Эти два слова были тяжелее и злее, чем весь монолог, ударили меня как два выстрела из арбалета. Я отпрянула. Нас разделяли пару футов, воздух между нами дымился. Его лицо дрожало, он смотрел на меня. Я не могла двигаться.

За стеной я услышала голос в моей комнате, а потом стук в смежную дверь. Служанка выглянула в щель.

— Королева попросила помочь вам одеться к ужину, — сказала она, не замечая напряжения между нами.

Селено смотрел на меня, ожидая реакции.

Я медленно выпрямилась, глядя на него.

— Я пойду на ужин, — сказала я как можно спокойнее. — Я постараюсь наладить все, а потом приду за тобой, и мы пойдем в библиотеку поговорить с Кольмом. Отдыхай, пей настой. Я скоро вернусь.

Изо всех оставшихся сил я отвернулась от него и пошла к смежной двери, где служанка смотрела на нас с любопытством. Я миновала ее, закрыла дверь и задвинула засов. После этого я пересекла комнату и выглянула в коридор. Два крупных стража стояли у двери Селено, как зловещее украшение замка. Они взглянули на меня.

Хорошо. Уйти он не сможет.

Без драки.

Я вернулась к комнату и подошла к служанке. Я была так растеряна, что не сразу увидела сияющую серебристо-голубую ткань, висящую на дверце шкафа.

— Это же не мое? — сказала я, замерев.

— Ваше, леди королева. Мерки должны быть правильными.

Темные цвета и золотые оттенки считались лучшими дома, а это платье выделялось бы, как кристалл среди угля, мерцало и вспыхивало в свете огней от жемчужин на вышивке. Служанка не замечала или не переживала из-за моего состояния, завела меня за ширму. Она потянулась к пуговицам на моей блузке.

— Я могу раздеться, — спешно сказала я. — А платье… можете застегнуть спину.

— Осторожно с рукавами, — сказала она. — Кружево хрупкое.

Это я видела — от плеч до запястий рукава были из изящного голубого кружева с радужными маленькими жемчужинами в узорах завитков. Я скользнула по ним руками, стараясь не тянуть ткань. Я прикусила губу, глядя на свои руки — винное пятно почти не было видно за кружевом. Может, его заметят только те, кто знает, но мне было не по себе. Я уже столкнулась с множеством непонятного, так что не хотела переживать из-за своей кожи. Я проверила воротник платья, что застегивалось на спине — ткань была плотной, поднималась на пару дюймов над ключицами. Если служанка оставит мои волосы распущенными, то пятно не будет видно.

Она подняла мои волосы.

Затянув шнуровку на спине, она усадила меня перед зеркалом и заплела мои волосы в изящный шиньон, заколола шпильками с жемчугом. Она нанесла розовую воду за мои уши, надела мне серьги в виде жемчужных капель. Она была отвлечена обувью, а я поворачивала голову, запоминая, как будет безопасно и не видно лиловое над воротником.

Я подобрала юбки, которых было несколько слоев, и поверх шелка было то же кружево с жемчугом, когда в дверь постучали.

— Джемма? — позвал Селено. — Ты еще там?

Я замешкалась, не зная, что еще он хотел мне сказать, или что буду делать, если он потребует покинуть страну с ним. Я в таком платье точно не смогу сделать ничего опаснее, чем поднять вилку. Я отперла дверь и открыла ее. Он стоял, кутаясь в одеяло. Его лицо на миг озарило удивление, он окинул меня взглядом.

— О, — он выпрямился. — Ты выглядишь… красиво.

Он выглядел плохо. Его волосы спутались на одной стороне, кожа покраснела от частого пота.

— Спасибо, — сказала я без эмоций. — Ты принял настой Элламэй?

— Приму, — сказал он. — Просто я подумал…

— Что?

Он вдохнул.

— Я хочу, чтобы ты взяла стража с собой.

— На ужин?

— Да. И всюду. Просто… Джемма, тут всякое может случиться. Я подумал, тебе не стоит ходить по замку одной, — он оглядел мою комнату, словно искал убийц по углам. — Ты сама сказала, что нам нужно помнить, что эти люди думают об Алькоро, и всего один злой житель или злой слуга…

— Мы будем ужинать в зале двора Моны, — сказала я. — Думаю, там будет безопасно.

