— И как мы будем покидать место прибытия, точнее это здание? Там на выходе охрана! — вновь высказал я своё сомнение.

— Я не успел сказать… У нас этого здания больше нет. Здесь в будущем построена большая восемнадцатиэтажная парковка. А мы отправляемся в другой район этого города. Здесь у меня на руке есть функция программируемого перемещения в пространстве. И мы попадём в один из канализационных коллекторов… Но ты не бойся. Даже ноги не замочишь! Там, в коллекторах нет системы видео. Поэтому мы сможем пройти почти полгорода безо всякого контроля. — Пушкарёв вздохнул. — Не думал никогда, что буду на пенсии бегать по канализации и скрываться от правосудия!

— Так вы уже на пенсии? — я подумал, что должность заведующего кафедрой предполагает игнорирование, такими обязательными для остальных, вещами. Так было, по крайней мере, в моём времени…

— Да, уже два года на пенсии. Мне в этом году исполнится шестьдесят восемь.

— Не может быть!..

Я помнил Арсена Родионовича достаточно молодым. Стариком его можно было назвать лишь с натяжкой. Немного поседевшие чёрные усы. Лет тридцать пять-сорок, наверное, ему было тогда, не больше. Впрочем, может быть ему было и больше, лет шестьдесят пять-шестьдесят восемь. Просто выглядел достаточно хорошо или прошёл через пластическую хирургию.

— А сколько же вам было, когда мы расстались. Шестьдесят? — я хотел непременно знать всё.

— Ну уж нет! Я тогда был гораздо моложе. С тех пор лет двадцать уже прошло. Но хватит расспросов. У нас осталась только одна минута. Запомни, всего узнать ты всё равно не успеешь. Поэтому, хотя бы первое время старайся не задавать вопросов. Многое поймёшь сам. Что не понял, объясню, но позже. Сейчас для тебя главное не выделяться. Старайся вести себя как все…

— Как будто я знаю, как у вас ведут себя все!

— Присматривайся, делай выводы… Представь себя разведчиком. Сможешь?

— Я постараюсь.

— Хороший ответ! А теперь приготовься. В точке, где мы окажемся, нам можно будет находиться только около семи минут. Одеваемся и быстро уходим!

Я тут же собрался спросить: «Почему одеваемся?», но не успел. Уже началось! Тусклый свет начал разгораться, в ушах появился слабый свист. Наконец, меня качнуло, и я на какое-то время ничего не видел от слепящего света. Глазам было больно, но я всё равно постарался распахнуть их как можно шире. Пусть даже канализация. Я в будущем! До этого времени мне не дожить, так хоть посмотреть просто что там и как… Хоть одним глазком…

Залитая светом, низкая комната со сводчатым потолком имела что-то общее с кухней в моей квартире. Только совсем не было здесь окон, плоских стен и белого цвета. Изогнутые пурпурные стены, и такой же потолок. Яркий желтоватый свет шёл от горизонтальной складки, опоясывающей всё небольшое продолговатое помещение на уровне немного выше моего роста. Весь свет в помещении был именно оттуда. Изумрудного цвета мебель, закреплённая на стене. Столик, шкафчик и пара откидных сидений… Что же именно в этом месте считается канализационным коллектором? Запах, правда, здесь был. Но не отвратительный, а просто тяжеловатый. Технический какой-то запах. Вроде, так пахнет пластик с примесью бензина.

Арсен Родионович мягко тронул меня за плечо. Да, всё верно. Нам необходимо проворно уходить. Сработал какой-то датчик тревоги, и на нас уже открыта охота. Пушкарёв откинул в потёртом голубоватом полу, находившуюся рядом с моими ногами, крышку какого-то люка и, нагнувшись, стал доставать серебристого цвета большие баулы. В них оказались жёлтые защитные костюмы, которые нам пришлось быстро надевать. Облачение и подгонка заняли, тем не менее, минут пять. Но всё было удобным. Даже тяжёлый баллон со сжатым воздухом на спине не мешал. Мешал только шлем с прозрачным забралом, который значительно ограничивал обзор. Мы натянули эти доспехи прямо поверх своего наряда и торопливо, через люк в торце, покинули свой необычный «вокзал прибытия». Действительно, перед выходом мы полностью сменили наш имидж. Теперь мы казались рабочими.

