— …Пожалуйста. — попросил Пушкарёв. — У нас только сорок секунд на то, чтобы уйти. Сейчас сюда вернутся…

— Зачем? — спросил я, тут же осознав, насколько глупо и многозначно прозвучал этот вопрос в данной ситуации. И уже пытаясь исправить в этом что-то, торопливо поднялся и встал на указанное место. Я Арсену Родионовичу не доверять не мог. А он тут же натянул мне на запястье с не проходящим розовым следом что-то вроде серого бинта или же напульсника. Он был красивым. На сером фоне виден был рисунок из геометрических фигур, поблескивающих белым и красным металлом. Пока я разглядывал у себя на руке напульсник, неожиданно по коже пробежал лёгкий электрический разряд, сразу стемнело и меня качнуло… Не было ожидаемого удара по ногам. Качнуло гораздо мягче, чем я ступил бы на движущийся эскалатор…

Вот это да! Значит это скачок! Как приятно было вновь испытать ещё не забытое ощущение. Я, не успев вдохнуть, по привычке перекрыл дыхание. И от удовлетворения закрыл глаза. Но холод был небольшим, почти неощутимым. И какой-то едва заметный ветерок продолжал овевать моё лицо. Что-то здесь было не совсем так! Я, проверяя свои навыки, едва заметно попытался вдохнуть и это неожиданно легко вышло. Никакой пробки и задержки воздуха у рта не было. Но, тем не менее, вокруг стояла глухая тишина.

Приоткрыл глаза. Красноватая мерцающая полутьма, обычная при возвращении… Как я могу возвращаться?.. Ведь я никуда не прыгал! Прыжок в прошлое происходит в ярком голубом свете, а возвращение в настоящее — в красноватой полутьме. Как раз она, эта полутьма и присутствует. Только более тёмная и мрачная. Но движусь я не к себе в настоящее, а из настоящего в грядущее! Вот это да! Впервые за всю свою жизнь, я окажусь в неведомом будущем! И, наверняка, больше, чем на двадцать секунд, как планировали когда-то мы с Профессором…

Я, напрягая зрение, огляделся и сразу увидел совсем рядом тёмную фигуру Пушкарёва. До него я смог бы дотронуться рукой. Он всё так же находился слева. Впрочем, в тусклых вспышках, его лица я разглядеть не смог. Я просто продолжал считать, что это он. Была видна только тёмная фигура.

— Я ожидал, что ты не удивишься. — внезапно в тишине раздался голос Пушкарёва.

Я просто не поверил себе. За всё время, что я прыгал, во вневременье меня окружала полная тишина. Непонятно какие, звуки появлялись только в начале и в конце путешествия. Я сам в это время ни дышать, ни разговаривать не мог…

— Вы можете говорить? — новую глупость вслух сморозил я.

— Да, со времени первых джамперов, техника не стояла на месте. — ответил мой попутчик. — По крайней мере моя сегодняшняя машина раз в десять мощнее той, что была у тебя. Можно контролировать пространство на расстоянии до полуметра от поверхности тела. Ну, это если надо. И даже захватывать с собой такие тяжёлые предметы, как второго путешественника…

— И куда вы меня теперь?.. — я спросил о себе, как о неодушевлённом предмете.

— Мы возвращаемся ко мне… Ну, не совсем, но, вероятно, большей частью… — не очень понятно ответил Пушкарёв. — У нас с тобой до конца прыжка ещё минут десять. И я попытаюсь за это время объяснить, почему я был вынужден так сделать. Я, как ты помнишь, оставил тебе на память о нашей встрече суммирующий навигационный детектор. Хотя меня и предупреждали, чтобы я всё захваченное из своего времени, вернул обратно. Это обязательное правило для путешественников. Но я немного увлёкся и нарушил… И у нас сложилась ситуация… В общем, глобальный парадокс в чистом виде. Непоправимые изменения практически во всей жизни. Тебя, Валерий Евгеньевич, например, отравили… Прости, это произошло из-за моего… Прости! Это был полный разгром всего вашего Союза Защиты Времени. Всё произошло позже, в сорок шестом году… Комитет ООН по контролю за петлями времени, основная организация в мире, обеспечивающая наблюдение за визитами в прошлое, был распущен. Все функции перешли к СВ. Они теперь пытаются контролировать всё! Да! И все изменения начались в конце марта две тысячи восемнадцатого года. А теперь, чтобы это исправить, понадобилось физически спасать тебя. Просто выкрасть. Не знаю, к чему это приведёт. И вообще, что затевает наша подпольная группа… Но я здесь не буду об этом… Ты спросишь, почему снова я?.. Для этого нужен был человек, которому ты поверишь без долгих объяснений. А кто бы смог меньше, чем за минуту, не вызывая паники, тебя убедить? За то, что ты мне поверишь, говорит факт твоей сохранённой жизни. По крайней мере, мне так объяснили, когда друзья меня готовили к этому визиту.

