Но бросать Лику одну я не решился. Пусть мужчина катится, куда ему нужно. У меня свои дела. И, к тому же, может быть я ошибаюсь, и он обо мне тоже ничего не знает. От действительных случайностей в этой жизни никто не застрахован.

Когда я провожал Лику домой, внезапно на Самсунг пришло сообщение. Я посмотрел на адрес и про себя выругался. Опять Вяземский. Даже открывать не стал. Впрочем, уже сидя в автобусе, сообщение всё же я прочитал. Там было: «Замок заменил. Ключи у соседей в 19 кв.». Хоть это был не его стиль, но всё же что-то хорошее сделал для меня майор!

Потом, почти сразу был звонок от отца. Батя приглашал меня «сгонять» в четверг в Шубинки. Это у нас давнишние такие планы. Чтобы поскорее отвязаться, я буркнул «Да».

Безопасность прежде всего! И заходя в свою квартиру, я на часах благоразумно выставил визит в четырнадцатое марта. Так. На всякий случай. Но обошлось! Дверь в квартиру была как новенькая. Я не нашёл даже следов грубого взлома. Соседка, отдавая мои ключи, сказала, что все разговоры в нашем подъезде уже два дня только про восемнадцатую квартиру. И поинтересовалась, что это со мной случилось. Я сказал, что всё нормально, просто временные трудности…

У себя Димке с едва живого Самсунга скинул: «ОК», поставил старый смарт на зарядку и снова, не раздеваясь и не снимая с руки часов, завалился спать. Когда спать я ещё не должен был. Потому что блага цивилизации теперь мне только снились. Но экзотических снов я не видел. Да и никаких вообще.

Проснулся почти что утром, в начале пятого. Подошёл к окну. Звёзд нет. Чёрное небо затянуто облаками и чёрный ночной город спокойно спит под этим покрывалом.

Внезапно зазвонил телефон на тумбочке. Мне очень не хотелось снова окунаться в эту безумную жизнь! Но смарт настойчиво требовал моего внимания. Номер был неизвестным. Я сомневался почти минуту. Но всё же ответил:

— Слушаю.

— Валерий Евгеньевич, здравствуйте! — сказал незнакомый мужской голос.

Я попытался сопоставить голос с каким-то из виденных мной людей. Не очень получилось. Голос был интересным. Богатым. Как у оперного певца. Но ни с кем из виденных мной не согласовывался. Даже с тем типом в плаще и очках. Его негромкий голос в автобусе, кстати, мне почему-то запомнился. Ну, а манера называть меня Валерием Евгеньевичем была присуща только нашему старшему менеджеру и сотрудникам федеральной безопасности, типа Вяземского.

— С кем имею честь разговаривать? — сразу же поинтересовался я.

— Полковник Богданов. Федеральная служба безопасности. Есть у вас время со мной побеседовать?

— Но мы уже беседуем. Вы, как я понял, полковник, теперь будете вместо Вяземского? Что его, да и вас интересует, я знаю, но помочь, увы, ничем не могу!..

— Я понимаю! И всё же вы помочь можете, если усилите свою безопасность. И физическую, и информационную. Кстати, я вынужден был на эту ночь оставить дежурить снайперов в доме, напротив вашего. Для вас они совершенно безопасны, уверяю вас. Это в случае повторения нападения…

Богданов говорил спокойно, а меня передёрнуло. Снайперы! Для моего спокойствия. Вот это ничего себе!

— Мне это совсем не нравится! — я тоже постарался говорить спокойно. — Убрали бы снайперов-то! Вылетевшую пулю в ствол обратно не вернёшь! Я не хочу стать случайной мишенью.

Я торопливо спрятался за угол стены, чтобы меня больше не было видно. Что там за снайперы и куда сейчас они целятся…

— Нет вопросов! Сейчас прикажу убрать. — тут же отреагировал Богданов.

Странно. Он очень быстро согласился. Но мне облегчённо вздыхать было ещё рано.

— А вам можно верить?

