С в е т л а н а (не выдержав). Да что вы мне тут голову дурите! Сберкасса, сберкасса… Вон она в чемодане лежит, твоя сберкасса. Илья, иди сюда!

Из-за занавески выходит Илья.

Пауза.

А н т о н (с улыбкой). Ха! Веселенькое дело. Ухажер спрятался за занавеску! (Илье.) Закурить у тебя будет?

И л ь я. Найдем.

А н т о н (берет папиросу, закуривает). «Звездочка»! Немецкими ты еще не разжился?

И л ь я. Мы свои курим. Не как некоторые. (Тоже закуривает.)

А н т о н. Так что это за чемодан тут у вас?

С в е т л а н а. А вон полюбуйся. (Показывает.)

Антон подходит к кровати, выдвигает чемодан, достает из него пачку денег, рассматривает, кладет назад, снова садится у стола.

А н т о н. Занятно. И откуда же такой подарочек получен?

И л ь я. А вот этого тебе знать не положено.

А н т о н. Ну, допустим.

С в е т л а н а (резко). Вы можете мне толком объяснить, сколько у нас в Мережье было сберегательных касс?

А н т о н. Одна. Это все знают.

С в е т л а н а (Илье). А ты что скажешь?

И л ь я. Я тоже одну видел.

С в е т л а н а. Так. Сберкасса у нас одна, а денег двое. Откуда же тогда это взялось?

А н т о н. Чудеса да и только.

И л ь я. Тут серьезно прикинуть не мешает.

С в е т л а н а. Правильно. Вот я и хочу уяснить, как это могло получиться.

Пауза.

А н т о н. Одни деньги наверняка из нашей сберкассы, а вот другие…

С в е т л а н а. Ты хочешь сказать, что одни настоящие, а другие, значит, подложные, что ли?

А н т о н. Выходит, так. Немцы-то липовые документы и деньги вовсю печатать могут. Вон листовок и плакатов сколько навезли. Им это раз плюнуть.

И л ь я (не утерпев). Вот у тебя, Тоша, фальшивые деньги и есть.

А н т о н. Это еще доказать надо.

И л ь я (уверенно). А чего тут доказывать! Когда деньги из сейфа вынули и хотели их спрятать, куда их положили?

С в е т л а н а. В чемодан, да?

И л ь я. Вот именно. (Антону.) А у тебя они в чем?

А н т о н. Мне говорили, их потом переложить пришлось. Чемодан-то был очень заметным, его искали. Нельзя было их там держать.

С в е т л а н а. Разумное объяснение.

И л ь я. Теперь-то все сказать можно.

С в е т л а н а. Если кому-то из вас дали поручение принести фальшивые деньги, зачем это сделано?

А н т о н. Можно нести и не знать, какие они. Я посмотрел, у него в чемодане деньги такие же, как в рюкзаке.

И л ь я. Как это не знать? Один человек другому столько фальшивых денег случайно не даст. Не делают так люди хорошие.

С в е т л а н а. Правильно. И если это сделано сознательно, значит, кто-то хочет обманным путем чего-то добиться.

И л ь я. Да. Вот и смекай.

С в е т л а н а. Вы что же думаете: темной ночью, через минированную зону, через лес и болото я поведу с собой врага?

Пауза.

А н т о н. Тут что-то решать надо.

С в е т л а н а. Попробуй реши, легко сказать. (Делает несколько шагов.) Как тут разобраться? Выросли мы в одном селе, в одно время, в одну школу ходили. Одна у всех власть была, Советская власть. Так кто же у нас фашистским прихвостнем стал? Нашелся такой?

А н т о н. Одна жизнь, одна школа, а люди разные, и судьбы у всех разные. Ты вон в институт поступила, а Илья дальше кладовщика не пошел. Судьба!

И л ь я. Подумаешь! Еще неизвестно, что лучше: опытный кладовщик или хреновый механизатор. Не больно-то форси.

С в е т л а н а (с улыбкой). Ты на него не обижайся. Он еще в школе пофорсить любил. А помнишь, Антон, как ты в классе хотел за мной приударить и объяснился в стихах: «Ты всегда мне желанна, моя пташка Светлана»? Девчонки узнали и написали на доске: Гущина плюс Дергачев равняется любовь. Я тогда ужасно переживала и даже ревела.

