Я даже не рассматривала вариант практики в местной больнице. Все мои мысли были сосредоточены на Коста-Рике. Моё лицо расплылось в улыбке.

— Джейк, ты гений.

Он пожал плечами, чудаковато мне улыбнувшись.

— Не то, чтобы я хвастался этим…

Выйдя из Gas ‘N Drive, я села в машину и глотнула слуши. На улице мерцали звёзды и мигали красные огни летящего надо мной самолёта. Время от времени мимо проезжали и, негромко фырча, скрывались за поворотом редкие машины. Светящиеся синим часы на приборной панели показывали 00:21. Вокруг царили тишина и спокойствие.

От ёрзания на пластиковом сидении послышался странный скрипящий звук.

Я нахмурилась. Что-то было не так, и дело не только в неправильной консистенции слуши в моём стакане.

Выйдя из машины, я наклонилась и стащила пластиковый чехол с сидения. Затем я открыла следующую дверь и так, одно за другим, сняла с сидений весь пластик. Свернув чехлы, я положила их в багажник.

Если бы кто-нибудь увидел меня сейчас, решил бы, что я сошла с ума. Я и сама запаниковала, подумав о том, что только что сделала. Я рисковала изгадить машину, которую так долго старалась поддерживать в идеальном состоянии. Для этого хватит всего одной капли.

Но сев обратно в машину и проведя рукой по мягкой обивке салона, я улыбнулась. Я совсем забыла, какими были сидения под пластиком. Избавление от чехлов казалось безумством, и внутренний голос твердил, что если я пролью что-нибудь на сидение, то никогда не выведу пятно.

Меня охватило волнение. Казалось, что я способна покорить весь мир.

Я должна была сохранить это чувство для того, что собиралась сделать дальше.

Когда я подъехала к Розовому Замку, комедийное шоу уже началось. Несколько минут я просидела в машине, зачитывая свою “ручную” мантру, чтобы успокоиться.

Я смогу это сделать. Мистер Трокмортон наверняка убьёт меня за это и абсолютно точно уволит, но я справлюсь. Иногда игра стоит свеч, правда ведь?

Я проскользнула в забегаловку почти незаметно, несмотря на огромную сумку на плече. Эллиот помог мне выкрасть её вечером после моей смены. На сцене выступала молодая женщина, шутя что-то о своём бывшем. Я обвела глазами зал, но Зака нигде не было видно. На лбу выступил пот. А что, если его здесь нет? Что, если именно этой ночью он решил не идти на шоу?

Держась поближе к стене, я подошла к человеку, который был похож на организатора.

— Внесите моё имя в список выступающих, — сказала ему я.

Мужчина взглянул на меня из-под своих толстых густых бровей. Лысая голова контрастировала с обильной растительностью на лбу, из-за чего он выглядел довольно забавно.

— Ты выступала раньше?

Я покачала головой.

— В первый раз.

Минуту он изучал свой список.

— Пойдёшь через пятнадцать минут, у меня там как раз окно.

— Хорошо, — я вытерла потные ладони о джинсы. – Скажите, пожалуйста, а где здесь женский туалет?

Он указал куда-то за моё плечо и отвернулся. Я протиснулась через столики, пару раз случайно задев сумкой зрителей.

После череды извинений, я нашла туалет и открыла дверь. Голоса из зала стали звучать приглушённо.

Я склонилась над раковиной и посмотрела на своё отражение в заляпанном зеркале. Волосы наполовину выбились из хвостика, я собрала их и увидела, как горят мои щёки. В глазах читались признаки приближающейся паники. Я ополоснула лицо холодной водой, сказав себе, что всё будет хорошо. Если этой ночью Зака нет, я буду возвращаться сюда до тех пор, пока не застану его. Я должна извиниться. И это — моя последняя надежда.

Зашумел сливной бочок, и я отодвинулась, уступая место женщине, которая вышла из кабинки.

— Привет, дорогая, — весело поприветствовала меня она.

Я подняла взгляд и увидела женщину средних лет с буйными светлыми кудрями и широкой улыбкой на лице. От неё пахло мятой, а на ней красовалась ярко-синяя футболка с размашистой надписью “ЗАК РЮКЗАК”.

— Я Элли, — напомнила она мне, пока мыла руки. — А ты подруга Зака, верно?

