— Мы в безопасном месте в моей стране, — Мона взмахнула руками. — На что ты собираешься реагировать?

Элламэй вскинула руки.

— Злые выдры и цапли-изменники, лабиринты коридоров, если на то пошло. Хотя сейчас я так оделась, чтобы позлить тебя.

Мона закатила глаза.

— Хотя бы честно, — она вздохнула и махнула на коридор. — Идем, Джемма. Снимем мерки. Осторожно, Мэй, я могу направить их снять мерки и с тебя.

— Я буду бороться, — пригрозила Элламэй.

Улыбаясь от их странной, но сильной дружбы, я пошла за Моной, оставив наш разговор о королях и королевах за замерзшим окном.

Когда портниха сняла мои мерки, подобрала мне обувь и осудила с Моной украшения — и потом Элламэй присела в боевой стойке, когда портниха приблизилась — наступил обед. Я не могла отказаться от их приглашения, желудок урчал, словно завтрака не было. После обеда Мона предложила переговоры, раз все мы успели отдохнуть. Я попросила час, сославшись на усталость после пути. Я поспешила по коридорам Черного панциря, пока не нашла вход в замок.

Я была глупой — буря только ухудшилась, а я была все еще в одной шали. Не желая тратить время на поход за плащом, я шла среди свистящего ветра, опустив голову и прижав руки к груди, поднимая взгляд, чтобы увидеть мачты над крышей.

Я не знала, как найду там Кольма, среди лабиринта сухих пристаней и троп. Но переживать не стоило. Я подошла к первому кораблю, его бока окружали строительные леса. Я уловила песню среди порывов ветра. Как и утром до этого — после пещеры прошел всего день? — я пошла на голоса. Дрожа, я обогнула скелет корабля и подняла голову.

Корабли были пустыми, кроме одного, где кипела активность. Люди цеплялись за нок-реи, балансировали на веревках и поправляя большие паруса, что хлопали на ветру. Я смотрела, голова кружилась от наклона трех мачт, но кораблестроителей это не поражало. Они пели, припев повторялся, ритм совпадал с тем, как они тянули за тросы.

Кольца меди, шипы из олова,

Вы тяните, каждый свой трос.

Впереди ярды, впереди буря.

Поднимайте, а потом вниз.

Я искала среди людей Кольма и нашла его на палубе, он работал с веревкой толщиной с мое запястье. Он широко расставил ноги, передвигал руки в такт с остальными, рукава были закатаны до локтей, несмотря на снег.

Чашка горячего, пинта другого,

Вы тяните, каждый свой трос.

Закончим работу, пока не поздно.

Поднимайте, а потом вниз.

Я пошла к кораблю, на боку желтым было написано «Дикий индиго». Я надеялась найти хорошее место для ожидания, где на меня не будут смотреть любопытные работники. А потом я поняла, что не одна хожу по пристани — место сузилось, и я столкнулась с фигурой, спешащей по пристани, укрывшись капюшоном. Вблизи я узнала повязку на голове.

Арлен.

Я подошла слева, не подумав, и он не повернулся через левое плечо, а крутнулся вокруг правого, посмотрел на меня неприкрытым глазом.

— О, — он удивился. — Королева Джемма.

— Здравствуй, — сказала я. — Прости, не хотела напугать.

— Нет, я просто не ожидал… что ты тут делаешь?

— Надеялась найти Кольма, — сказала я.

— Он здесь? — он задрал голову, но сейчас нам было видно только тросы.

— На палубе с остальными, — сказала я. — А зачем тогда ты здесь?

Он заерзал, и я поняла, что вопрос личный. Он поднял голову, взгляд искал, а потом нашел кого-то высоко на снасти.

— Я понял, что им будет сложно в такой ветер, — сказал он. — Они повесили последний вчера, и я думал…

Я пыталась сменить тему.

— Не поздно вешать паруса?

Это не ослабило его дискомфорт.

— Ах, обычно мы прекращаем до смены ветров в ноябре, но Мона хотела нас продолжать, на случай если…

Точно. Они защищали озеро от атаки Алькоро. Я решила не говорить об этом дальше.

Нас уже ждут в центре бури.

Вы тяните, каждый свой трос.

В одиночку в буре хуже.

Поднимайте, а потом вниз.

