- Ну, счастливого пути! - вдруг желает мне бабуля.

И я отправляюсь. Не несусь, не плетусь, а шагаю. Прямо туда, куда указывает стрела.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

в конце которой звучит кодовое название

Главное в любом деле - не растеряться.

Хорош был бы я, если б замер у столба и стал глазами хлопать. Ведь то был знак мне, мне и никому другому, я уже становился тем приемником, о котором говорил Аргус. И смысл сигнала был совершенно ясен - «следуй в указанном направлении». Но на какое расстояние? Сколько шагать - час, два, сутки?…

Чувствую, мои на пятки уже наступают. Но не останавливаюсь. Голова идет кругом, а я топаю. Вот уже со двора выпь ли, подходим к футбольной площадке. Тут я оборачиваюсь и твердо объявляю:

- Значит, так: получен сигнал отправляться в поход. Сигнал, понятно, шифрованный, - окидываю их многозначительным взглядом, они понимающе кивают, и это придает мне еще больше уверенности. - Шифр - «3». Что означает - выходите втроем, идете три километра. Ясно?

- А если не три километра, а три часа?

Вот тебе и раз!

И хоть бы сказала это Заморыш, куда ни шло: она рада-радехонька любого подколупнуть, а то подал голос Беретик. Откуда в нем вдруг такая прыть?!

- Нет, ты не подумай, мы и три часа прошагаем, - не дает он мне обидеться. - Но если придет в пути сигнал, чтобы трижды три? Надо тогда кой-какие вещички захватить, продукты…

- А может, и кастрюли? - вворачивает язва Заморыш. - Ну, штуки три, чтобы входили одна в другую? Или лучше тот казанок, за которым вы меня на кухню посылали?

Ну, как вам это нравится? Беретик просто хозяйственный мужик, предусмотрительный - не желает голодать-холодать в чистом поле, а от этой зловредной девчонки никакого житья нет!

Однако вопросики вопросиками, а идти надо. И мне вести их, не Заморышу же. Как тут быть? За рюкзаками сбегать? Всякой всячиной их набить? А чем именно? Слыхал я, перед походом полагается съесть немного соли, тогда жажда не будет мучить. Кого же за солью отправить? Заморыша? Опять окрысится, потом целый год вспоминать будет!… Нет, уж лучше я сам. А если мои тем временем разбегутся?…

И до того я отчаялся, что решение само пришло.

- Разговорчики в строю! - слегка прикрикнул я на свое воинство. - Выходим втроем, как сказано, и идем по курсу до особого распоряжения.

После чего добавил негромко:

- По ходу буду настраиваться на прием новых сигналов.

Вот это сработало. И еще как! Они сразу притихли, подтянулись, ни звука больше, ни шороха. Махнул я рукой на рюкзаки с кастрюлями, на соль - и в путь. Беретика поставил замыкающим, он у нас не только самый обстоятельный и бережливый, но и самый выносливый. А я как направляющий взял такой темп, чтобы нас хватило не то что на три километра, а на все девять. И при этом, по совету бабули, внимательно глядел себе под ноги, - в то, что новый сигнал поступит, я твердо верил.

Первейшие обязанности направляющего - вести отряд верным путем и вовремя предупреждать об опасности. Насчет пути я решил так: солнце у меня слева, вот и буду пока его держаться. А чтобы опасности избежать, стану направо и налево глядеть, в общем, - во все стороны. Пересекли мы футбольную площадку, обошли канаву, вышли на улицу - и тут вдруг сзади раздался скрежет. Перед нами распахнулась дверца:

- Садитесь, ребята, подвезу.

Мы так и застыли на месте.

- Давайте, прокачу с ветерком!

Я невольно вобрал голову в плечи.

То были «Жигули».

Зеленые.

Да, те самые. Которые отпугивали собак и людей.

И хозяин был тот самый.

Куда он собирался нас подвезти, да еще с ветерком, скажите на милость?

«Рвем когти!» - чуть было не скомандовал я.

Но не успел - опередил он меня.

- Аугустин Алексеевич попросили. Мол, если увидишь того парнишку, с которым я к тебе приходил, и с ним еще двоих - подбрось их, будь добр, на уху с бубенцами. Так что поехали.

