нет, еще как плох. Но само собой, я не могла провести это лето под эгидой ненависти к Эллиоту. Так что стоит обратиться к другим гадостям, которые он совершал.

— А как насчет подножки, которую он поставил мне в спортивном зале?

Молли приподняла бровь.

— В этом году ты не занималась физкультурой. Как он мог поставить тебе подножку?

Я замахала руками.

— В восьмом классе! Он поставил мне подножку на смежном уроке с мальчишками.

— Только не говори, что ты лелеешь обиду на то, что произошло три года назад.

— Я ходила с синяками на коленках две недели, — сказала я.

— Ладно, — произнесла Молли с озорным блеском в глазах, — раз уж мы заговорили о событиях столетней давности, то что ты скажешь об инциденте с яйцом?

Я затолкала в рот огромную горсть попкорна, лишь бы не отвечать. Я не могла поверить, что Эллиот рассказал ей про это.

— Мне освежить твои воспоминания? — спросила Молли. — Третий тур школьных соревнований. Бег с яйцами на ложках. Ты разбила свое яйцо об голову Эллиота, когда он победил тебя.

Я проглотила размокший ком попкорна и сказала:

— Я такого не помню.

Она склонила голову набок, и ее блондинисто-розовая челка упала ей на глаз.

— Ну естественно, ты не помнишь. Эллиот все мне рассказал.

— Это было тысячу лет назад, — проворчала я.

— Как и все те аргументы, которые ты выдвигаешь против Эллиота.

— Он изменил Лилу всего два года назад. Откуда ты знаешь, что он не сделает этого снова?

Молли нахмурилась, выуживая из миски самые сырные зернышки.

— Ниоткуда. Но знаешь что? Я хотела бы узнать об этом сама.

Корри, мама Молли, неслышно проскользнула в комнату в пижаме со снежинками и тапочках с новогодней елкой, хотя с Рождества минуло уже пять месяцев.

— Снова Шон Коннери? — спросила она, перевесившись через диван, чтобы зачерпнуть немного попкорна. — Ох, мне бы такого красавчика, взболтайте, но не перемешивайте, пожалуйста.

Молли поежилась.

— Боже, мам. Оставь свои престарелые фантазии для кого-нибудь другого.

По сравнению с другими родителями, мама Молли не была старой и выглядела моложе своих лет. У неё были длинные светлые волосы и такие же голубые глаза, как у дочери. С тех пор, как десять лет назад они с отцом Молли развелись, она ненавидела, когда я называла ее миссис Пински.

— Корри, — сказала я, воспользовавшись появлением беспристрастного свидетеля по своему делу, — поделитесь мнением. Если кто-то ведет себя как полный придурок круглые сутки напролет и флиртует с другими девушками, следует ли девушке, заинтересованной в отношениях с ним, учесть ошибки и прижать его к стенке?

Корри склонила голову набок точно так же, как делала Молли.

— Зависит от того, насколько парень сексуален?

— Отвратительный, — сказала я, одновременно с Молли, заявившей: — Шикарный.

Корри засмеялась.

— Вижу, этот спор не прекращается уже очень долго, — она закинула в рот попкорна, прожевала его и произнесла: — Единственный способ решить его, это прийти к компромиссу, девочки.