Глава 15

Лифантия

Дождь снаружи кажется таким же серым, как и небо; как серые тучи, что растянулись над головой. Здесь же, на выступе горы Адамант, Лифантии кажется, что небо ближе, чем земля. Он всегда верил, что размышлять лучше именно в подобном месте. Вдали от земли, вблизи от неба.

Укрывшись черными крыльями от дождя, но позволяя его каплям касаться лица, Лифантия равнодушно всматривается в долину, которая с такой высоты выглядит как лоскут зеленой ткани.

— Я знала, что могу найти тебя здесь.

Лифантия ожидал услышать этот голос; ведь обладателя выдал шорох еще несколько мгновений назад. Шорох, который можно расслышать, только в тишине дождя.

— Ты всегда знаешь, где меня найти, — шепотом отвечает Лифантия, сжимая опущенную ему на плечо ладонь Лиррии. — И обычно, в такие моменты, ты хочешь поговорить о чем-то серьезном. Я прав?

Лиррия улыбается словам мужа, зная, что тот не видит улыбки на ее губах, но точно чувствует в образовавшейся паузе.

— Ты уже все решил для себя и всех нас? — отвечает Лиррия вопросом на вопрос, и рука мужа сразу же сжимает ее ладонь немного сильнее. — Ты хочешь начать войну с народом, который превосходит нас во всем.

— Во всем, кроме веры, — произносит Лифантия голосом холодным, как дождь. — Мы едины и крепки, а они разделены размерами крыльев и горстками золота. И мы не одиноки. У нас есть друзья.

— Отшельники? Шиагарры? Змеиные племена ушли, как только осознали свое поражение и, быть может, уже забыли о существовании шейдим. Отшельники же покинули родные земли, поняв, что не имеют достаточно сил, чтобы бороться против устоя, созданного архонтом и Тенями. Почему же мы не можем уйти также, как шиагарры, как отшельники? Место в этом мире хватит всем.

Лифантия поворачивает голову в сторону жены, а затем вытирает с лица капли дождя.

— Нас всех объединяет одно — мы все бежали. Хегальдины побеждали каждого поодиночке. Но если мы объединимся, то сможем положить конец эре их правления. Мы сможем начать новую эру, где шейдимы будут жить с шиагаррами, как соседи, как друзья. Как братские народы, объединенные пролитой кровью в войне за свою свободу. За свободу без страха перед пернатыми.

— Шейдимы и шиагарры? А как же другие хегальдины? Или ты хочешь уничтожить каждого, чьи крылья имеют перья? — Рука Лиррии выскальзывает из пальцев Лифантии. — Каждую женщину, ребенка, каждого мужчину, который только находится за стенами Эрриал-Тея?

— Рано или поздно все хегальдины станут шейдимами. Ты сама видела, как быстро хегальдины, попавшие к нам, перерождаются. — Лифантия встает с камня и, заложив руки за спину, подходит ближе к краю выступа. — Ты неправильно мыслишь, когда слышишь слово «война». Это не значит, что я соберу войско и сразу же отправлюсь с ним к стенам Эрриал-Тея. Хегальдины чувствуют себя в безопасности, для них нет напастей худших, чем собственные законы и собственная вера. Разделение на «серых» и «летунов». Вот их борьба. Их слабость. И мы ею воспользуемся. «Летуны» жаждут разнообразия и не знают куда себя деть, а многие «серые» готовы на все ради крыльев. Я уверен, что вся власть принадлежит исключительно Теням архонта. Хороший советник, это, по сути своей, управленец, который принимает все важные решения, но ответственность переносит на другого. И если этот кто-то другой не понадобится, его заменят, но приказы останутся прежними. Архонт будет поддерживать Теней до последнего вздоха, ведь его место в иерархии правления зависит от них. Все высшие чины будут, в свою очередь, поддерживать архонта, ведь их теплые места в Эрриал-Тея зависят от него. Их крылья зависимы от этой системы. Единственные, кто независим — это «серые». И мы должны воспользоваться таким…

Шумный вздох слышится за спиной, и Лифантия снова ловит себя на том, что, говоря о предстоящих планах, он перестает замечать происходящее за пределами сознания. Но сейчас запоздалое ощущение прохлады вновь ощущается на лице; Лифантия прикладывает ладонь к влажной скале, чтобы впустить в себя чуть больше реальности.