Он так и сказал: «попросили» - как говорят только в книгах про прошлую жизнь. Но об этом я подумал чуточку позже, а в тот самый момент, перед распахнутой дверцей, мысли у меня побежали совсем в другую сторону: что это еще за уха (с бубенцами? Кодовое название? Тогда что за ним кроется? Но, с другой стороны, вот он, сигнал, долго ждать не пришлось. Может, те три камешка обозначали вовсе не три часа и не три километра, а всего-то три минуты? И тут я решился: подошел к «Жигулям» спереди, набрал воздуху - и залаял.

Все обомлели.

Кроме «Жигулей».

Они мне ответили, и из ближних домиков с портретами грянуло дружное эхо. А вслед ему - такой наш дружный хохот, что у «Жигулей» стекла зазвенели. А громче всех смеялся хозяин.

Вот и славно! А то прямо жутко было смотреть, как мои тогда остолбенели перед этими самыми «Жигулями».

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

в которой мы благополучно выбираемся из пампасов, чтобы застрять в камышах

Не пришлось нам, стало быть, продвигаться по лесным тропам с привалами через каждые сорок пять минут, переходить вброд ручьи и переправляться через реки по стволу сваленного дерева. Вместо всего этого дядя Преда - так зовут хозяина «Жигулей» и Рекса - довез нас до места всего за полчаса.

Но едва мы выехали из микрорайона и покатили по шоссе, как наш водитель оказался под обстрелом Заморыша.

- И откуда только у вас сторож такой удивительный? - начала она, косясь через ветровое стекло в сторону двигателя, где прятался грозный собачий голос.

- Один знакомый приспособил… - не вдаваясь в подробности, ответил дядя Преда…

- А где он живет, этот ваш знакомый? Неподалеку? - не отставала Заморыш.

- Ну, не очень…

- А не приспосабливает ли он и кое-что другое? Ножницы, например, чтобы фрукты с веток срезать?

Тут водитель скосил на нее глаза:

- Раз тебе все-все известно, зачем спрашиваешь? Золотые руки у Аугустина Алексеевича, вот что я тебе скажу. А голова какая!…

Для меня, конечно, это была не новость. И вообще, все, что Заморыш только выведывала, я знал давно. И оставался направляющим, недаром ведь Аргус так и передал: «если увидишь того парнишку». А уха с бубенцами не выходила у меня из головы.

Другое дело Беретик. Ему и переживать нечего, и никакими вопросами он водителя не донимает. Врос в заднее сиденье и только головой вертит: налево - направо, направо - налево.

А справа и слева по косогору тянулись сады и виноградники, пониже - огороды, целое зеленое море, иначе его не назовешь. Только сады выглядели не так, как в нашей махале. Деревья здесь были приземистые, ветви у них росли не во все стороны, а уходили над коротким стволом прямо вверх. Зато стояли они густо, сплошной стеной, ухватившись за несколько ярусов натянутой проволоки. Я и раньше видел такие сады, но со стороны, издали, а вдоль нашего пути они упираются в горизонт, взгляд все бежит по рядам, и Беретик не просто любуется, а будто прикидывает, сколько чего еще придется изобрести, чтобы по осени снять весь этот урожай. Куда едем, что нас ждет - такие мелочи, кажется, его совсем не занимают. Да и Заморыша, по-моему, тоже. Она другие варианты проигрывает.

- А что, Аугустин Алексеевич, - продолжает она осаждать водителя, - недавно в |наш дом переехал? Что-то я его раньше не замечала…

Дядя Преда долго и сосредоточенно обгоняет какой-то грузовик, потом автобус, самосвал, еще один грузовик. По всему видно, Заморыш не скоро дождется ответа… Машина сворачивает с шоссе на проселок. Здесь грузовики и автобусы почти не попадаются, зато куда чаще встречаются ухабы. Водитель внимателен и собран, не до Заморыша ему. И правильно - что она, пришла на вечер вопросов и ответов?

Вообще-то не мешало бы, наверное, кое-что выведать относительно нашего загадочного Аргуса. Не про его опыты с чтением и передачей мыслей, понятно, - об этом вряд ли кто-нибудь что скажет, а про то, откуда он взялся, почему вдруг оказался в квартире бабули, ну и многое другое. Но дядя Преда целиком занят ухабами. Вскоре он с ними, однако, осваивается. Расслабляет пальцы на баранке, откидывается на спинку, оборачивается: