К а п а. Вам этого мало? Хорошо. Все знают, что Кира и Валера с каждой получки откладывали деньги, чтобы купить по мотороллеру. И вот, через три дня после ее прихода в цех, Кирилл появляется с новеньким фотоаппаратом. «Кирилл! Откуда у тебя деньги?» — спрашивает Валера. «Старик, пришлось разбазарить одно колесо. Надоело ждать», — отвечает Кирилл. И вы думаете, зачем ему понадобился аппарат? Он стал поминутно щелкать, снимать эту самую Ингу.

К и р и л л. Совершеннейшая чепуха. Я что, тебя не фотографировал? И Антона Романовича тоже. Помните?

К а п а. Да! А сколько раз кого?

К и р и л л. А ты ходила и высчитывала?

К а п а. Да уж, поинтересовалась. (Делает несколько решительных шагов, останавливается.) Наконец воскресный выезд за город. Сколько раз мы решали провести коллективный день отдыха, но все время он почему-то срывался, подключалось мало народу. И вот поручили провести запись на эту прогулку Инге. Что вы думаете? Записываются все, кто никогда даже в кино коллективно не ходил.

К и р и л л. Значит, у нее великолепные организаторские способности.

К а п а. Способности у нее есть. Только надо еще посмотреть, какие. Вот ты, например, тоже сказал сначала, что не поедешь. Баскетбол и всякое такое.

К и р и л л. Да. Но потом тренировку перенесли.

К а п а. Так сразу вдруг перенесли. А почему это Валера, который заявил, что к нему домой приедут родственники и поэтому он не сможет быть со всеми, потом оказался на пароходе?

В а л е р и й. Родственники не приехали. А почему это ты, которая в воскресенье хотела пойти в зоосад, тоже объявилась на пароходе? Шла бы в свой зоосад. Там как раз одного крокодила не хватает.

К а п а. Вот видите, видите. Я же говорила. (Начинает реветь.) Ра-ра-раз ко мне та-а-кое… отношение, я у-уйду с завода.

А н т о н  Р о м а н о в и ч (сокрушенно качает головой). Хватит, Капитолина, хватит. Смотри, все наряды замусолила. (Отбирает у нее бумаги.) Ну просто дети. Соски вам надо всем. Вот что. Идите быстро в столовую, а то перерыв кончится. Потом вернетесь сюда. Я должен еще с Ингой поговорить. Раз она была организатором поездки, пусть скажет, как это было.

Молодежь уходит. Мастер встает из-за стола, подходит к двери в цех, кричит:

Горелкин! Скажи Инге, чтобы зашла ко мне.

В ответ ему слышится собачий лай.

Что такое?

В дверях появляется  И н г а. Она действительно очень красивая девушка. Держится просто, но с некоторым задором. На руках у Инги лохматый щенок.

И н г а. Простите, Антон Романович, вы меня? (Щенку.) Пуся, тихо!

А н т о н  Р о м а н о в и ч. А это что за зверинец?

И н г а. Он возле заводских ворот сидел. Да вы не бойтесь, я его домой заберу. Подкинули, наверное.

А н т о н  Р о м а н о в и ч. Я как раз собирался собаку сыскную вызывать, чтобы в нашей истории помогла разобраться.

И н г а. В какой истории? (Щенку, который начинает скулить.) Пуся, тихо. Иди посиди за дверью. (Относит щенка в цех, возвращается.) Разве у нас случилось какое-нибудь происшествие?

А н т о н  Р о м а н о в и ч. А тебе мало, если разваливается вся наша бригада?

И н г а. А чего она разваливается? Вот уж не знаю.

А н т о н  Р о м а н о в и ч. Эх, Инга. Ведь я же тебя предупреждал, когда ты к нам пришла. Говорил. Объяснял все.

И н г а. Антон Романович! Честное слово, я ни в чем не виновата. Я не знаю, о чем вы говорите.

А н т о н  Р о м а н о в и ч. Ну хорошо. Давай по порядку. Что у вас произошло в воскресенье на пароходе?

И н г а.. Да у меня ничего такого. Там ребята что-то между собой…

А н т о н  Р о м а н о в и ч. Между собой и между тобой, я вот так слышал.