Я украдкой проследила за взглядом Арлена к дальнему парусу, где трое балансировали на веревках — нескладный юноша, крупный мужчина с косами в бороде и женщины с густыми кудрявыми волосами, что не пускал на лицо красный платок. Их паруса были последними, натянулись. С последним «вниз!» раздался свист, высокий и долгий. Женщина с кудрявыми волосами развернулась и спрыгнула, держась одной рукой.

Арлен судорожно вдохнул.

— Ненавижу, когда она так делает.

Паруса были закреплены, и работники спускались с корабля на пристань. Некоторые кивали Арлену или касались их шапок. Некоторые смотрели на меня, замечали смуглую кожу, украшение на волосах. Они узнавали мой народ, многие отводили взгляды или хмурились. Я постаралась скрыться за Арленом.

Кольм появился у борта, укутался в плащ. Он опустил взгляд и увидел нас, его взгляд на миг пересекся с моим, а потом скользнул к Арлену. Он посмотрел за плечо и махнул женщине с кудрявыми волосами. Она спустилась по доску, закрепляя свой плащ, ее щеки раскраснелись от холода. Ее глаза загорелись при виде Арлена, ждущего ее.

— О, — сказала она, радуясь. — Не нужно было приходить!

Он заерзал.

— Я просто подумал… ты забыла свою шапку. Тогда.

Он протянул вязаную шапку.

— Это не моя, — сказала она. — Это твоя.

— О, да? — он сунул шапку в карман плаща, не глядя туда. — Просто… я переживал с таким ветром.

Она встала на носочки и тепло поцеловала его. Несмотря на его смущение, он просунул руки под ее. Она впилась пальцами в его воротник, у нее было кольцо с печатью из перламутра, там были вырезаны те же скрещенные камыши, как и на королевских портретах. Арлен, наверное, отдал его ей.

— Сорча двигается на корабле увереннее всех, — сказал Кольм, спустившись к нам. — Такой ветер ее с канатов не стряхнет.

— Так получается, если по девять часов в день три года этим заниматься, — сказала она, отстранившись от Арлена. Она повернулась ко мне и окинула взглядом без смущения. — За это, думаю, благодарить нужно тебя.

Я потрясенно моргнула. Арлен кашлянул.

— Ах, кхм, Сорча…

— Не надо лекций, — сказала она ему. — Я была тут. Ты — нет, — она посмотрела на мой звездный обруч. — У твоего народа были проблемы с парусами, рвущими канаты. Они думали, что длина каната не та. Знаешь, в чем была причина?

— В чем? — спросила я, думая, что уже знала ответ.

— Я надрезала канаты, когда мы вешали новые паруса, — сказала она. — Они тратили на починку больше времени, чем плавали.

— Мы теперь работаем над перемирием, — сказал Арлен слишком громко.

— Ясное дело, — сказала она, надела капюшон на рыжие кудри. — А в реальности я бы хотела суп из фасоли.

Она пошла по дороге к Черному панцирю. Арлен виновато посмотрел на меня, развел руками и пошел за ней.

— Прости, — сказал за мной Кольм. — Я бы мог сказать, что не нужно принимать слова Сорчи близко к сердцу, но…

— Нет… — ее слова задели меня не так сильно, как я думала. А она надеялась, что задела меня. Я повернулась к нему. — Я хотела бы ее выслушать. Думаешь, она поговорит со мной?

— Возможно, но осторожнее с желаниями, — он надел капюшон и замер. — Где твой плащ?

— Я… — я хотела ударить себя, поняла, что сжалась от ветра и дрожала. — О, нет, Кольм, прошу. Не надо…

Но он уже расстегнул свой плащ. Он снял его с плеч и протянул мне. Его кольцо вспыхнуло под мрачным небом, стало видно два скрещенных камыша.

Я покачала головой, стараясь скрыть стук зубов, ощущая себя ужасно глупой.

— Прошу, не надо.

— Мне жарко, честно. Тот трос со шнурками не сравнить.

Я прикусила губу и вытащила руку за плащом. Он был не таким нарядным, как тот, что он дал мне вчера, темно-серый, без вышивки, плотный и водонепроницаемый. Я чуть покраснела, укутала им плечи и постаралась не вздыхать с облегчением.

— Спасибо, — сказала я, поднимая плащ, чтобы он не волочился.