Я быстро расстегнула его и сняла с себя.

— Это я виновата. Вышла без плаща.

— Я скажу подобрать тебе. Не думала, что ты выйдешь из замка, — она взглянула на Кольма. — Как корабли?

— «Индиго» почти готов, — сказал он. — Если будет неделя хорошей погоды, то к январю он поплывет.

— Хорошо. Не забывай о пении солнцестояния сегодня, — она махнула мне и повернулась, ожидая, что я пойду за ней. Я замерла и оглянулась на Кольма.

— После пира и пения, — тихо сказал Кольм, — можно будет поговорить.

Я кивнула и протянула плащ. Он забрал его, задев пальцами мои пальцы.

— У тебя холодные руки, — удивилась я.

Он укутал плащом свои плечи.

— Да?

Пока я пыталась понять, шутил ли он — стоит мне смеяться? Я ошиблась? — он поклонился и повернулся к другому коридору.

Мона пропадала за углом. Я встряхнулась и поспешила за ней, чуть растерявшись, но ощущая себя лучше, чем утром.

Глава 12 

Разговор между Селено, Моной, Элламэй, Ро и мной днем достиг малого, только разозлил всех. Валиен, Арлен и Кольм отсутствовали, мы решили, что меньший состав будет лучше, но я вскоре поняла, что наш состав не помогал. Мона и Селено не собирались уступать друг другу, Элламэй была напряжена и язвила. Ро один раз попытался всех расслабить, но это сработало так, что Селено встал с кровати, чтобы быть на уровне, и начал кричать на Мону в ответ. Мы успокоили их, Ро дальше молчал. И я была в неловкой роли посредника, пыталась смягчить враждебность Моны, нетерпеливость Элламэй, тишину Ро и гнев Селено на меня и весь мир.

— Плевать, если ты хочешь отдать им нашу страну, но я не дам им растерзать Алькоро, — яростно сказал он, Элламэй ушла за остальными. Она оставила чашку травяного настоя на столике у кровати, но он ее игнорировал.

Я вздохнула в тысячный раз за этот час.

— Я не пытаюсь отдать им страну, Селено. Перестань обвинять, прошу. Я просто пытаюсь найти компромисс.

— Они этого не делают. Они пытаются задушить все, над чем мы работали, для выгоды своих стран.

— Все, над чем мы работали, вредило им, — утомленно сказала я. — Мне тоже не нравится это признавать, но мы с этим разбираемся. Мы можем или взять ответственность, или начать войну, а я думала, что это мы пытались избегать.

— Я еще не понимаю, какая здесь цель — я узнал правду об этом путешествии только вчера, и я все еще не уверен, что это вся правда, — я начала возражать, но он продолжил. — И я уже начинаю думать, что война — единственное реальное решение.

— Нет, Селено. Если бы ты попробовал сотрудничать, мы нашли бы решение, что выгодно всем нам.

Он фыркнул и провел рукавом по потному лбу. Он выглядел не так жутко после ночи сна и хорошей еды, но его кожа все еще была болезненной, руки дрожали. Одеяло было натянуто до его подбородка, чтобы защититься от холода, проникающего снаружи, где буря стала только сильнее — балкон уже покрыло шесть дюймов снега, озеро не было видно. Мона хмуро разрешила солдатам снаружи покинуть посты. Они пришли с синими губами и в инее, и ковер все еще высыхал после того, как они прошли по залу.

Селено чихнул и укутался в одеяло сильнее.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я.

— Ужасно. Я же говорил, что валериана не работает.

— Ты спал, — возразила я.

— Спал, но ощущаю себя так, словно меня катали по каменному карьеру в это время. Я хочу маковый настой, лекарь давал его мне не просто так.

«Чтобы подавить тебя, управлять тобой, как механической игрушкой», — я подавила желание начать этот тщетный разговор — в своем настроении он только отмахнется и разозлится, а у меня не хватило бы терпения возражать.

— Просто принимай это и дальше. Элламэй сказала, что добавила больше березы от боли.

Он отвернул голову от остывающей чашки на столике.

— Алькоро совершило величайшие медицинские открытия в Восточном мире, — сказал он, — а она обвиняет нас в глупости. В Сильвервуде есть анальгетики, или они пытаются прогнать болезни молитвами?