И н г а. Вот глупости. Интересно, кто это придумал?

А н т о н  Р о м а н о в и ч. Дыма без огня не бывает. Можешь ты мне спокойно, чистосердечно нарисовать полную картину?

«Гав… гав… гав…» — доносится из-за двери.

И н г а. Пуся, тихо! (Нервно теребит платок.) Я могу рассказать то, что видела сама.

Входят  К и р и л л,  В а л е р и й  и  К а п а.

Если… если мне не будут мешать.

А н т о н  Р о м а н о в и ч (обернулся). Я вас пока еще не звал.

К а п а. А мы решили в столовую не ходить. Купили молока.

К и р и л л. Мешать мы вам не собираемся, но имеем право знать, кого из нас считают виновным. Незачем играть в прятки.

В а л е р и й. Да. Надо поставить точку над и.

А н т о н  Р о м а н о в и ч. Хорошо. Пусть будет по-вашему. Рассказывай, Инга.

И н г а. Я не знаю, кому это пришло в голову, будто у меня выдающиеся организаторские способности. Я их сама никогда не замечала, но мне вдруг поручили записать желающих поехать в воскресенье на пароходе. Их оказалось довольно много. А на корабль пришло еще больше.

В а л е р и й. Просто тебе никто не мог отказать.

И н г а. Хм, ты так думаешь? Вот не знала. Но не в этом дело. Главное, что воскресенье выдалось теплое, солнечное. Поездка должна была быть на редкость удачной. Когда я пришла на пароход, то поднялась на вторую палубу и увидела там наших.

По мере того как Инга начинает рассказывать, правая сторона сцены затемняется. Актеры быстро снимают халаты при переходе в новую декорацию, а возвращаясь в конторку, надевают их. Освещается декорация на левой стороне. Это часть верхней прогулочной палубы пассажирского теплохода «Ломоносов». Название теплохода мы видим и на корме шлюпки, которая висит над палубой, и на спасательном круге, прикрепленном к борту. За бортом — воды реки, береговые створы, навигационные вехи, обычный сельский пейзаж. Палуба служит не только для прогулок. На ней стоят покрытые белыми скатертями столики, стулья с железными ножками — кафе на открытом воздухе.

И н г а  и  В а л е р и й  появляются на разных концах палубы и идут навстречу друг другу.

В а л е р и й. О, Инга, привет! Я чуть было не принял всерьез твои слова, будто ты не можешь поехать.

И н г а. У меня были на то причины.

В а л е р и й. Еще бы! Я понимаю. Слушай, этот Кирка, этот бурбон с фотоаппаратом, по-моему, просто не дает тебе прохода.

И н г а. Ты тоже заметил?

В а л е р и й. Полный кретин. Он не понимает, что производственные отношения это одно, а личные симпатии — совсем другое.

И н г а. Хорошо, что хоть ты это понимаешь.

В а л е р и й. Ну что ты! У нас ведь с тобой, можно сказать, уже старая дружба!

И н г а. Как же, в детский садик вместе ходили.

В а л е р и й. Точно! Правда, ты, по-моему, до сих пор не можешь простить мне, что я потерял твой голубой совочек.

И н г а (со смехом). Ты знаешь, я его очень любила.

В а л е р и й. Наверное, эта история так сильно на меня подействовала, что с тех пор я слыву аккуратным человеком. Аккуратист Валера! И во всех сложных вопросах ты можешь полностью на меня положиться.

И н г а. Какое могущественное покровительство!

В а л е р и й. Ты напрасно смеешься. Могу доверить тебе также одну личную тайну.

И н г а. Какую же?

В а л е р и й. Со вторника я беру уроки игры на гитаре. Частным образом, разумеется.

И н г а. Что ты говоришь! И как подвигается?

В а л е р и й. Ничего. Освоил четыре аккорда. Это ведь не с фотоаппаратом забавляться. Я, конечно, стараюсь совместить и по части стихов. Представляешь? У нас на заводе может появиться свой песенник-менестрель. Теперь это модно.

И н г а. А стихи получаются?

В а л е р и й. Стихи хуже. Но я это дело еще подтяну. Представляешь, вчера полдня искал рифму на слово «Инга».