— Просто возьми с собой одного, — сказал он. — Я прошу только этого.

Слова вырвались раньше, чем я их смогла остановить:

— Откуда вдруг забота обо мне?

Слова были жестокими, и я тут же пожалела о них, но не могла вернуть. Я заставила себя смотреть на него в ответ, его лицо было застывшим.

Через миг он отвел взгляд.

— Не важно, — пробормотал он. — Просто это меня успокоило бы.

Я мысленно вздохнула и отругала слабое глупое сердце.

— Если выпьешь настой и отдохнешь, а потом пойдешь со мной в библиотеку, то я возьму с собой стража.

Он укутался в одеяло плотнее, вздохнул и повернулся к кровати. Я посчитала это неохотным согласием, закрыла дверь и заперла ее. Я смотрела тихо на дерево минуту, тревожась, а потом пошла к двери в коридор.

Двое солдат посмотрели на меня, когда я вышла. Один был большим, казалось, он будет только рад сломать человека пополам. Другая тоже была бы этому рада, но не причиняя лишней боли. Я кивнула ей.

— Меня попросили взять вас с собой, — сказала я. — Чтобы охранять меня в замке.

— Нам приказали охранять короля Алькоро, — ответила она.

— Я объясню королеве Моне, почему вы не на посту, если возникнет вопрос, — сказала я. — Прошу, сопроводите меня в зал.

Если она и была против, то не показала. Она ушла от двери Селено, и другой страж встал посреди двери, большая ладонь легла на рукоять меча.

Зал был в белых знаменах, ветки березы были на стенах, их золотые листья сияли в свете огня от большого камина. В углу на арфе нежно играла девушка.

Мона отошла от придворных и приблизилась ко мне. Мой страж ушла к остальным у стены, все они расступились, пропуская.

— Добро пожаловать на день после солнцестояния, — сказала Мона.

— Спасибо, что все передвинула, — сказала я. — И спасибо за платье. Оно чудесно.

Она разглядывала меня с довольным видом.

— Цвет тебе идет, я так и знала. Приятно, что хоть кто-то не спорит из-за красивого платья.

Я посмотрела на Элламэй, спорящую с люменцем, изображающим удары невидимым мечом. Она выглядела красиво в тунике темно-зеленого цвета и серебряных штанах, ее темно-каштановые кудри ниспадали на спину, сапоги с бахромой были украшены перламутром. Валиен тоже так думал, все время улыбался ей, пока общался с придворным.

— Как Селено? — вежливо спросила Мона.

— Хорошо, — я старалась не показывать горечь от разговора. — Он отдыхает.

— Ладно, — она явно не собиралась дальше обсуждать его сегодня. Она помахала кому-то за мной. — Не стой в углу, Кольм.

Я оглянулась, Кольм подошел к нам, его щеки порозовели. Может, от работы на ветру до этого. Он был в королевском синем, как и Мона, мантия с вышивкой ниспадала до пояса, закрепленная брошью с жемчугом.

— Кольм сообщил, что ты наблюдала за «Диким индиго» днем, — сказала Мона, взяв с подноса три бокала белого вина и предложив два нам.

— Немного. Мне понравилась песня, — сказала я.

— Сегодня еще услышишь. Королевский хор готовится весь год к солнцестояниям, — она посмотрела мимо меня и чуть покраснела. — Ох, Свет. Прости, он раздражает советников.

Она поспешила к столу, где Ро энергично обсуждал что-то с несколькими придворными Люмена. Они не казались недовольными, они даже хохотали, когда Мона подошла к ним.

Кольм покрутил бокал пальцами.

— Мило выглядишь, — сказал он, его щеки порозовели.

Я отогнала темные мысли о Селено, стараясь вести себя дипломатично. Это было сложно, не хватало опыта. Но от этого зависели отношения стран.

— Спасибо, — сказала я. — У твоей сестры отличный вкус.

— Это ее сильная сторона, — он посмотрел на мантию на его плечах. — Хотя я ощущаю себя как шест с флагом в таком наряде.

— Красивый флаг, — сказала я. — Башни гордились бы тобой в ветреную погоду.

Шутка была плохой, но он все равно рассмеялся. Это прогнало остатки гнева, и я улыбнулась.

Улыбка была таким облегчением.

Он кашлянул, его улыбка стала шире, он склонил голову.