– Закрой рот, сопляк. – Джаред улыбнулся. – Окей. Готов?

– Ага. – Лейн склонил голову. – К чему?

Джаред нагнулся и поцеловал его.

– Я отказался.

Лейн со всей дури его оттолкнул и выпучил глаза.

– Почему? Ты же хотел. Ты потребовал обмен?

Он говорил серьезно?

– Кем ты меня считаешь, чувак? Потребовал обмен. Нет, идиот. – Он вновь ударил Лейна по голове. Боже, как же было хорошо. Хорошо и правильно... И чего он боялся? Он даже припомнить не мог. – Я уволился, Лейн.

Было прикольно наблюдать, как Лейн по–рыбьи хватал ртом воздух. У него было похожее выражение лица, когда Джаред тормознул его бросок.

– Э–э... Что? Почему? Ты не можешь. – Он вскочил на ноги с такой грациозностью, которой вряд ли мог похвастать двухметровый хоккеист, и его черты исказила тоска. – Ты любишь хоккей.

– Я по–прежнему люблю хоккей, Лейн.

– Но...

Джаред ждал, но Лейн просто его разглядывал.

– Да?

– В этом году ты был чудесен. Чемпион и самый ценный игрок. Ты победил во всех драках. Иногда я забываю, насколько крут мой бойфренд. – Лейн внезапно ухмыльнулся. – Но ты не можешь просто... Погоди, значит, ты берешься за коучинг?

В любой другой момент Джаред мог бы решить, что Лейн пытался отговорить его ехать с ним. Но он не пытался. Он лишь хотел удостовериться, что быть счастливым вполне нормально, и что у него не отберут желаемое. У них с Лейном было гораздо больше общего, чем просто потрясающая внешность и хоккейное мастерство.

– Не за это предложение, но мне дадут рекомендацию. Идея мне нравится. Думаешь, у меня получится?

– Да. – Лейн замолчал и склонил голову. Он был похож на кокер–спаниеля с кубиками пресса. – Ты умеешь все, Джей.

Это было так смешно. Почему Джаред не смеялся? Он должен был смеяться.

– Я не... Что?

– Да. – Лейн вытянул руку и начал загибать пальцы. – Ты умеешь заниматься сексом, играть в хоккей, водить машину, драться, целоваться, играть в приставку, открывать пивные бутылки, которым требуется открывашка, без открывашки, махать кулаками...

– Лейн, стоп, – с отчаянием произнес Джаред. В другое время Джаред задумался бы, кто собственно не умел водить машину, но потом он сел в машину с Лейном. – Драться и махать кулаками – одно и то же.

– Драться и махать кулаками – не одно и то же. – Взгляд Лейна отяжелел. – Короче, еще ты умеешь давать передачи, забивать голы, мыть полы, улыбаться...

– Улыбаться? Что за глупость? Ты необъективен, потому что меня любишь. – Джаред моргнул. – Когда это ты видел меня со шваброй?

– На мой двадцать первый день рождения. – Лейн поморщился. – А еще ты умеешь быть бойфрендом, бриться, отращивать бороду...

– Лейн...

– Притворяться, что знаешь слова песни, тогда как я совершенно точно уверен, что ты никогда ее не слышал. Выбирать подарки на Рождество...

– Лейн.

Он остановился.

– Да?

Джаред открыл рот, потом закрыл.

– У меня отлично получается давать передачи, а?

– Ага. И ты умеешь... Жаль, я не могу объяснить. Но я хочу быть таким же хоккеистом, как ты, Джей. – Лейн казался столь искренним, что было невозможно заподозрить его в несерьезности. Все мировоззрение Джареда перевернулось вверх тормашками, сделало кувырок и вернулось в исходное положение.

– О чем ты говоришь? Ты помнишь, что тебя задрафтовали в НХЛ? И что это такое?

Лейн улыбнулся, и улыбка его была милой и немного злорадной. Он все еще стоял в одних штанах, без кофты и по всем правилам должен был находиться в центре рекламного плаката о том, что выпивать в баре без присмотра было чревато последствиями.

– Джаред, знаешь, почему я без конца болтаю о твоем дурацком сэйве?

– Потому что твоя задница поехала домой, а моя – на чемпионат? – Он не мог ничего поделать. У Лейна впереди могло бы быть миллион карьерных этапов, а Джаред будет праздновать каждый и напоминать Лейну, что конкретно этого он так и не достиг. Такая вот хоккейная любовь.