А здесь снаружи уже точно был коллектор. Светильник на крыше технического помещения, которое мы покинули, освещал недалеко. Я увидел, что здесь была стыковка больших бетонных туннелей, приходящих с трёх направлений. Тоннели были круглого сечения и чудовищных размеров. Метра, наверное, четыре или пять в высоту. Не будь внизу труб, здесь можно было бы устраивать гонки на автомобилях. Тонкие трубы разного сечения шли по дну тоннелей, и по бокам над ними тянулись кабели в прозрачных прямоугольных трубах. Над нижними трубами были проложены пластиковые мостки с перилами. И мы, включив нашлемные фонари, по мосткам стали двигаться в каком-то одном, мне неизвестном пока, направлении. Арсен Родионович спереди, он вёл, а я за ним. Светлое пятно от фонаря, вырывало из темноты отдельные детали окружающего, не закрытые жёлтой спиной моего ведущего.

Так мы двигались примерно минут тридцать, всё дальше уходя от точки прибытия. Здесь в лучах фонарей посверкивали капли в воздухе, на стенках и трубах. Капли падали и на шлем моего костюма. А дворников не было, и мне приходилось размазывать воду по стеклу своей жёлтой перчаткой.

Туннель то сужался, то расширялся. В некоторых местах труб было так много, что тропа становилась едва проходимой… Ещё случилось несколько переходов, когда мы вынуждены были спускаться и подниматься по скользким ступеням через пересекающие наш путь другие туннели с трубами. Потом мы свернули в ещё один туннель и дошли до высокого, словно это храм, пустого сводчатого помещения. Здесь был плоский горизонтальный пол, на котором труб уже не было. Была только вертикальная лесенка в решетчатой трубе, уходящая в потолок. Но подниматься по ней мой ведущий не торопился.

Пушкарёв встал у лестницы, достал из-за пазухи какое-то кольцо и надел его прямо на палец перчатки. Тут же возле ладони возникло розоватое свечение, в глубине которого я легко различил объёмные цифры. «21:58». Потом приятным женским голосом кольцо сообщило, что звонков и уведомлений за последний час не поступало. Погода в городе малооблачная свежая, воздух чистый с уровнем загрязнений до трёх сотых процента. Небольшой моросящий дождь. Температура — двадцать два градуса Цельсия.

— Мы через минуту должны выйти наружу. Там нас подберут. — сказал, откинув за спину шлем, мой провожатый. И, облегчённо фыркнув, добавил:

— Успели!

Я тоже откинул шлем. Запах отходов вне шлема был, но не такой резкий, как я ожидал. Хотя, всё равно, здесь будущее было не столь уж сказочным!

— Ладно! Давай теперь подниматься. — Арсен Родионович легонько хлопнул меня по спине.

И я, шагнув вперёд, стал взбираться по вертикальной лестнице первым. Впереди меня ждал удивительный и незнакомый мир будущего… Где всё было совершенней и продуманней, чем у нас. И, который никто из моих современников ещё ни разу не видел. Я, как Колумб, был здесь первым!

Верх лесенки привёл меня на квадратную площадку наверху, комнату, ограниченную стенами со всех сторон. Стены были бетонными, через равные промежутки разделёнными металлической полосой на прямоугольные секции без единой надписи. Как отсюда выйти я не знал. Поэтому пришлось дожидаться, пока поднимется ко мне Арсен Родионович.

— Выйти легко. — ответил он на мой молчаливый вопрос. — Вот зайти сюда не всякий сможет.

Одна из секций, ограниченная тонкой чёрной кромкой, от толчка рукой медленно распахнулась. И мы вышли наружу. Здесь было темно. Но сразу прямо над нами засияла какая-то декоративная яркая многолучевая звезда. Так что видно стало метров на пять вокруг. Напротив нашего выхода осветилась нижняя часть разноцветной стены. Мы оказались в каком-то широком и тёмном проходе. И здесь, кроме нас, не было никого.

— Нам нужно выйти на улицу. — сказал Пушкарёв, и за локоть повёл меня по этому широкому проходу. — Только веди себя естественно, здесь везде видео. Если ты привлечёшь к себе внимание, можешь в хронику попасть. А этого нам совсем не надо.