Брайан выходит из машины и подходит к моей стороне. Он открывает дверь и протягивает руку. Я дрожу, давая ее, мне страшно войти в здание, в котором так много мучительных воспоминаний об одной незабываемой ночи.

Беккер и Джилл выбираются с заднего сиденья и присоединяются к нам. Увеличенные глаза Джилл встречаются с моими, и она протягивает руку и сжимает мою в молчаливом заверении. Слёзы наворачиваются на глаза, но я не позволю им упасть. Я не могу. Я здесь с Брайаном для того, чтобы встретиться с его братом и создать новые воспоминания, желая стереть старые и не цепляться за них.

Мы проходим через двери к лифту, и мне всё это очень хорошо знакомо, в моём желудке появляется тревожный ком, который может лопнуть. Брайан нажимает кнопку, чтоб вызвать лифт. Мы заходим в тот же лифт, что и в то утро, когда я отправилась вниз, покинув обитель Марка, и преследующие воспоминания находятся прямо на поверхности, заполняя горло тошнотой. То же чувство головокружения смешанного со стыдом, когда я ехала в этом лифте, набрасывается на меня.

Отель занимает только двадцать три этажа. Когда я была в этом же лифте с Марком, он нажал кнопку на сорок седьмой. Верхний этаж. Пентхаус. Он сказал мне, что там также есть и другие люксы, и когда мы вышли из лифта, то повернули направо и вошли в дверь, обозначенную номером 4701.

Я предполагала, что Брайан нажмёт любую кнопку с двадцать четвертой до сорок шестой. Никогда мне не пришло бы в голову, что он может нажать сорок семь, и когда он это делает, жгучая боль сжимает мою грудь. Я не хочу, чтобы это меня так беспокоило, не хочу поддерживать эту связь между Марком и мной так близко в своем сердце, не после прошедшего времени, не после того, как я начала отношения с другим, не после того, как я начала влюбляться в другого.

Но я беспокоюсь.

Я делаю глубокий вдох, отталкивая изображения Марка, бросающего меня на зеркальную стену лифта, избавляясь от ощущения его губ на моих, от нашего смешавшегося дыхания и жаждущих тел.

Когда мы выходим из лифта, я предполагаю, что мы повернем налево. Это единственный вариант. Когда мы поворачиваем направо, и Брайан ведёт меня к двери, обозначенной 4701, - той же двери, в которую я вошла чуть более месяца назад, моё сердце останавливается. В ушах гудит. В груди болит. Живот сжимается.

Это невозможно.

— Твой брат живёт здесь? — спрашиваю дрожащим голосом. Я чувствую, что Джилл где-то позади меня, но она не может знать, что происходит в моей голове.

— Да, — говорит Брайан, поворачивая ручку и толкая дверь. Возможно, он кивнул, отвечая на мой вопрос, я не уверена, я не могу смотреть на него, не могу вынести, чтобы он увидел эмоции, которые наверняка проносятся в моём взгляде, не могу вынести мысли о том, что пройдя через дверь, можно лицом к лицу столкнуться с тем, что (а вернее, тем, кто) с другой стороны. Вместо этого я фокусирую взгляд на двери, пытаясь сделать всё, что в моих силах, чтобы забыть, отпустить, подтолкнуть одну ногу к другой и действовать, как будто все нормально.

Но это не так.

В последний раз, когда была здесь, я влюбилась в рок-звезду. Откуда, чёрт возьми, я должна была знать, что влюблюсь в его брата следующим?

Шестнадцать

Когда Брайан открывает дверь, каждый нюанс той ночи, как только я прохожу через эту дверь, возвращается ко мне.

Джилл вытащила свой пресс-пропуск плюс пропуск, который она позаимствовала у друга после шоу для меня, и вуаля ... мы за кулисами.

Она провела меня через ряд коридоров, прежде чем мы остановились перед дверью с логотипом группы VAIL. Она сверкнула пропуском охраннику, как будто делала это миллион раз, и я последовала её примеру. Мои руки дрожали, когда я поднимала свой пропуск. Охранник секунду смотрел на меня, и нервы танцевали внутри моего живота. Я могла бы поклясться, что он меня изучал, глядя иначе, чем на Джилл. Он мог сказать, что я не из прессы. Я чувствовала, как некоторые, смотря на меня, могли бы сказать, что я поступаю неправильно.