— Детей ты тоже хочешь вмешать во все это? — спрашивает Лиррия сухим голосом.

— Сэйя и Баббар сами решат: вмешиваться им или нет. Они уже взрослые и указывать я им не могу. Если изъявят желание, я возьму их с собой. Быть может, кто-то из них, в будущем, поведет наш народ вместо меня. — Капли дождя, едва касаясь черных крыльев Лифантии, отталкиваются и бесследно соскальзывают вниз, скапливаясь в небольшую лужу под ногами. Он задумчиво смотрит на этот процесс, а затем улыбается уголками губ: — Хегальдины не могут долго летать при сильном дожде.

— Сэйми слишком импульсивна, а Баббар уперт как скала. Их недостатки могут привести их туда же, где сейчас Ариадна.

— Она сейчас в лучшем мире, чем этот! — голос Лифантии звучит также, как эхо удара стали о сталь. — И хватит о ней. Я верю, что дети Сарамы не оставили ее душу одну и проводили в мир, где нет тех различий, из-за которых приходится поливать кровь здесь.

Глава 16

Лераиш

Аккуратными движениями Лераиш наматывает на правое предплечье толстую кожаную подкладку; надевает наруч, позвякивая цепью; затягивает поочередно ремни. И все манипуляции совершаются под пристальным вниманием Рокка. Лераиш улыбается, видя, как девочка наблюдает за ним, задержав дыхание, будто перед ее глазами происходит нечто сакральное.

— А зачем эта ленточка? — спрашивает она, указывая пальцем на подкладку под наручем.

— Чтобы наруч держался крепко и не перебивал кровоток. Иначе рука онемеет и перестанет двигаться.

Брови Рокка задумчиво сходятся у переносицы, она понимающе хмыкает и продолжает наблюдать за тем, как Лераиш зачехлив цепное копье, убирает его за спину.

— Все куда-то собираются, — отстраненно произносит Рокка, оглядываясь по сторонам, а затем останавливает взгляд на лице Лераиша и спрашивает: — Столько оружия… вы идете кого-то убивать?

— Нет, мы идем… идем к друзьям, нам нужна их помощь, — Лераиш затягивает пятерку джерид на левом бедре; и странная дрожь рассыпается с шеи вдоль позвоночника от слов об убийстве. Слов, слетевших с уст маленькой девочки, озвученных тонким голоском. Каждое такое слово, как плевок кровью, что врезается в несуществующее стекло перед глазами. Ведь если раньше Лифантия лишь говорил о своих планах против хегальдин, то сейчас же, когда совершаются первые действия, все слова о войне, об убийствах и крови, воспринимаются иначе.

— А что это за друзья такие? — Рокка с любопытством ощупывает меховой плащ, скатанный в рулон: — В этом же будет жарко.

— Туда, куда мы направляемся, будет очень холодно. А друзья… — Лераиш едва заметно морщится, будто произнесенное слово оставляет горечь на языке. — Я надеюсь, что они наши друзья. Ты ведь слышала о змеиных племенах?

— Шиагарры? Так их же не существует! Они же из сказок!

В разговор вмешивается Сэйми, хищно улыбаясь:

— Из злых недобрых сказок! В которых огромные змееподобные существа пожирают маленьких и любопытных девочек!

— Неправда, — спокойно отвечает Рокка. — В сказках они убивали только хегальдин. А я шейдим! Меня они не тронут! Лифантия рассказывал, что шейдимы и шиагарры друзья.

— Посмотрим, — говорит Сэйми.

— Тогда я хочу с вами!

— Ты еще маленькая. — Сэйми скрещивает руки на груди.

— Сама маленькая! — Рокка также скрещивает руки и прищуривает глаза.

И пока происходит словесная перепалка между шейдами Лераиш замечает на верхотуре одной из колонн две тени. Он сразу узнает силуэт Рино, а рядом с ним, должно быть, старшая сестра Рокка — Силиша. Поведение Рино вызывает некоторого рода тревогу: его молчание и покорность, его самоотдача и стремление к силе; именно такие качества свойственны тому, кто жаждет мести. Быть может, близость с Силишой поумерит страсть Рино, задается вопросом Лераиш, и удержит от тех ошибок, которые могут произойти в будущем. В любом случае нужно попросить присмотреть за ним.