А н т о н. Тем более что любви-то не было.

С в е т л а н а. Ты потом Катькой Смагиной увлекся. Встречаешься с ней?

А н т о н. Нет. Не получилось.

И л ь я. Бабник! Что с него взять.

А н т о н. А тебя в школе ребята лупили, чтобы ты учительнице не ябедничал. Забыл?

С в е т л а н а. Вечер встречи школьных друзей.

И л ь я. Он на гулянках за каждой юбкой бегал.

С в е т л а н а. Ну не совсем уж так. Ты ведь еще частушки сочинял, помнишь, Антон?

А н т о н. А как же. Было дело. (Озорно поет.) «Как у нас Зуёв Илья делал деньги из гнилья. Нет в колхозе кулаков, а Илья наш кто таков? О-о-ох!»

И л ь я. Глядите, пожалуйста! Придумал паскудство и доволен. И не складно опять же. Не Зуёв я, а Зу́ев.

А н т о н. А картошкой гнилой торговать это тоже я придумал? Ее на корм свиньям привезли. Так он выкупил и на рынке втридорога перепродал. Вот теперь хоромину и возводит. На черта тебе второй дом, если у тебя, кроме сеструхи, никого нет?

И л ь я. Скажи на милость! Как ему зависть глаза колет. Ты меня картошкой не попрекай. Ты лучше скажи, за что тебя из комсомола поперли.

С в е т л а н а. Как так?

И л ь я. Нонешней зимой. Ты-то ведь теперь в городе живешь, не знаешь.

Пауза.

А н т о н (смутившись). Ну было дело.

И л ь я. Это же надо учинить. Мережьевские ребята на канашовских с дрекольем пошли.

А н т о н (морщась). Да ну, что он мелет, что он мелет!

И л ь я. То, что все знают.

А н т о н. Мы их проучить хотели. Они наших ребят на мосту подкараулили и избили, чтобы к их девчонкам не ходили.

И л ь я. Вот и проучили сами себя. Там двое в больницу попали, а нашим судимости припаяли.

А н т о н. Три месяца условно.

И л ь я. Сколько бы ни было. Из комсомола турнули.

А н т о н. Меня исключили, а тебя туда никогда бы и не взяли.

И л ь я. Я к ним не просился, я сам по себе.

С в е т л а н а (Антону). Почему ты не в армии теперь?

А н т о н. Плоскостопие нашли. Ходить много не могу.

И л ь я. Ходить не может, только драться здоров.

А н т о н. Я не как ты. При мобилизации на гумне не прятался.

И л ь я. Если я на крестинах выпил да меня не нашли, так не моя в том вина. Вот иду теперь в партизанский отряд вступить. Такая у меня совесть.

А н т о н. А в немецкую комендатуру ты тоже по совести ходишь?

И л ь я. Вызывали, вот и ходил. Туда многих вызывают. Меня про деньги спрашивали, да, как видишь, ничего я им не сказал. Но хочу, между прочим, спросить: какое ты к фрицам отношение имеешь?

А н т о н. Никакого. Что за вопрос?

И л ь я. А вот этот плащик в сельпо у нас купил или как?

С в е т л а н а. Отличная вещь, я и то заметила.

И л ь я. Небось недешево стоит. Дай-ка я его на себе погляжу.

А н т о н. Пожалуйста. (Снимает плащ.)

Илья разглядывает и надевает его.

И л ь я. Он и мне впору. Могу настоящую цену дать.

А н т о н. Не продается. Я такой плащ в кино у артиста Марка Бернеса видел, а потом вот случайно приобрел. Собственно, а к чему ты все клонишь?

И л ь я. А к тому, что таких плащей у нас не продавали.

А н т о н. Ну и что. Я сменял его. Все теперь чего-то меняют или торгуют.

И л ь я. Ах, сменял! У кого же это именно, разреши полюбопытствовать?

А н т о н. Ну… ну у фрица одного. Он мне сам предложил.

И л ь я. Значит, у немцев все-таки, у оккупантов. И на что же тебе его там сменять удалось?

А н т о н (нервничая). Я… я, кажется, ему самогону дал. Пусть он зальется им и подохнет скорее.

И л ь я. И опять же ты, Тоша, врешь. Не пьют они нашего самогону, не уважают. Они свое вино привезли, шнапс называется.