– С этим покончено, – проинформировал Лейн и опустил подбородок, снова вернувшись на опасную территорию мудаков. Потом, разумеется, он все испоганил, произнеся: – Я осознал, что никогда так не сделал бы. Я никогда даже не догадался бы... – Лейн прожестикулировал и опустил руки по швам. Джаред видел, что он был расстроен. – Может, я слишком институционализированный?

– Ты в курсе, что это значит? Честно говоря, думаю, нет. Похоже, будто ты сидел в тюрьме, и внезапно я думаю о тебе с кучей парней в тюрьме. – Джаред улыбнулся. – Мне нравится эта мысль. Но это называется отчаянием. Я ничего не обмозговывал. Я просто сделал.

– У меня еще нет такого же хоккейного чутья, как у тебя, – сказал Лейн, а Джаред прекратил спорить и вдумался.

– На то требуются годы игры, Лейн. Все у тебя будет. И все равно я считаю, что ты тоже смог бы так сделать. У тебя отличные инстинкты. Поверь. Доживешь до моего возраста, у тебя в ушах будут висеть кольца чемпионата, и ты будешь не способен расслышать мои напоминания о блокировке этого броска. – Джаред улыбнулся. – Вот такие у меня новости.

– Но чем ты планируешь заниматься? – Лейн выглядел озадаченным. – Ты не можешь постоянно открывать пивные бутылки без открывашки и улыбаться.

– Могу. Лейн, я буду отдыхать. – Джаред откинулся на спинку дивана, скрестил лодыжки, закинул руки за голову и ухмыльнулся. – Пусть мой бойфренд, он же звезда НХЛ, зарабатывает деньги и обеспечивает меня хоккейными билетами и “тройничками” с сексуальными парнями или моделями “Виктории Сикрет”. Тебе определенно по кайфу смотреть на меня с цыпочками. И, безусловно, я займусь коучингом. И буду толкать речи на тему “а вот в мое время” и без остановки буду заставлять тебя смотреть мой чемпионат Кубка Келли. И отсасывать мне. – Глаза Джареда засияли. – Может, даже одновременно.

– Испытываешь судьбу, Шор, – прорычал Лейн, и Джареда удивило, что он до сих пор был огорчен. – Ты просто не можешь, Джаред. – Он практически шептал. – Не из–за меня.

– Лейн, – начал Джаред, поднялся и подошел ближе. – Я поступаю так не ради тебя. Ну, то есть и да, и нет.

– Нет, – панически проговорил Лейн. – Ты не можешь ради меня отказаться от хоккея. Кое–кто у тебя его забрал, и ты только что все вернул...

– Ш–ш–ш, – перебил Джаред и нежно коснулся ладонью губ Лейна. – У меня была карьера. Может, начал я ее из–за того, что кое–кто со мной сделал – забрал у меня... Но знаешь что? Закончил я именно так, как хотел. Круто, как ты сказал.

Лейн, закрыв лицо руками, его удивил.

– Ты не шутишь. Ты отказываешься от хоккея, чтоб поехать со мной в Сиракьюз. В Сиракьюз, а не куда–нибудь еще? Ты там бывал? Там ужасно.

– А ты был там... Сколько раз? Дважды? Ни от чего я не отказываюсь. Вот что я пытаюсь тебе сказать. – Джаред схватил Лейна за руки и развел их в стороны, чтоб он смотрел на него. – Это моя награда. У меня есть сексапильная двадцатиоднолетняя будущая звезда хоккея, и ему нравится наблюдать, как я занимаюсь сексом с девчонками. В каком месте тебе кажется, что я от чего–то отказываюсь?

– Ты отказываешься от хоккея. – Лейна будто раздирало на части, взгляд изучал Джареда. – Я того не стою.

– Лейн, ты идиот. – Джаред притянул его к себе и поцеловал. – Ты уже стоишь. И не смей говорить, что нет.

– Ладно. – Лейн подался вперед и опустил руки на плечи Джареда. – Никто никогда не делал ничего подобного. Для меня.

– А никто и не делает, потому что я делаю это для себя. Говорю ж тебе. – Джаред притянул его еще ближе. – И, может, чуточку для тебя.

– Джаред, – проговорил Лейн, но, казалось, не мог больше ничего сказать.

– Все нормально, Лейн. Я приму оплату в виде минетов, билетов, секса втроем и возможности кончить тебе на пресс. – Джаред его поцеловал, а Лейн с энтузиазмом ответил на поцелуй.

Но это же был Лейн, поэтому он прервал удовольствие, чтоб убедиться, что было вполне нормально... ну... наслаждаться.

– Ты действительно серьезен. Ты завязал с хоккеем и будешь со мной переезжать, куда бы меня ни отправили. Даже если это Сиракьюз.