Джилл прожгла меня ещё одним злым взглядом, когда мои щёки вспыхнули. Я не была уверена, что она пускает на меня злобные взгляды из-за того, что он флиртует со мной, а она хотела, чтобы это предназначалось ей, или же из-за того, что она пыталась взять у него интервью, а он игнорировал это.

— Ты тоже из СМИ? — спросил он меня.

Спрашивает ли он потому, что собирается выгнать меня, если я не оттуда? Я покачала головой, внезапно слишком ошарашенная и подавленная, чтобы подобрать слова. Возможна ли любовь с первого взгляда? Потому что я была уверена, что это любовь.

— Как тебя зовут? — спрашивает.

Кого я обманываю? Я влюблена в этого человека уже десять лет. Он – моя подростковая мечта, ожившая во плоти напротив меня. И он обращается ко мне – задает вопросы, ответы на которые он хочет услышать от меня.

Вот дерьмо. Он разговаривает так... словно, я должна ответить.

— Риз, — отвечаю.

— Как чашки с арахисовым маслом?

Я киваю.

— Ты знаешь, что говорят о чашах с арахисовым маслом, а?

Я качаю головой.

Он усмехается, и моё сердце чуть ли не вырывается из груди.

— Сладкие снаружи и кремовые внутри.

Моё лицо продолжает чертовски гореть, но слова и мозг подводят меня.

— Мм. Разве это не их лозунг о том, что нет неправильного способа съесть Риз?

Обычно у меня есть десять готовых саркастических комментариев к плохим ассоциациям с моим именем, но почему-то из уст Марка Эштона они не кажутся такими плохими.

Я стою в ошеломленной тишине от того, что рок-бог посмотрел на меня, не говоря уже о том, что обратил внимание и флиртует со мной. Он продолжает стрелять в меня взглядами, но ему это не нужно. Ему не нужно говорить ни слова - он мог бы просто выстрелить в меня одним пронзительным взглядом, и я бы бросила ему трусики.

Он поднимает янтарную жидкость к губам, и мой взгляд проходит по стеклу бокала.

Что-то подтолкнуло меня в тот момент, что-то говорило о том, что это мой шанс. Я не могла думать о времени, когда хотела чего-либо большего, чем та ночь, когда я желала Марка Эштона. Я хотела приглашения в его дом. Я хотела быть женщиной, которую он приведёт с собой домой. Однако я не знала, как всё это работает. Я видела его с другими женщинами в каждом жёлтом журнале, которые собирала, но я не была уверена, что он подходил к женщинам, прежде чем приводил их домой или спрашивал.

Всё, что я знала, это то, что я не могу покинуть эту раздевалку за кулисами в Мандалай-Бей ни с чем.

Итак, что бы ни случилось, я пойду за ним.

— Я бы с удовольствием нашла бы где-нибудь уединенное место, чтобы позволить тебе узнать самому.

Он в удивлении приподнимает брови, и у меня возникает чувство, что я зацепила его внимание. Я горжусь собой. Это так далеко от зоны моего комфорта, что мой здравый смысл находится практически в другой стране, но я сделаю это ради Марка. Это мой единственный шанс.

— Хочешь поехать ко мне?

Бл*дь, да! Я почти сказала это вслух, но мне удалось остановить себя.

Да вы прикалываетесь, что ли? Приглашение в дом Марка, блин, Эштона?

Я глубоко вздыхаю, решив не выглядеть полной дурой. Он хочет, чтобы я поехала к нему. Это может означать только одно - я никак не могу отказаться от этого шанса, даже если он основывал свое приглашение ни на чём большем, чем то, что он спрашивал. И физическое влечение ... но какая ночь не начинается из-за мгновенного притяжения?

— С удовольствием.

— Могу ли я для начала задать несколько вопросов? — Спрашивает Джилл, сохраняя для меня особый взгляд.

Наконец он отводит взгляд от меня, чтобы сосредоточиться на моей подруге.

— Правильно. Конечно.

Она задаёт, и он отвечает. Все это кажется очень профессиональным, за исключением того, что его взгляд переходит на меня.

— Последний вопрос, — наконец произносит она, и он кивает, чтобы она продолжала. — Что вы ищете в женщине?

Он прочищает горло и медленно опускает взгляд с моих глаз к ногам. Меня охватывает жар, когда его взгляд пронзает моё тело.

