Элламэй склонилась, подставка подвинулась под ее ногой. Она протянула руку, но не достала дальше своего колена.

— Я слишком далеко, блин… Вал, возьми ее за руку.

Валиен склонился и нежно сомкнул пальцы на моих. Я удивленно посмотрела на него, а потом на Элламэй.

— Джемма, — сказала она, темно-карие глаза смотрели на меня. — Мы знаем, что в этих обстоятельствах все намного тяжелее. Ты не дома. Он не был тут счастлив. В озере Люмен у вас обоих плохие воспоминания. Он убит его огнем. И все мы боролись против Алькоро и Селено. Но, Джемма, ты все еще наш друг. Без политики и войны. Мы переживаем за тебя. Мы понимаем, что Селено был не таким, как мы думали. Мы знаем, что вы были важными друг для друга. Его смерть не обрадовала нас, и забота о его теле — не неудобство. Он был твоим мужем. Он был королем твоей страны. И он был тем, кого ты знала лучше всех. Он заслужил достойных похорон.

Мои руки задрожали вокруг миски с супом, слезы появились мгновенно. Я резко вдохнула, а потом сдалась — я опустила миску со стуком, склонилась, всхлипывая в руки. Ладони опустились на меня стаей, теплом на спине, плечах и коленях. Не меньше двух платков сунули мне в ладони.

— Это я в-виновата, — сказала я. — Во всем, что случилось, что пошло не так, в-виновата я.

— Блин, блин, — сказала Элламэй. — Вал, помоги встать, — подставка скрипнула, стук повторился пару раз, она прыгала по полу. Она отодвинула поднос с едой и села на чайный столик, выпрямив ногу в сторону. Ее ладони прижались к моим локтям.

— Это не твоя вина, Джемма, — сказала она.

— Если бы я была с ним… Если бы я догнала его с флагом, они бы н-не выстрелили…

— Или убили бы обоих, — возразила она. — Джемма, это была не твоя вина. Смертью винить нельзя.

— Ама, — прохрипела я. — С-смертью Амы можно. Это была наша вина.

Ладонь сжала мое колено.

— Да? — тихо сказала Мона. — Я долго думала об этом. Но если так, почему Кольм всегда винил себя? Он отпустил ее руку, пока бежал. Он оставил ее, не оглянувшись, — она провела рукой по моим волосам. — Почему я всегда винила себя? Я — королева страны, но я убежала, а она — нет. Она проявила смелость, о которой я не подумала. Она умерла вместо меня.

— Но мы убили ее.

— Ее убил ваш человек по приказу, — сказала она. — Приказы отдал офицер, верный короне.

— Ты не видишь, все ведет к…

— Попытке слушаться веры, — сказала Мона. — Принимать решения, что были задуманы поколениями до тебя. Джемма, моего сердца не хватит, чтобы простить или забыть смерть Амы. Но я не виню больше в этом тебя или Селено. Я виню мир, что искажает лидера так, что смерть кажется верным поступком.

Я не унималась:

— Лиль, — сказала я. — Ты не можешь говорить, что смерть Лиля…

— Джемма, — ладонь Ро тряхнула мое плечо. — Ты не можешь винить себя в смерти Лиля, не можешь брать на себя вину Селено. Человек несет ответственность за свои поступки. Селено был нездоров, боялся потерять тебя. Я, как и Мона, не готов простить. Но я уверен, что это была не твоя вина, и не вина королевы.

Мона вздохнула рядом со мной.

— Может, мы не должны править, не должны быть королями или королевами. Это делает всех нас больными.

Я не выпрямлялась. Слезы замедлились, но не закончились. Правое ухо болело. Их слова таяли на мне, не прилипали, но и не отскакивали. Я не понимала ничего, вина и горе смешались. Их ладони так и оставались, участки тепла среди холода, запертого в моем теле.

— Я не простила его, — сказала я в ладони. — Он извинился за пару минут до начала, а я не приняла извинения.

Я думала, они попытаются утешить, скажут, что он знал, что я простила его — ведь простила? Или будут спросить, но не нужно было…

Они молчали.

— Мне жаль, — сказала Мона, ее ладонь оставалась на моем колене. — Это больно.

— Мы знаем это, — сказала Элламэй. — Ужасно, когда такое останется невысказанным, — она потерла мои руки. — И желать, чтобы было иначе, нормально, но не превращай это в вину.

