У Ханны же оправданий нет, за исключением того, что она лгунья, которая ябедничала на свою лучшую подругу за ее спиной, а затем бросила ее, как только все пошло не так, как ей хотелось.

К счастью, она не могла видеть гримасу, которую я скорчила, пока они шли к ресторанчику.

Два часа спустя, ненадолго оставив свой пост, я уселась в самом дальнем углу кухни. Свернутая тушка хот-дога лежала на полу рядышком, в нескольких шагах от Эллиота Райсера и Тары Уоткинс. Сегодня они стояли на хот-догах — то есть готовили их, а не надевали на себя — и стояли преступно близко друг к другу. С тех пор, как три недели назад Эллиот начал работать в “Будке Дигити”, им с Тарой становилось все комфортнее и комфортнее друг с другом.

Я, конечно, презирала Эллиота, но между ним и моей лучшей подругой Молли Пински кое-что было. Не совсем свидание, но все шло к этому.

Эллиот покорил Молли, когда они одновременно потянулись к одной компьютерной игре в Волмарте. Эллиот бросил все свое обаяние на невинную Молли, пока меня не было рядом, чтобы открыть ей глаза на реальность.

А реальность заключалась в том, что Эллиот придурок. Коротко и ясно. Возможно, когда-то он был довольно славным парнем, но сейчас он отвешивал неприятные комментарии, считая, что это забавно. Кто знает, что происходит между ним и Тарой пока никого нет рядом? Я пыталась рассказать об этом Молли, но она заявила, что Эллиот всегда был дружелюбным и общительным, и она не против того, чтобы он разговаривал с другими девушками.

И, как постоянно напоминала мне Молли, я не видела, чтобы между Эллиотом и Тарой было что-то, кроме разговоров. Но с ней он разговаривал слишком много. Больше, чем с кем бы то ни было. Судя по подслушанным мной тайнам и вранью в коридорах старшей школы Уиллоубрука, девочки и мальчики не могут “просто дружить”. За этим всегда стоит что-то еще.

Я чересчур громко прокашлялась, и Эллиот с Тарой посмотрели в мою сторону.

— Ба, да это же Эйвери Джеймс, житель хот-дога, — сказал Эллиот, одарив меня своей тупой ухмылкой. — Все хорошо?

— Все отлично, — ответила я. — А у тебя? — я пристально посмотрела сначала на него, потом на Тару и снова на него.

— Зашибись, — Эллиот ухмыльнулся еще шире и вернулся к приготовлению хот-догов.

Офисная дверь “Будки Дигити” распахнулась и появился мистер Трокмортон, как обычно встрепанный. Каждый день он приезжал в забегаловку до полудня в отличной форме. Но уже через пару часов его волосы начинали торчать в разные стороны, а одежда покрывалась пятнами и мялась. Очевидно, управление забегаловкой с хот-догами — большой стресс.

— Джеймс! — рявкнул он, завидев меня. — Я плачу тебе за просиживание штанов?

— У меня перерыв, — сказала я.

— Это не оправдание. После перерыва пойдешь на улицу.

Я отсалютовала ему.

— Есть, сэр!

— И не выпендриваться мне тут, — сказал мистер Трокмортон прежде, чем промаршировать к двери, ведущей к кассам.

По мнению мистера Трокмортона все, что бы я ни сказала, было “выпендрежем”. Грешным делом я начала думать, что у него предубеждение против шестнадцатилетних рыжеволосых девушек. А может быть, просто против шестнадцатилетних рыжих девушек, ворчащих от необходимости отбивать чечетку и носить хот-дог на лбу.

— Лучше возвращайся на пост, Эйвери, — твой парень заждался, — Эллиот кивнул на свернутый на полу костюм.

Тара, по-видимому, нашла эту тупую шутку невероятно остроумной.

Думай о деньгах, напомнила себе я. Одна тысяча шестьдесят четыре доллара и тринадцать центов и шесть недель до ухода.

Если бы не деньги, хрен бы я терпела эту работу и Эллиота. Но, к несчастью, “Будка Дигити” помимо самого смущающего места работы в мире, была также самым высокооплачиваемым в городе.

Мистер Трокмортон должен был платить чуть больше, чем остальные рестораны, чтобы заставлять людей ежедневно корчить из себя идиотов.