За такой вопрос можно было и по морде схлопотать. Но всё-таки для меня это было гораздо легче, чем виском поймать пулю…

— Я понимаю, доверия с предыдущего раза у вас и не должно было появиться. Я не буду вас уговаривать, что мы в одной лодке. Вы мне, всё равно, не поверите. Я здесь не потому что надо чего-то от вас добиться. Просто я зачарован возможностями того, вокруг чего у нас все проблемы последнего времени. Меня с этим делом познакомили случайно. Потому что по образованию я физик… Работал перед этим два года наблюдателем в Женеве, в ЦЕРНе.

— Вы это серьёзно? — чтобы физиков привлекали для работы в такой организации, я не мог поверить.

— Абсолютно серьёзно! — вздохнул Богданов.

— И после Женевы вы решили поставить у моих окон снайперов?..

— Я сразу был против этого, но у меня консультантом известный вам майор Вяземский…

— Гоните его! — меня бесил этот его чёртов консультант.

— Не могу! Это его сфера деятельности. Я просто не справлюсь со всей массой дел.

— Ладно-ладно! Пусть будет так… А почему вы мне среди ночи позвонили. — я вдруг увидел время на своих часах на руке. — Ещё нет и пяти утра!

— Мне сказали, что вы одетым стоите у окна. Я очень хотел познакомиться! И переговорить.

Я хмыкнул:

— Ну, и что вы об этом думаете теперь?

— О вас?

— Нет, не обо мне, а об этом моём «странном» деле.

— Что думаю? — переспросил собеседник. — Я с самого начала считал, что ваш прибор должен нарушать какие-то пространственно-временные связи…

При упоминании времени меня обдало жаром. Неужели он про машину времени догадался?

— Но на каких принципах он работает, я думаю, никто сейчас сказать не сможет! Ведь так?.. Нынешняя наука топчется ещё в самом начале этого пути. Все эти коллайдеры, несмотря на размеры, энергетику и стоимость, просто разведка боем… И этот прибор, я думаю, следующий шаг. Следующее поколение.

Я даже задохнулся. «Вот это умище!» — подумалось. Он не только угадал с функциональными особенностями прибора, но и определил, что в наше время его создать просто никто не смог бы!

— Простите, полковник, как мне к вам обращаться?

Тот сразу же ответил:

— Меня зовут Богданов Юрий Маркелович.

— Юрий Маркелович, очень многое из того, что вы мне сейчас сказали, просто гениальные догадки. — я постарался сказать это с упором на «догадки», хотя сам думал про действительно «гениальные». — Но вы правильно сказали, что в наше время этого просто не может быть. Что стало бы с цивилизацией, если бы ядерные реакции стали использовать ещё в каменном веке?..

— Я думаю, мы бы уже путешествовали у других звёзд! Миновав многие исторические бессмыслицы…

Юрий Маркелович сказал это вполне хладнокровно. Как о чём-то совершенно естественном и не нарушающем законы мироздания. И даже мне, в какой-то миг показалось, что он всё-таки прав…

— Но всё же… я попробую возразить… — я возражал больше самому себе, я просто знал, что мне надо возражать. — Мир окружающий состоит не только, и не столько из таких, как вы. Есть люди, и их очень много, которым этого всего не надо. Ни звёзд, ни познания тайн Вселенной… Им вообще ничего не надо, кроме мелких сиюминутных удобств для себя. И именно они сделали из плутония великолепную дубинку… И вопреки именно им европейцы построили свой ЦЕРН. Может быть я чего не понимаю, но новую дубинку в руки тех человекоподобных давать нельзя. А наша новенькая, из этого же ряда. Мы собираемся погубить сами себя. И все мои действия направлены на предотвращение этого. Мне приходится метаться между молотом и наковальней только для того, чтобы не лишить людей одного из способов познания и уберечь от глупого самоубийства…

Вах, как я красиво изрёк! Такое надо в рамочку и на стенку! Я не всегда размышлял во время разговора, так как мои слова всегда опережали мои мысли. Но я действительно так думал! Правда, как они, эти слова, будут услышаны противной стороной, предположить было трудно. Юрий Маркелович, почти не задумавшись, сказал:

— Это спорный вопрос. Наверняка, то же самое говорили и об огне… Главное, правильно распорядиться возможностью!

— Юрий Маркелович, а представьте, за какую-то провинность вас из этого дела устраняют… Кто становится у руля? Иннокентий Семёнович Вяземский! Который тут дров уже наломал. И ничего в этом деле не смыслит. Дикарь с дубинкой!