Буря во мне немного утихла. Было больно. Я хотела, чтобы сложилось иначе. Но… я была благодарна, что они не прогоняли это. Мои пальцы сжались на одном из платков, и я подняла голову, чтобы вытереть глаза и нос.

Я вдохнула с трудом и подняла взгляд к глазам Моны.

— Мона… насчет Кольма. Прошу, не запирай его. Он ошибся. Мы наделали много ошибок. Но он верен тебе.

Она смотрела на ее ладонь на моем колене.

— Это уже побывало перед советом. Не выйдет отрицать, ведь одно из его писем привело вражеские корабли к озеру. Суд состоится.

— Но…

— Но, — сказала она, сжав мое колено, — я могу предложить изгнание.

Мою грудь сдавило.

— Изгнание?

Ее глаза были печальнее всех, что я когда-либо видела.

— Ты была права в тот день, я не отнеслась к нему так, как он заслужил. Он остался тут из-за меня, и я не знаю, смог бы он уйти сам. Он бы посчитал, что бросил меня. Но я могу принять это решение за него.

— Но… он не сможет вернуться?

— Я могу предложить срок, — сказала она. — Количество лет приговора. Надавить на совет будет не сложно. Они любят его больше меня.

Мое сердце трепетало в груди.

— Мона… это было бы…

— Нам нужно быть осторожными, Джемма. Все должно пройти по закону, и ничто не должно выглядеть как фаворитизм, — она снова сжала мое колено. — Прошу, больше не проникай к нему.

— Не буду.

— Простите, — сказал голос за мной, ладонь на спине принадлежала Арлену. Он встал за диваном. — Сорча…

— Великий Свет, женись на ней, — Мона повернулась к нему. — У нее смелости больше, чем у всего моего совета.

Мы тихо рассмеялись. Я вытерла глаза влажным платком.

— Ему будет все равно плохо покидать вас, — сказала я. — Вас обоих.

Мона вздохнула.

— Да. Будет. А мне будет еще хуже. Но так он создаст с тобой университет. Может, направит энергию еще куда-то. Об этом он всегда мечтал.

— И мы думаем, что это хорошая идея, Джемма, — сказала Элламэй. — Мы знаем, что ты обдумала это, и мы знаем, что ты сможешь. Мы поможем, чем сможем.

Я выдохнула, складывая платок, расшитый камышами.

— Спасибо. Я не смогла описать это подробно. Это не просто выдумка. Я работала над этим уже давно. Просто идею задавили события. Но я верю, что это все наладит, и не только для Алькоро. И… у меня больше двух заинтересованных.

Элламэй улыбнулась и встала с чайного столика.

— Мы знаем, — она вернулась прыжками в кресло.

— Признаюсь, я заинтригован, — Валиен отклонился на стуле. Другие ладони тоже пропали с меня, все вернулись на места. — Откуда возникла идея?

— Я всегда хотела увидеть университет в Самне, — сказала я. — Но, пока мы не потеряли Люмен, я не понимала, что основание университета сделает для Алькоро. Многие научные работы не получали шанса вырасти, оставались без поддержки, потому что не были полезны короне. Многим ученым пришлось отложить работы, потому что их не развивали.

— Как тебе, — сказал Ро.

— Как мне. И Селено, — я закрыла глаза. — И люди из других стран. Думаю, твой брат оценил бы идею.

— Готов поспорить, он даже улыбнулся бы, — согласился Ро.

Уголки моих губ дрогнули, но не поднялись. Лиль. Он отлично подошел бы университету в Алькоро. Он и Селено.

— Какие предметы там будут? — спросил Валиен.

— Естественные науки, — сказала я, вспомнив предложения из Самны. — Химия, математика. История, философия. Литература и искусства, — я пригладила платок. — Астрономия… я думала, ее разовьет Селено. Ему бы понравилось, — я посмотрела на них. — И… насчет погребального костра… ему бы это тоже понравилось. Он бы… думаю, он понял бы. Это будет сложно объяснить дома, потому что там уже есть гробница для Седьмого короля, но там можно будет оставить пепел.

Плечо Ро было теплым рядом с моим.

— Если думаешь, что так лучше, так и сделаем.

Мона кивнула.

— Мы придумаем нечто подходящее. Просто скажи, что нужно.

— Есть можжевельник? — спросила я.