Я подавила очередной вздох, раздраженная его оскорблениями. Он посмотрел на меня, я встала с кровати.

— Куда ты?

— Переодеться для ужина, — сказала я. Хотелось скорее расправиться с ужином, я не только была голодна, но и хотела скорее услышать от Кольма о новых петроглифах. — Я пытаюсь, Селено, правда. Я пытаюсь сделать для Алькоро все, что могу. И для тебя. Но было бы проще, если бы ты попытался договориться с Моной — тогда она сможет оспорить твой приговор после этого.

— Мой что?

Я застыла у двери. Отлично. Я сказала это вслух?

— Какой приговор? — спросил он.

Мои силы угасли, я вдруг захотела забраться под одеяла и оставаться там до конца бури, что бушевала внутри и снаружи замка. Я потерла лицо.

— Джемма?

Лучше не говорить ему.

— Еще секреты? — резко спросил он.

Я вздохнула и повернулась к нему.

— Я говорила с ней и Ро прошлой ночью. Они упомянули, что нам нужно готовиться к… расплате за все это.

— Например?

— Санкции, возмещение.

— Разве не об этом мы спорили час? — спросил он.

— Всего час?

— Расскажи мне, — его глаза зло блестели. — Хватит врать мне.

— Я не вру, Селено. Я пытаюсь понять, как это сказать, — я развела руки. — Мона и Ро сказали, что Ассамблея шести захочет выдвинуть обвинения. Против тебя. Они хотят сделать тебя военным преступником.

Он смотрел на меня.

— За что? — спросил он.

— За подавление двух стран, — сказала я.

— Сиприян забрали за тридцать лет до моего рождения, — сказал он

«Знаю. Я знаю, что это не твоя вина, что ты этого не просил для своего титула, что все это сделали за тебя. Я знаю, что это не важно».

— А ты? — спросил он в тишине. — Тебя тоже?

Я подавила желание прикусить губу.

— Нет, они… хотят вернуть меня на трон.

— Алькоро? — спросил он.

— Конечно, Алькоро.

Он уставился на меня.

— Они повесят меня и усадят тебя на трон одну?

— Это приговор в тюрьме, — спешно сказала я, хоть это не помогло бы. — В Сиприяне не казнят, и Мона оттягивает вердикт Ассамблеи.

— Надолго в тюрьму?

— На всю жизнь, — сказала я, прозвучало сухо.

Он смотрел на меня, а потом злым быстрым движением отбросил расшитое одеяло.

— Мы уходим, — сказал он.

— Что? Нет.

— Да. Пока я не в плену — а это я сразу назову поводом войны — мы закончили переговоры.

— Селено, прошу, ты не можешь путешествовать…

— Это не помешало тебе утащить меня из Алькоро! — он опустил босые ноги на пол и встал, глаза окружали тени на бледном лице. Он возмущенно указал на дверь. — Это абсурд. Это неправильно. Сиприян жестоко похитил тебя и держал в плену. Королева Мона потопила наш флот и убила всех на борту. Король Валиен и королева Элламэй подавляют нашу власть у других. Почему я — военный преступник?

Его последние слова звенели в гостевой комнате, отражались рикошетом пуль. Я поняла, что мои руки сцеплены на груди, губы сжаты. Я не отвечала.

Я не могла, потому что у меня были те же вопросы.

После долгой тишины он отвернулся от меня и прошел к шкафу.

— Иди. Надень то, в чем была в пути, чтобы Мона не обвинила нас в краже.

— Мы не можем сейчас уйти, Селено, — сказала я.

Он распахнул дверь шкафа.

— Можем!

— Почти ночь. Идет снег. И мы пойдем по реке? — он молчал, вытаскивал грязную одежду и бросал через плечо. — Селено, послушай. Дай мне хотя бы ночь. Одну ночь. Я пойду на ужин, а потом приду за тобой и возьму тебя в библиотеку. У Кольма есть информация, что поможет нам. Это может все изменить…

Его крик приглушил шкаф:

— Да, пусть еще один Аластейр принимает решения за нашу страну!

Я сжала кулаки и шагнула к нему.

— Он может помочь, Селено, поверь мне.

Он отвернулся от шкафа с вещами в руках, лицо исказил гнев.

— Поверить. Тебе?