Что и говорить, после такого вратарского дебюта полагалось бы показать всему честному народу, как положено играть на левом краю нападения, и смыть свой недавний позор хотя бы полдюжиной забитых голов. Но вот ведь какая беда - после каждого такого мяча у нас не только качают, а прямо-таки затискивают, задавливают в объятиях; все это вы, впрочем, по телевизору видите. Где уж там кепке на голове удержаться… Словом, не стал я почестей дожидаться и рванул оттуда. Как говорится, от греха подальше…

Но не домой, понятно. Найдутся у меня в радиусе пятидесяти метров места и понадежнее. Забрался в одно такое и наконец отдышался. Здесь не то что Игорь или мои болельщики - никакая милиция не отыщет. Присел и призадумался.

Что же это получается? Стараешься ради науки, не за какой-нибудь там дворняжкой гоняешься, а всего себя предоставляешь - нате, испытывайте себе на здоровье, хоть кровь пускайте - и что же выходит? Ради этой самой науки друзей своих подводишь. Сегодня восемь голов пропустил, - а завтра? Нет, любезный, нет, уважаемый новый сосед из шестого подъезда, боюсь, что дальше у нас так не пой…

И не договорил, не додумал. Осекся.

Как он сказал?… Датчик этот должен быть поближе к мозгу, там, где мысли у тебя рождаются… Так, кажется? Стало быть, все, что я думаю… думаю вот в эту самую минуту…

Меня чуть всего не затрясло. Чуть зубами не залязгал.

А если и это ему слышно?

Нет, больше я так не могу. Не в силах.

Вот забраться бы сейчас на крышу, свесить голову и заглянуть к нему в окно: интересно, на каком таком приборе читает он мои мысли? На экране каком-нибудь? Или просто магнитофон включил?

И тут я снова осекся.

Как же к нему подкрадешься, если он все твои мысли читает? Только ты в подъезд зашел, а перед ним уже вся картинка: вот он где, голубчик, а вот куда собрался. Постой-ка, брат мусью!

Стало быть, остается где-то прокантоваться до вечера, притом ничего такого не делать и в мыслях не держать, а это, сами понимаете, каково.

Как назло, в это время есть что обмозговывать! Едва начинаются каникулы, работы у нас прибавляется: кругом деревья растут, фрукты разные поспевают, а по этой части с некоторых пор в доме четыре дробь четыре завелись великие - мастера и изобретатели. И коли уж концерт сорвался, сегодня бы в самый раз обсудить наши замыслы по части сбора плодов. Да что тут обсудишь, если мы у него все как на ладони?.

Но не успел я выбраться из своего укрытия, как подкатил ко мне Игорь. Опять же радости мало, сказал я себе, сейчас начнет мораль читать. Я тяжко вздохнул.

- Послушай-ка, Дору, - ласково так обращается он ко мне, - скажи, ты не очень уморился?

Ага, соображаю, издевается: намек на мою блестящую игру и внезапное исчезновение.

Но ничуть не бывало.

- И правильно сделал, что вернулся в раздевалку, - продолжает он. (Это уже что-то новое - назвать так бегство с поля левого крайнего, он же левый защитник.) - Тоже мне, команда! Слюнтяи! Только время с ними терять!…

Я не могу разобраться, к кому это относится, к нашим гостям из дома 8 «в» или же к нам самим, но, оказывается, не в том суть.

- Ну, а раз не уморился, - продолжает Игорь, - давай-ка устроим небольшое двоеборье.

Вот, значит, зачем пожаловал!

К слову сказать, нам, ребятам из новых микрорайонов, бывает ой как не сладко. Жить в доме, которому больше пяти лет, чистое мучение: вокруг асфальт, дорожки, таблички, цветочки, шагу ступить нельзя. Нет, дому должно быть не более года. Или где-то ближе к пятнадцати-двадцати, когда, затевается большой ремонт. А лучше всего, если рядом другой: дом начинают строить. Тут тебе и экскаваторы, и бульдозеры., и краны, а уж какие горы, пещеры, тоннели!… Вот где раздолье! А в таком дворе, как наш, от скуки на ходу уснешь.

Но случается и на нашей улице праздник. И ремонта вроде не предвидится, а в одно прекрасное утро тот же экскаватор так разворошит все вокруг - красота! Земля комьями, асфальт клочьями, холмы, ущелья! А канаву какую прокопали! Длинную, глубокую, стены дышат прохладой, из них корешки торчат, переплетаются. Бегай себе по пересеченной местности, устраивай прыжки, восхождения! Но уж совсем здорово, когда по дну канавы трубы укладывают.

