Это самый сладкий поцелуй, который у меня когда-либо был с мужчиной, и он отозвался болью желания между моими ногами, как ни с кем прежде. Желание пульсировало и распространялось в мой живот, сражаясь с бабочками, набирая обороты, когда его руки обернулись вокруг меня сильнее, но губы не двигались.

Он отстранился, закрыв глаза.

– Приехали, – пробормотал, а затем открыл глаза. Мы в нескольких сантиметрах друг от друга. Его глаза рассказывали о том, что он тоже этого хочет, конечно же, я знала это с тех пор, как он забрал меня к себе ... но он хотел меня, а не только секс со мной. Я не просто тёплая дырка для него. Я что-то большее, что-то, чего я не понимала, что-то чего я испугалась, потому что уверена, что не могу быть тем, что ему нужно. От него чувствовалось подавляющее присутствие, это больше, чем жизнь того, кто регулярно был с певицами, актрисами и порнозвездами, и меня никогда не будет достаточно ему, независимо от того, насколько интригующей я была в данный момент.

Я сидела на коленях, и мы смотрели друг другу в глаза, оба наших естества вздымались от предвкушения.

Машина остановилась, а я даже не знала об этом. Дверь рядом с Марком распахнулась, водитель стоял по стойке смирно и ожидал, когда мы выйдем. Он прервал наш напряженный момент, и я соскользнула с его колен, задаваясь вопросом, что его водитель видел такое постоянно.

Марк схватил меня за руку, а затем вышел из машины, вытянув меня за собой. Другой человек проследовал за нами - телохранитель, наверное, но Марк этого не подтвердил. Мы побежали в здание, он повёл меня на второй этаж, и мы вызвали лифт. Телохранитель остался на первом.

– Легче отсюда, чем с первого этажа, – сказал он, пока мы ждали, когда прибудет лифт.

Это имело смысл. Лифт на первом этаже, вероятно, открывался где-то возле вестибюля отеля, и так как мы проскользнули на второй этаж, гораздо меньше шансов, что его узнают.

Открылись двери среднего лифта. Мы шагнули вместе. Он вставил ключ в слот и нажал кнопку верхнего этажа - сорок седьмого.

Должно быть, это была длинная поездка со второго этажа до сорок седьмого, но она казалась слишком короткой.

Он вернулся к тому, на чём мы остановились в машине, когда двери закрылись, оставляя нас в уединении. Он подкрался ко мне, подталкивая на зеркальную стену. Я увидела его в отражении зеркальных дверей, последний образ, пока не сгорел мой разум. Его спина, когда он прижимал своё тело к моему, ладонь его руки поднималась, чтобы погладить мою щеку, но из-за зеркальных стен изображение повторялось, повторялось и повторялось до бесконечности. Сотня Риз прижаты к стене сотней Марков, сто рук Марка, касавшихся сотен Риз. Этот образ останется со мной, выжжен в моём сознании на вечность.

Марк прошептал:

– Я этого не понимаю, Риз. – Его слова пронизаны болью.

У меня не было времени ответить, я не успела спросить, чего он не понимает, или почему признался мне в этом, или что это значит, как его губы врезались в мои, и рот открылся, в этом крошечном лифте появились фейерверки. Я сразу же ответила на его поцелуй, его язык нашел мой, когда я почувствовала мятный вкус, маскирующий намёк на виски и ещё более мягкий привкус сигарет. Он пах,словно только из прачечной, несмотря на то, что он потел на сцене, и под этим скрывался след аромата сандалового дерева.

Это уникальный аромат Марка, он отличался от любого другого мужчины, которого я когда-либо целовала, но у меня не было времени сосредоточиться на этих чувственных деталях, потому как телом он прижимался ко мне. Одна его рука лежала на стеклянной стене лифта, а другая обернулась вокруг моей талии, чтобы удерживать меня у него. Его эрекция уперлась в моё бедро, когда он прижимался ко мне. Моя кровь нагревается, вскипает в венах, когда до моего сознания доходит, что именно я сделала это с ним. Он был возбужден. Он был горяч. Он желал меня.

