— Я знаю, но я подумала, может быть, вы могли бы повысить мне зарплату пораньше? — сказала я, стараясь говорить так заискивающе, как только могла.

— Нет, так не пойдет, — мистер Трокмортон перетасовал какие-то бумаги на своем столе. Одну из них он поизучал несколько секунд, затем бросил ее в остальную кучу. Бумажка несколько раз перевернулась в воздухе и опустилась на пол. — Это несправедливо по отношению к остальным работникам.

Я старалась не смотреть на неадекватную систему хранения файлов своего начальника, заглушая голос в своей голове, кричащий: “ШКАФ ДЛЯ БУМАГ!”. Во имя любви к узорчатым носкам, используй долбанный шкаф!

— Тогда, может, я смогу отрабатывать большее количество часов в неделю? Я на все готова.

Он покачал головой.

— Извини, Джеймс. Я и так позволяю тебе работать максимальное количество часов, допустимое законодательством. Больше мне нечего тебе предложить.

Я подавила разочарованный вздох и заставила себя улыбнуться.

— В любом случае спасибо, мистер Трокмортон, — сказала я, разворачиваясь, чтобы покинуть его кабинет.

Когда двадцать минут спустя я остановила машину на подъездной дорожке у дома, в одиноком окошке горел свет. В кухне, именно там я ожидала застать их. Папа с Ианом всегда пробирались сюда по ночам, чтобы перекусить, пока меня нет дома. Обычно чем-то вредным и нереально жирным.

Когда я зашла в комнату, то застала отца с братом за попыткой смести остатки сырных палочек с чили в мусорную корзину.

— Привет, милая, — поприветствовал меня папа, преувеличенно бодрым голосом. — Хорошо поработала?

— Конечно, — сказала я, глядя на них, изогнув бровь. — А вы хорошенько закупорили свои артерии?

У папы отвалилась челюсть, и он попытался напустить на себя оскорбленный вид.

— Не понимаю, о чем ты…

Иан громко и раскатисто рыгнул.

— Простите.

— Чудно, — сказала ему я, садясь за облезлый деревянный стол. — Не мог бы ты сдержать свои телесные порывы до тех пор, пока не окажешься в своей комнате?

— Если что-то просится наружу, то оно должно выйти наружу, — Иану было тринадцать, и он застрял в стадии, когда звуки, издаваемые телом, кажутся жутко смешными.

— Иан, перестань доставать сестру, — попросил папа. — А ты, Эйвери, перестань доставать меня. Немного острого сыра нам не повредит.

— Вспомни об этом, когда твое сердце решит остановиться, — сказала я.

— Переживу.

— Если продолжишь есть всякую дрянь, едва ли.

Не будь меня, папа с Ианом круглые сутки питались бы чизбургерами и пиццей.

Папа стер капельку соуса чили с подбородка салфеткой.

— Я иду спать. Завтра после работы у меня свидание с Тришей, так что буду поздно.

При упоминании о Трише, я закатила глаза. Нам с Ианом еще предстояло встретиться с новой пассией отца, хоть я и понимала, что момент, когда она появится за нашим обеденным столом — всего лишь вопрос времени. У папы действовало правило двух месяцев: если отношения длились больше двух месяцев, отец приводил возлюбленную к нам домой. По мне, идея отличная. Это спасло меня от вереницы безымянных женщин, отвалившихся уже на втором свидании. Но, по правде сказать, правило двух лет доставило бы мне куда больше удовольствия.

На данный момент папа встречался с Тришей уже два месяца и одну неделю.

— В холодильнике лазанья, — продолжил отец. — И проследи за тем, чтобы Иан сделал доклад по истории.

— Мне не нужна нянька, — проворчал Иан.

— Хорошо, пап, — ответила я. Иногда казалось, что папа все еще считает нас с Ианом маленькими детьми, не способными о себе позаботиться. Как будто мы не заботились о себе в течение четырех лет.

Папа наклонился и поцеловал меня в макушку.

— Ладно, слышу по твоему голосу, что рекомендации для сиделки тебе не нужны. Спокойной ночи.