Так что я в очередной раз публично унизилась. Следующие пара часов на улице протекали медленно, а затем, когда солнце село, я пошла внутрь, слоняться по залу и приветствовать, перекусывающих там посетителей. По правде, меня слегка разозлил один козлина, помешавший моему ужину, но, что поделать, клиенты “Будки Дигити” любили Боба. Все они широко улыбались и махали мне со своих столов. Крошечная пожилая дама, едва достающая мне головой до подмышки, попросила своего супруга сфотографировать нас.

Наконец пробило десять, и мистер Трокмортон буквально выставил за дверь последнего посетителя. Он придерживался строгой политики в вопросе закрытия, так как ровно в одиннадцать привык сидеть дома в пижаме и смотреть Факты из жизни.

Синтепоновый хот-дог отслаивался от моей взмокшей от пота кожи, пока я стряхивала его с себя. Каждую неделю я пробовала разные дезодоранты, чтобы проверить будет ли хоть один из них стойко держаться на “внутреннем ядре” Боба, но безуспешно. К концу вечера от меня всегда воняло. Это был своего рода научный эксперимент: какой дезодорант выстоит против гигантского хот-дога? Обычно, научные эксперименты мне нравились, но вынести этот довольно сложно.

Деньги, напомнила себе я и вытерла лоб пачкой салфеток. Мне нужны деньги.

Я направилась в кухню, открыв дверь бедром, так как мои руки были заняты примятым синтепоном. Эллиот и Тара сидели на кухне одни и резко отскочили друг от друга, когда я вошла. Тара занялась вытиранием плиты, а Эллиот ухмыльнулся мне.

— Заберешь своего парня домой на ночь? — спросил он меня.

Я прищурилась, пока мой взгляд перескакивал с одного на другого. Эллиот демонстрировал полное равнодушие ко всему, но я заметила легкий румянец на щеках Тары. Чему именно я помешала?

Молли никогда не поддерживала моей теории, что отношения — это пустая трата времени. Она позволила гормонам возобладать над здравым смыслом. Она даже не осознавала, как сильно нуждается в моей защите.

— Итак, — сказала я, возвращая Боба в шкаф, в котором он хранился, — вы двое, похоже, сильно сблизились за эти дни.

— Я дружелюбный малый, — ответил Эллиот.

Могу поспорить, так и есть.

— Будь уверен, я расскажу Молли о твоем дружелюбии. Помнишь Молли? Девушка, за которой ты таскаешься, вешая ей лапшу на уши каждый божий день.

Мои слова не произвели эффекта, на который я рассчитывала. Эллиот улыбнулся мне и потянулся за шваброй, чтобы подмести пол.

Ладно, пожалуй, есть еще кое-что, что я ненавижу больше, чем Большой День хот-дога: и это Эллиот Райсер. Со времен лета после седьмого класса, я ненавидела его сильнее собственной матери. Но я не могла рассказать об этом инциденте Молли, если не хотела, чтобы меня выбросили, как сморщенный хот-дог, завалявшийся с прошлой недели.

Я должна как-то вывести его на чистую воду и заставить ее избавиться от этой жалкой задницы.

— Все готовы идти домой? — спросил мистер Трокмортон, входя на кухню. Он посмотрел на часы и хлопнул в ладоши. — Давайте, пошевеливайтесь!

Я проследовала за мистером Трокмортоном в его кабинет, собираясь с духом, чтобы попросить прибавку. Обернувшись, он слегка подпрыгнул.

— Джеймс, что я говорил тебе насчет того, чтобы красться за мной?

— Простите, мистер Трокмортон, — произнесла я, заламывая руки. Мои взгляд метался по его кабинету. Горы коробок и бумаги заполняли почти всю комнату, чередуясь с разнообразными вывесками, бумажными пакетами и кучей потных рубашек в углу. У меня так и зачесались руки задержаться здесь на пару часов и привести все в порядок, но мистеру Трокмортону стало бы не по себе, передвинь я даже коробочку со скрепками.

Я запустила руки глубоко в карманы, держа их подальше от старых налоговых выписок.

— Я хотела обсудить с вами возможную прибавку…

Мистер Трокмортон поднял руку вверх.

— Сразу стоп. Ты знаешь, что я не могу платить тебе больше. Ближайшее начисление не раньше июля.

В июле будет слишком поздно. Я не собиралась торчать в “Будке Дигити” до лета, дожидаясь июля.