— Голубые глаза, длинные ноги, Vail-хвост.

Жар снова проходит по моей шее.

— Vail-хвост?— Уточняет Джилл.

Марк бросил на неё томную кокетливую усмешку.

— Поклонницы. Знаешь, женщины, которые сделают все, что потребуется, чтобы пройти за кулисы после шоу. — Он кивает в сторону моей футболки.

— Правда? — Заскулила Джилл. — Это то, что ты хочешь, чтобы я напечатала в "Солнечном городе-греха"?

Он усмехается и качает головой.

— Сладкие снаружи и кремовые внутри. Подходит ли это?

— Не совсем.

Он дарит ей лёгкую ухмылку, само воплощение плохого мальчика.

— Я не очень придирчив, когда речь заходит о женщинах, как вы, возможно, слышали. Мне нравятся женщины, которые выглядят, как ваша подруга. Очевидно, что я люблю женщин, которые любят веселиться. Ты, наверное, не захочешь это цитировать, но в этот раз довольно хорошо звучит. — Он делает ещё один прохладный и уверенный глоток из своего стакана. — Мне нравятся женщины, которые умны и забавны. Не для записи, я обычно и не узнаю о них чего-то большего.

Меня должна бы оскорбить его речь или, по крайне мере, удивить, насколько он груб. Он ничего не знал обо мне, кроме имени и того, как я выгляжу снаружи, но он готов пригласить меня к себе. Дерзко, вероломно, но даже это меня не останавливает.

Но, несмотря на всё это, я чувствовала себя счастливой, потому что он выбрал меня. Мне повезло, ведь, хоть в раздевалке Vail и были другие женщины, он обратил внимание на меня. Он мог выбрать кого угодно в мире, но всё равно выделил меня.

Да, я была бы оскорблена. Но черт, рок-звезда была частью списка моих желаний.

И я собиралась выполнить этот пункт.

Спустя несколько минут его водитель выехал субботней ночью на полосу, чтобы доставить нас к нему домой в Mandarin Oriental, пока мы разговариваем на заднем сидении машины. Мы сидели рядом друг с другом в задней части его персонализированного Юкона. Ряд сидений перед нами был повернут к нам. Кажется, здесь могли бы проходить встречи. Марк положил ноги на сиденье напротив и закрыл чёрное тонированное стекло, отделяющее задние сиденья от водителя спереди. Его большая рука покоилась на моей ноге, медленно двигаясь по бедру, вторую я приложила к груди. Мне очень комфортно, словно мы знаем друг друга, как будто мы были вместе долгое время, и просто отправляемся домой из офиса после рабочего дня вместе ... или что-то в этом роде.

— Каково это - быть рок-звездой? — спрашиваю я. Я хочу узнать каждую деталь о нём. Мне до сих пор кажется, что я нахожусь в какой-то сумасшедшей фантазии, словно в любую минуту я проснусь в одиночестве в своей постели. Я думаю о том, как он накинется на меня, как начнёт целовать, как проникнет в меня.

Я кусаю изнутри щеку на секунду, просто чтобы узнать, могу ли я почувствовать боль, чтобы убедиться, что всё это реально.

— Чертовски круто, — ответил он глубоким тембром, который звучит в каждой моей любимой песне.

— Что делает это замечательным?

— Мне платят за то, что я люблю. Путешествия по миру со своими лучшими друзьями. Взрыв, когда я выхожу на сцену. Смотрю на распроданные места, наблюдая за тем, как люди поют песни, написанные мной ... нет ничего круче. — Его голос тих, и я не могу не задаться вопросом, всегда ли он говорит так искренне с каждой женщиной, которую везёт к себе. Он кажется настоящим в это мгновение, но у меня нет объектов для сравнения.

— Я подпевала каждой песне, — застенчиво отвечаю. Я бросаю взгляд на него, пытаясь понять, действительно ли это происходит.

Покалывания проносится по моему животу, когда его глаза встречаются с моими и его губы наполняются.

— Я знаю. Я наблюдал.

— Ты видел?

— Я бросал на тебя взгляды снова и снова. Я сосредоточен, когда нахожусь на сцене, но каждый раз смотря на тебя, немного отвлекался. Твои глаза загорались с каждой новой песней, которую мы играли, пылали для меня снизу. Когда вы вошли в раздевалку за кулисами, это немного походило на судьбу.