Он изымет мой пропуск, нас выгонят, и у Джилл будут большие неприятности. О, черт возьми, почему так много проблем? Могут ли её уволить за то, что она пришла с подругой, а не с фактическим журналистом? Он покачал головой и усмехнулся, но открыл дверь, которая позволила нам войти в гримёрку Vail.

Когда дверь открывалась, мои нервы превратились в волны, которые метались по всему моему телу, от кончиков пальцев до мочек ушей, вместо того чтобы успокоиться.

Первое, что я заметила, были женщины - в основном блондинки. У всех были волосы длиннее, чем у меня, ноги длиннее моих, и упругая грудь больше, чем у меня. Я не знаю, чего я ожидала. Я даже не знаю, ожидала ли я чего-то в своих мыслях, но это казалось правильным.

Я оглядела комнату, и мой взгляд незамедлительно нашёл его. Марк Эштон, единственная причина, по которой я нахожусь здесь, стоял в стороне комнаты, на нём не было ничего, кроме джинсов.

Воздух покинул моё тело, и я задохнулась от вздоха.

Тело, которое я столько раз видела на фотографиях, стояло прямо передо мной. Татуировки, которые я легко могла бы узнать в толпе, отмечают его идеальную кожу. Он был босиком, тёмные волосы — влажны, как будто он просто вышел из душа, а его грудь и живот представляли собой массу выточенных мышц. Он худой — не большой и громоздкий, а безупречный и совершенный. Мой рот наполнился слюной, а в горле пересохло. Моё лицо было горячим, словно я неконтролируемо и невольно краснею, и волна жара прошла через тело в кровь.

Чуть позади стояли трое других членов рок-группы. Вечеринка была в самом разгаре; голоса пронзали меня, вокруг гремел рок. Группа парней начала скандировать, когда один из них - Этан, барабанщик, начал пить пиво. Он хлопнул банкой о землю, когда закончил, схватил блондинку, стоящую рядом с ним, чтобы засунуть язык ей в горло. Но я не могла сосредоточиться ни на ком из них, потому что всё мое внимание сфокусировалось на Марке Эштоне, словно в комнате не было никого и ничего другого.

Он держал телефон возле уха, говоря с кем-то - вероятно, это и было причиной, по которой он отделился от группы, собравшейся в комнате. Было слишком шумно, чтобы я могла услышать его голос. В другой руке он держал стеклянный стакан с янтарной жидкостью, а блондинка висела на шее, цепляясь за него. Однако он не обращал на неё внимания.

Он взглянул в нашу сторону, когда я прошла за Джилл, как будто всё совершенно нормально. Он что-то сказал в телефон и закончил разговор, запихнув его в карман, сосредоточившись взглядом на мне. Он что-то сказал женщине, висящей на нём, и она разочаровано выпятила полную нижнюю губу, прежде чем отпустила его и направилась к своим подругам, которые стояли возле Этана.

Джилл подошла прямо к нему, как будто встреча с самой яркой рок-звездой на планете была обычным явлением. Она сдерживала внутри себя эмоции фаната, находясь здесь в качестве репортера. У меня не было такой подготовки.

— Джилл Харт из "Солнечного города-греха", — сказала она, протягивая руку, чтобы пожать его, игнорируя взгляды женщин в комнате. — У меня к вам несколько простых вопросов. — Он подошёл к ней и пожал ей руку, и сквозь меня прошла дрожь ревности. Она дотронулась до него.

Я не знала, чем эта ночь станет для меня.

— Кто твоя подруга? — спросил он, переходя взглядом ко мне. — Коллега? — Он отпустил руку Джилл.

— Я большая фанатка, — выпаливаю, сдерживаясь чтоб не кинуться ему на шею. Джилл посмотрела на меня злым взглядом. Все договоренности, которые у нас были, что я буду держать себя в руках, вылетели прямо из окна.

Он усмехнулся.

— О, я тоже ваш поклонник. — Его голос послал мурашки по моей груди, и щёки загорелись даже больше, чем раньше.

— Чт-что? — пробормотала я.

— Голубые глаза, тёмные волосы. — Его взгляд проходит от моего лица по телу, по ногам, сжигая меня и клеймя, пока он движется. — Длинные ноги ... да, я определенно поклонник.