Лица его я по-прежнему не видел. Но мне казалось, что он волнуется. По крайней мере, в голосе временами проявлялась дрожь. Что же там у них случилось с моим «суммирующим навигационным детектором»? Мой попутчик сказал, что меня отравили. Меня это не удивило. Я с этим существую уже не первый день, и как бы привык. Даже удивился, что как-то успел отметиться в этой жизни, раз обо мне знают в далёком будущем.

— Вы на шпиона никогда не были похожи! — чтобы как-то разрядить обстановку, произнёс я.

— Да! — засмеялся он. — Я помню тот месяц у вас в восемнадцатом году… Готовясь, я интересовался модами начала века… И был тогда совсем неопытным шпионом. Но оказалось, не поздно всегда и всему научиться!

— А что требуется от меня?

— Пока, всего-навсего, сохранить жизнь. Потому что последствия двадцать третьего марта поставят крест на очень многом в нашем неспокойном мире…

От замечания про крест, мне стало немного не по себе. Зябко. Как-то это всё не про наше время. Причём тут сегодняшняя дата и крест на многом… Я, наверное, что-то такое пропустил…

— А что такое СВ?

— Ох!.. Их уже много лет все называю только так. СВ! Но я попытаюсь сейчас вспомнить… «В» — это как бы время, или какая-то из производных форм слова, а «С»… — Арсен Родионович цокнул и покачал головой. — Ох, нет, не помню. Ты спросишь потом. Кто-нибудь объяснит… Стоп! Стоп, вспомнил. Славные Времена!.. Вот как они себя называли! Сейчас их нужно называть: «главным… или основным комитетом по ограничению темпоральной инвариантности». Как-то так… Эти жулики сперва вообще ратовали за неприкосновенность прежних времён. И были ярыми противниками путешествий во времени… Как я мог такое забыть?.. Но с тех пор всё поменялось. Когда они добились ужесточения контроля за путешествиями, всё стало проходить только через их руки! И теперь любой, кто сможет оплатить все сборы и выполнить ещё нечто для СВ, будет допущен к джамперу. К путешественнику прикрепляется ещё сотрудник безопасности для контроля за всем. Этот сотрудник один знает как управляться с джампером и отвечает за всю операцию. И потому отсюда СВ сосут немалые деньги. И с каждым днём всё укрепляют свои позиции. Многочисленные санкции, сокращение лимитов, ликвидация допусков на путешествия для отдельных стран и компаний, и штрафы с конфискацией нелегального оборудования для всех, уличённых в незаконном использовании… Законным считается только проведённое через них. И мы с тобой сейчас тоже преступные нелегалы. И, кстати, должны при этом вести себя соответственно. Как только мы появимся в конечной точке, поднимается тревога и на нас начнётся охота. Поэтому сразу я отключаю джампер, и мы с тобой покидаем место прибытия, бежим. Постарайся в это время не теряться, идти за мной и не отставать. Мы должны сбить ищеек со своего следа и выйти в точку, где нас должны будут уже ждать.

Это всё было точно шпионское! Нелегально прибыть, бежать и спастись у своих людей… Я вспомнил, как Пушкарёв гляделся в моём городе. Одет он был всё время в какой-то длинный плащ и старинные очки-хамелеоны. Но я этому тогда не удивлялся. Потому что странных людей и без него у нас было много.

— Арсен Родионович, как вы думаете, я не очень буду бросаться в глаза у вас в своей одежде из прошлого?

— Я не думаю, что отличия какие-то существенные. Разве что материал, цвет и покрой. Да, и обувь! Но обувь мы всё равно сменить не успеем, а с внешностью что-нибудь придумаем. К тому же мы сменим имидж…