— Как насчет — все? — спросила я. — Сводничество — ничто иное, как мошенничество. Любой дурак сможет составить пару из людей со схожими целями и интересами. Зачем людям платить за это?

Зак пожал плечами.

— Люди и так платят за это все время. Не все такие симпатичные, как ты, и привлекают самцов со всей округи, заставляя тех бросаться к твоим ногам.

Я кинула в него соломинкой через стол.

— Я серьезно. Весь бизнес по подбору пар — фикция и зиждется на идиотах, которые думают, что нуждаются в ком-то, чтобы наполнить свою жизнь смыслом.

— Как ты можешь уже сейчас быть такой циничной в вопросе любви? — Зак постучал ручкой по костяшкам моих пальцев. — Ты еще даже старшую школу не закончила.

— Отношения — это пустая трата времени и сил. Я не из тех, кто станет волочиться за каждым милым парнем, который посмотрит мне вслед.

— Считаешь меня милым? — спросил он, подмигнув.

Я ненавидела краску, которая поползла вверх по моей шее, когда он улыбнулся. Нужно было вернуть контроль над этим разговором, прежде чем Зак заметит, что смутил меня. Я села прямо, расправила плечи и положила свой карандаш параллельно краю тетрадки, наводя небольшой порядок в хаосе, который учинил на нашем столике Зак.

— Как пожелаешь, — произнесла я.

Зак снова постучал ручкой по моим костяшкам, улыбаясь и отбивая ритм в своей голове на моей коже.

— Никто не хочет отделяться от социума. Всем нужна любовь, так что… — он махнул рукой в сторону записей в нашей бизнес тетради. — Та-да! Всем нужны свахи.

От его постукиваний покалывало руку. Я накрыла ее второй рукой, растирая тыльную сторону ладони, чтобы избавиться от покалывания.

— Не всем. Я не настолько наивна, чтобы принять научный факт за искусственную духовную связь.

— Ох, правда? — хохотнул Зак, перегибаясь через стол так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. — И что же говорит о любви наука?

Он был так близко, что я могла видеть золотые крапинки в его темно-карих глазах. Под левым глазом Зака притаилась едва заметная родинка, и над верхней губой виднелся светло-персиковый пушок. Я сглотнула и процитировала слова, отложившиеся в моей голове за годы чтения медицинских пособий. — Любовь — это форма удовольствия. За удовольствие отвечает выброс эндорфинов. Черты, привлекающие нас в других, связаны с феромонами. Если твои феромоны совпадают с феромонами другого человека, ты испытываешь притяжение и думаешь, что влюбился. Но, на самом деле, все это только в твоей голове. В буквальном смысле этого слова.

Теперь Зак улыбнулся еще шире и легонько щелкнул ручкой мне по носу.

— Ты прямо ходячая медицинская энциклопедия. Знаешь все и обо всем, не так ли?

Его темные глаза смотрели прямо на меня, и уголок губ изогнулся в слабой улыбке, как если бы он уже знал, что я собиралась сказать, и не верил в это.

Нет, не все, я еще даже не начала изучать его.

— Я знаю достаточно, чтобы не идти на поводу у простой биологии.

Я смерила его долгим взглядом, молча позволяя ему опровергнуть мои слова или попытаться убедить меня в обратном. Но он не стал. Он просто так же, молча, уставился на меня в ответ, пока краска окончательно не залила мое лицо, заставив отвести взгляд.

Я сделала небольшой глоток, чтобы промочить неожиданно пересохшее горло и сказала:

— Я по-прежнему считаю сводничество мошенничеством, но, если ты думаешь, что это хорошая идея, так и быть. Мне главное получить пятерку.

Оставалось надеяться, что мистер Фримен отвергнет наш проект и заставит придумать что-то другое.

Глава 5

— Хорошо, — сказала Ханна Коэн, стукнув молотком по столу. — Решено. Деньги, вырученные с Весенней дворовой распродажи, пойдут в местный приют для животных. Уверена, собаки и кошки будут очень благодарны за еду, которую купят.