Двери лифта открылись слишком рано, и он отодвинулся от меня. Я даже не заметила, как лифт остановился, не говоря уже о том, что дверь открылась. Я была слишком увлечена тем, что происходило между нами. Он был единственной целью, и я не могла думать о другом времени, когда бы я была с мужчиной, а все остальное исчезало и было незначительным на заднем плане. Я всегда была в состоянии поддерживать некоторое подобие контроля - именно это мешало желанию заняться сексом в публичном месте с Джастином, моим бывшим, когда он попытался сунуть руку под мою юбку в ресторане. Я не была горделивой, но я осознавала, что происходит вокруг меня.

Марк был другим. С ним я не контролировала и не осознавала. Это был весь он, всё моё внимание сосредоточилось на нём, его прикосновениях, его вкусе, запахе; он разжигал во мне огненные эмоции.

Несколько людей ждали, чтобы войти в лифт, когда мы выходили. Я не заметила, кто они, потому как я смотрел на него. Мы отошли, а они зашли. Он помахал кому-то, поприветствовал кого-то другого, но я застряла в тумане от его поцелуя. Это была настоящая жизнь? Это действительно происходит со мной?

Он повел меня к двери, обозначенной 4701, и открыл её, вечеринка в самом разгаре. Люди метались, музыка гремела. Некоторые сидели на диване, а другие брали напитки на кухне.

– Добро пожаловать ко мне, – сказал он с сарказмом.

Я улыбнулась и огляделась, запоминая каждую деталь для отчета, который Джилл наверняка захочет услышать на следующий день.

– Приятно, – ответила.

Он пожал плечами.

— Лучшее из того, за что я плачу. Хочешь пива?

– Конечно. – Я прошла за ним к холодильнику. – Ты живёшь здесь один?

– Обычно да, но у меня гости на следующие несколько недель. – Женщина с окрашенными светлыми волосами стояла рядом с ним.

– Привет, тебе, – сказала она, её голос был хриплым.

– Привет, Далила. Извини меня. – Он открыл холодильник, и она переместилась на полтора сантиметра. Она провела рукой по его, и мне стало невероятно некомфортно, ведь я стояла позади него на пару шагов, и мой взгляд сосредоточился на холодильнике.

– Марки-Марк, отведи меня в постель. – Её веки были тяжёлыми, и она явно пыталась его обольстить. Мне пришлось задаваться вопросом, обычный ли это тип женщин, с которыми он проводит время, потому что я точно не такая.

Я знала, для чего я здесь, и знала, что у меня нет претензий к нему. Но увидев, как другая женщина пытается утащить его из-под моего носа, я испытала шок от реальности. Что, если он решит, что ему будет лучше с ней сегодня? Что бы я сделала? Куда бы пошла?

Как я оказалась здесь сегодня вечером? Каким образом он меня выбрал?

– Извини, детка, у меня есть компания. – Он кивнул мне в ответ.

Компания. Это всё, чем я была для него. После поездки в машине, где он записал эти слова и признался в своей самой темной тайне? После того, как он поцеловал меня, после того, как он напечатал «Немного похоже на судьбу», поцеловал меня, как голодный человек с непрекрытой, нефильтрованной страстью?

Он схватил две бутылки пива из холодильника, открыл обе, и отдал мне, взял меня за руку и провёл через переполненную гостиную по коридору в спальню.

Его спальня элегантная, как и остальная часть его дома, в чёрном, белом и сером цвете. Полы белые с блестящей плиткой, и мягкий, плюшевый, чёрно-белый ковер покрывал большую часть пола. Стены окрашены в мягкий серый цвет с белой облицовкой. Кровать в центре, словно огромный король с белыми простынями и белым одеялом. Чёрные, белые и серые подушки украшали верхнюю часть кровати, и я не могла не задаться вопросом, есть ли у него домработница, которая застилает его кровать каждый день. Я просто не могла представить Марка Эштона, экстраординарную рок-звезду, заправляющим кровать.

Его спальня белая и простая, а чёрно-белые картины в рамках украшают стены. Изображения были простыми и музыкальными - гитара, сексуальное изображение только микрофона на фоне сцены, первая обложка альбома Vail. Все они были общими фотографиями - ни кого-то из них, ни одного человека. Мне стало любопытно, основной ли это дом, выбрал ли он эти картины, комод, или же был человек, который сделал это за него. Я подумала, есть ли у него другой дом в другом месте, где он хранит фотографии своей семьи. Его мама и папа. Его братья и сестры. Есть ли у его родителей дом с его детской спальней, все ещё нетронутой.