Одним движением они прижали кончики пальцев к вискам. Я прижала прах Селено к груди. Кольм опустил голову, провел костяшками под глазом, а потом отсалютовал в ответ, пока мы проходили среди стражи к кораблю.

На палубе дул холодный, но уверенный северный ветер. Прозвучали приказы отплыть и опустить парус. Один из матросов встал у носа корабля и завел начало пени. Голова окружили нас на корабле, я прошла к комнатке, что выделили для меня под кубриком. Внутри я устроила шкатулку рядом со своим сундуком.

В Алькоро будут горе и скорбь, будут недели дыма и неокрашенной ткани. Кто-то из служителей проведет длинный ритуал у священного утеса. Я буду плакать, пока не устану. Но я ждала того, что будет дальше. Покоя. Тишины под вечерним небом. Покоя для него и для меня.

Мы не могли отступать.

Мы могли лишь идти вперед.

Может, это и правильно.

Я прижала ладони к жемчужным звездам на крышке шкатулки.

— Увидимся дома, — прошептала я.

Я вышла на ветер, пение и яркий свет утреннего солнца. Кольм стоял у борта с двумя сенаторами, махал всем внизу. Я миновала его и прошла к корме. Маяк сиял на западных склонах. Его часть уже оттаяла, а там, где мы выпали из пещеры, уже был лед.

Я посмотрела на реку, солнце озаряло берег. Оно будет озарять край каньона, делая его желтым, золотым и янтарным из-за снега. Я закрыла глаза и вдохнула, почти ощущая запах шалфея и можжевельника на ветру. Корабль покачнулся, отплывая, и я впилась в борт.

«Я — создание Света, — подумала я. — И я знаю, что это несовершенно».

Это приносило облегчение. Согревало. Я заправила пару прядей волос за звездный обруч, чуть ослабила плащ, чтобы ветер дул на мою голую шею. Покачиваясь от движения корабля и песни, я открыла глаза и смотрела, как корабль рассекает воду реки, направляясь к морю.

КОНЕЦ