Вот и в соседний двор трубу привезли - темно-коричневую, метра в три длиной, не слишком широкую и не слишком узкую, в самый раз для двоеборья. Лестницу еще приволочь - и все готово.

Зрители, оказывается, уже в сборе. И судья на месте - Беретик. Вот какой у нас капитан, обо всем позаботился! Тянем с ним жребий: мне начинать в воздухе, ему - в партере. Свисток. Пошли!

Конечно, из детского возраста мы давно вышли, вроде даже неудобно таким видом спорта заниматься. Есть, скажете вы, клубы, есть настоящие секции. Но это для тех, кто спит и видит, чтобы его до седьмого пота гоняли. А у нас и правила свои, и судьи, и все прочее. Правила - куда проще. Если я в воздухе, то для начала мне следует спрыгнуть в канаву. Лестница прислонена к одной из ее стен. Взбираешься по ней до самого верха, отталкиваешься - и вот ты с лестницей вместе уже у противоположной стены. Теперь снова спрыгиваешь и начинаешь все сначала: взобрался, оттолкнулся, спрыгнул - итого три раза. А пока ты это проделываешь, сопернику надо влезть в трубу и проползти по ней из конца в конец. Кто раньше приходит к финишу, тот и победитель.

Дошли мы до этих правил, по выражению Заморыша, методом проб и ошибок. Иначе говоря, опытным путем. Не раз приходилось на лестнице раскачиваться и по трубе пробираться, пока наша судейская коллегия не установила, что у обоих участников складываются таким образом равные возможности. А дальше уж дело мастерства.

Ну, раз мне в воздухе начинать, кинулся я по сигналу на дно, стал взбираться да отталкиваться, а сам все думаю: с чего он это затеял? И все мои голы простил, и бегство? Нет, тут что-то не то…

То, не то, а ни до чего не додумался. Публика шумит, свистит, хлопает в ладоши, а я все мимо ушей пропускаю, мне бы разобраться, в чем дело. И то, что я Игоря на первый раз обогнал, тоже не больно меня обрадовало. Додуматься бы… И как только в трубу забрался, все стало ясно.

Попробуй-ка проползти, не снимая кепки! Ну и хитрован-капитан! Я в трубу, а кепка моя козырьком в нее упирается. Значит, или сдавайся, признавай себя на сегодня слабаком и трусом, да еще со всеми голами в придачу, или вылезай победителем, но без кепки! Силён Игорек!

Делать нечего, раз уж на то пошло, лезу в трубу, одной рукой сдирая с себя кепку, хватаю ее зубами и - ходу! Ползу, ужом извиваюсь, а сам все думаю: интересно, какие такие мои мысли читает в эту минуту Аугустин Алексеевич? А вот и свет в конце пути. Выбрасываю правую руку вперед, и в то мгновение, когда из трубы высовывается голова, кепка уже на своем месте.

Проиграл я, признаюсь, но и Игорь, скажу вам, не очень-то выиграл. Как увидел меня при всем параде, челюсть у него отвисла. Тут зрители загалдели: давай, мол, третью, решающую! И хотя мне в этот вечер предстоял известный вам заход, я тут же согласился: противник, по всему видать, морально подавлен, ведь вся его затея полетела вверх тормашками. Пришлось ему скрепя сердце в трубу залезать, а я зато прямо-таки взлетел по ступенькам вверх, раскачался и…

…И плюхнулся на дно канавы.

Прямо на меня шел мой новый знакомый. Ну да, тот самый.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой наши опыты прерывает посторонний звук

Есть у нашего Заморыша такое выражение - «проиграть варианты». Не знаю, правильное оно или неправильное, научное или нет, только мы им пользуемся.

Вот и я, едва очнувшись, стал проигрывать варианты.

Дано: новый сосед из шестого подъезда, читатель чужих мыслей, идет домой со стороны махалы. Так называется по-молдавски окраинный квартал города, предместье. А у нас, на улице Малой Медведицы, так зовется уцелевший островок бывшего пригородного села, с уютными домиками и тенистыми садами, со старинной водоразборной колонкой (слыхали о такой?) и с красочными портретами у калиток, на которых известное всем четвероногое изображено далеко не как друг человека.