Я кивнула и улыбнулась ей, несмотря на полуобморочное состояние.

— Верно, я Эйвери. Рада видеть вас снова.

— Я тоже рада тебя видеть, — она стиснула меня в объятиях, так естественно вторгаясь в моё личное пространство, словно всегда всех обнимала.

Может, так оно и было.

— Вы не знаете, Зак тут? — спросила я.

Она покачала головой.

— Я его не видела. Но ночь только началась. Возможно, он будет позже.

Я застонала.

— У меня выступление через двенадцать минут. Лучше бы ему появиться поскорее.

Элли выпучила глаза и взвизгнула:

— Ты будешь выступать? О, это круто, детка!

Её воодушевление рассмешило меня.

— Не радуйтесь раньше времени. Вы ещё не видели моего выступления. Может, это будет ужасно.

— До тех пор, пока зрители смеются, ты всё делаешь правильно, — она хлопнула в ладоши. — Не могу дождаться. Сяду впереди в самый центр.

Она ещё раз крепко меня обняла и вышла, оставив меня в одиночестве. Я зашла в кабинку и закрылась, бросив сумку на пол.

Опершись рукой о холодную металлическую дверь, я глубоко вздохнула. Я что, совсем с ума сошла? Что я забыла на сцене комедийного шоу?

В голове промелькнуло воспоминание о моём последнем появлении здесь. Когда Зак вызвал меня на сцену, а все обернулись посмотреть на меня, и я почувствовала себя так, словно меня выставили на всеобщее обозрение.

— Смысл стендапа в том, чтобы люди смотрели на тебя, — напомнила себе я. — Если они смеются, значит всё хорошо.

Сделав ещё один вдох, я наклонилась и расстегнула сумку.

Казалось, прошли часы, прежде, чем я услышала приглушённое:

— А сейчас новый талант в Розовом Замке. Впервые на сцене, встречайте, Эйвери Джеймс!

Я ожидала в туалете всё это время, но теперь потянула дверь на себя, подпёрла её ногой, натягивая белую плюшевую перчатку, и вышла в зал.

Все зрители повернулись ко мне.

И захохотали.

Пробиться к сцене в костюме гигантского хот-дога Боба, одновременно держа в руке портативный CD плеер, оказалось не так-то просто. Я сшибла несколько столиков и стульев, пока какой-то старичок не сжалился надо мной и не помог мне подняться на сцену.

— Всем привет! — сказала я в микрофон, подпрыгнув от того, как громко прозвучал мой голос в тускло освещённом помещении. — Как ваши дела? Мои очень хорошо. Каждое утро я совершаю аффирмации. Очень важно начинать выходной позитивно. Так что я посмотрела в зеркало и сказала себе: “Иди и покажи себя миру, Эйвери. Ты сможешь. Ты лучше всех. Ты же сосиска-оптимистка!”.

Разглядеть зрителей сквозь сеточку на лице было практически невозможно. Зато я хорошо слышала их смех. Они смеялись из вежливости, но я и не надеялась покорить их своими шутками.

— Но о том, что реально мне помогает, я узнала от своего хорошего друга, — продолжила я. — Он танцует без всякого повода. Он танцует даже тогда, когда нет музыки, потому что ему это нравится. И мы поспорили, что если получим высший балл за наш школьный проект, то я станцую для него. Потому что, нет лучшего способа отпраздновать победу, чем потрясти своими булочками на сцене.

Несколько людей одобрительно засвистели, когда я поставила свой сидюшник на пол и положила рядом с динамиком микрофон, чтобы зал мог слышать музыку.

Когда из плеера послышалось “Who Let the Dogs Out”, я больше не думала. И не волновалась о том, что подумают другие. Не имеет значения, идеальна я или нет, если аудитория смеётся.

Поэтому я исполнила все танцевальные движения, которые знала. Танец хот-дога Боба. Бегущего человека. Твист. Cabbage Patch. И даже те движения, которые и танцем-то не нельзя было назвать. Я позволила музыке вести меня, хаотично выплясывая на сцене.

И зрителям это понравилось. Их крики и смех заглушили музыку, так что я даже не знала, под какую песню танцую. Многие из них встали и танцевали вместе со мной у своих сидений.