Молли откинулась на спинку сидения с противоположной стороны от Ханны, чтобы скорчить рожу и покачать головой, подражая манере Ханны выступать на собраниях младшего школьного совета. Я закашлялась, маскируя смех. Ханна относилась к своим обязанностям президента младшего школьного совета слишком серьезно и всегда вела себя более надменно, нежели на собраниях, которые мы проводили раз в месяц.

Однако хихикающий вице-президент — не лучший пример для остальных членов нашего совета. Пусть даже кривляние Молли уморительно до слез.

Ханна бросила на меня короткий взгляд, затем откинула волосы и сказала:

— Еще какие-то вопросы?

Натали Спинелли, подружка Ханны, подняла руку.

— Я хотела бы обсудить выборы короля и королевы в этом году.

Ножки стула Молли с громким стуком ударились об пол, и она резко выпрямилась на сидении.

— Что тут обсуждать? Выборы короля и королевы класса — архаичный ритуал, который следовало бы отменить лет двадцать тому назад. Неужели мы станем принимать всерьез школьный конкурс на популярность? Поправьте меня, если я ошибаюсь, но разве сейчас не двадцать первый век?

Послышалось несколько бормочущих голосов, одни поддерживали Молли, другие явно нет, и тут Ханна снова постучала по столу своим молотком.

— Ваши замечания приняты к сведению, мадам секретарь, — сказала Ханна Молли, — но отклонены. Выборы короля и королевы класса — давняя традиция Уиллоубрук Хай, заключающаяся в том, что каждый год мы чтим тех, кто пришел раньше нас. Выступаю за предложение обсудить выборы, выдвинутое вторым членом Спинелли.

Ну, еще бы. За избрание Ханны королевой проголосовали, как новички, так и второгодки. Она уже знала, что титул королевы младших классов у нее в кармане.

После очередного мучительного обсуждения выборов короля и королевы класса — под “обсуждением” я имею в виду причины, по которым Ханна должна была стать королевой — собрание, наконец, закончилось.

— Слава богу, — выдохнула я, собирая рюкзак и пенал. — Еще пять секунд, и я прибила бы себя молотком Ханны.

Молли, которая сидела, надувшись на протяжении всего обсуждения, и отказалась делать пометки по ходу собрания, посмотрела вслед покидающей класс Ханне.

— Все бы отдала за то, чтобы она проиграла на выборах. Представляешь, каким бы ударом это для нее стало?

Я представляла. Она проревела четыре дня, когда проиграла мне в конкурсе правописания для четвероклассников. Удивительно, как нам удавалось дружить до великого разрыва, если учесть, как часто мы соперничали друг с другом за одни и те же награды и титулы.

— Ханна не проиграет, — сказала я. — Слишком многих она одурачила своей невинностью.

Мы вышли из кабинета, в котором обычно проходили собрания школьного совета и спустились в холл.

— Кстати, а какой бизнес вы придумали для классного проекта? — поинтересовалась Молли.

— Зак просил никому ничего не рассказывать до следующей недели, — ответила я.

Молли издала негодующий звук.

— Не можешь сказать даже мне, своей лучшей подруге во всей вселенной?

Я закатила глаза.

— Ладно уж. Это сервис для подбора парочек.

— Крутяк! Украду-ка я эту идею.

— Не имеешь права, — процедила я сквозь зубы. — Если Зак узнает, что я тебе рассказала, он убьет меня.

Молли потрепала меня по плечу.

— Не заводись. Мы с Нейтаном уже придумали бизнес. Мы откроем пекарню.

Ее слова слегка меня обескуражили.

— А что ты знаешь о выпечке?

— Ничего, — отозвалась Молли. — Но это была единственная идея, с которой мы оба согласились. Он любит печь, я есть. Плюс, в своих мыслях, я представляю, что мы тайные агенты ЦРУ, а пекарня — прикрытие, чтобы никто ничего не заподозрил.

В нескольких футах от нас от толпы отделился Эллиот. Агрх, я была абсолютно не в настроении общаться с ним после того, как последний час я провела с Ханной. Я втолкнула Молли в туалет для девочек, прежде чем она успела его увидеть.

Молли стрельнула в меня раздраженным взглядом, разгладив складки на своей юбке.