Как только папа ушел, я взяла тряпку и протерла стол и столешницы. В процессе я перечислила про себя все кости на моих руках. Дистальные фаланги, промежуточные фаланги, проксимальные фаланги, пястные кости, запястья. Названия отбивали в моей голове приятный, умиротворяющий ритм, пока я расставляла все по своим местам, следя, чтобы миски стояли аккуратно, а ложки не вываливались из ящичка. Возвращение вещей на их законное место, аккуратность и порядок всегда успокаивают меня и дают ощущение контроля.

Под стопкой ненужных писем, я нашла еще одну, купленную папой, книгу по самопомощи. Новый ты: преодолей разочарование и страдания и обрети счастье. Я отправила всю кучу с письмами и книгой в мусорку.

— Не наделай дел завтра, — сказала я Иану, поворачиваясь к нему. — Тот факт, что папы не будет дома, не дает тебе права срываться с катушек. Я не смогу снова отпроситься с работы, если тебя застукают в кино.

— Все верно, — сказал Иан. — Меня ловят, когда я выхожу из него, а не вхожу.

— Только потому, что в первый раз ты пробрался не на тот фильм. В следующий раз я все расскажу папе.

— Ты нарушитель братского кодекса, — пробормотал Иан.

Я отправилась к себе в комнату, чтобы лечь спать. Когда я подошла к шкафу, мое внимание привлекли брошюры, сложенные в углу.

Проведи лето в Коста-Рике! — гласили яркие оранжевые буквы на листовке.

Я читала эти брошюры так много раз, что они начали рваться в местах сгиба. Это не были каникулы, это были три недели волонтерства в предместье Сан-Хосе с докторами и гуманитарными работниками. Это было крайне познавательно и послужило бы бонусом при поступлении в колледж, положив начало моей будущей медицинской карьере. Это был опыт всей жизни.

Стоимостью в четыре тысячи долларов.

Мне уже удалось скопить две тысячи, благодаря работе в “Будке Дигити” и деньгам, подаренным на день рождения бабушкой и дедушкой. Но мне предстояло собрать еще так много, а стажировка начиналась уже через два месяца, так что я не была уверена, что попаду в Коста-Рику этим летом.

Тем не менее, я уже внесла депозит, чтобы зарезервировать место, который не возвращают даже, если я не успею набрать нужную сумму к сроку. Это должно произойти этим летом, перед выпускным классом. Колледжи станут рассматривать мою заявку, и эта поездка послужит весомым доводом в пользу моего поступления.

Тонкий голосок в моей голове знал, что я вру. Я могла бы выбрать похожую программу поближе к дому, но я выбрала эту, потому что она в Коста-Рике. Мой взгляд переместился на карту, приколотую к стене над кроватью. На ней развернулся огромный мир, но желтыми кнопками были отмечены лишь несколько мест: Бельгия, Гонконг, Южная Африка, Ванкувер и Коста-Рика.

Если я закрывала глаза, то иногда могла вообразить себе маму, сидящую на краю моей кровати и рассказывающую мне истории обо всех далеких местах, которые она мечтала посетить. Пока одетая в дизайнерскую одежду мама Ханны Коэн грезила о прогулках возле Эйфелевой башни и плаванию по водным каналам Венеции, моя мама мечтала затеряться в джунглях, лесах и горах. Она хотела спрятаться от всего мира.

Но я никак не думала, что она захочет спрятаться и от нас тоже.

Мне потребовалась каждая унция моих переговорных навыков, чтобы убедить отца отпустить меня в Коста-Рику. Идея отослать меня на тысячи миль до сих пор его не вдохновляет, но он сказал, что я могу поехать, если сама заработаю деньги на поездку. Лишние деньги — не то, что в избытке у семьи с одним родителем и единственным источником дохода. Мольбы

повысить мне зарплату были последней надеждой заработать лишние деньги на постоянной работе.

Я вздохнула, отводя взгляд от брошюр и открывая шкаф, чтобы достать пижаму. Я бы добралась до Коста-Рики, несмотря ни на что. И искала бы в каждом уголке страны, пока не нашла бы ответы, которые мне так нужны.

Глава 2

— Любой придурок с минимальным знанием фаервола может войти в нашу школьную сеть, — изрекла моя лучшая подруга Молли Пински.

— И как же ты об этом узнала? — спросила я. — Собственноручно взломала ее?