– Кортэлл, я не... Слушай, давай притворимся, что я ничего не слышал, и начнем заново.

– Ладно, – согласился Лейн. – Что стряслось?

– Ты, – сказал тренер Баркер, и поскольку его мозг был сфокусирован исключительно на сексе, Лейн в замешательстве опустил взор на свои колени. – Тебя вызвали, – пояснил Баркер. Что было логично, и Лейн уже не размышлял, не обладал ли его тренер шпионскими способностями.

И тут он осознал, что именно услышал. Он сел, стараясь дышать, а тренер выдавал ему информацию. Лейн без остановки тряс головой и один раз пискнул, но больше ничего сделать не смог.

– Звони родителям, Кортэлл, – веселым голосом произнес тренер Баркер. – Обзванивай всех знакомых и говори, чтоб смотрели в субботу “Вечер хоккея в Канаде”. Ты усвоил всю информацию? Не веди себя, как пришелец с другой планеты. Я не стану перезванивать и еще раз все повторять.

– Да. Я все понял. – Лейн силился что–нибудь сказать – что угодно – но тренер уже сбросил звонок, а Лейн так и не заставил губы шевелиться. Он положил трубку и посмотрел на Джареда. И до сих пор не мог выдавить из себя ни слова.

Да и не нужно было. Джареду было достаточно на него взглянуть, и до него тут же дошло.

– Звони родителям. А я выясню, сможет ли приехать Зоуи. Когда матч?

В ответ Лейн часто заморгал и издавал короткие невнятные звуки.

– Я так понимаю в субботу вечером?

Лейн моргнул один раз. Способ оказывался полезен, когда он не мог говорить, потому что либо у него было что–то во рту, либо потому что ему сообщали, что вынашиваемая с детства мечта наконец–то станет явью.

– Вот же черт, Лейн, – вытаращив глаза, проговорил Джаред. – Офигеть.

Лейн рьяно закивал.

– Значит, ты все–таки мог бы оседлать мой член. – Он планировал сказать совсем не то. Что не означало, что это не было истиной.

Джаред сунул ему в руки трубку, а потом поцеловал.

– Звони родителям, а я подумаю.

Сидя на скамье, Лейн старался не нервничать, но нога безостановочно дергалась, и ничто не выручало – ни брошенный на нее взгляд, ни самовнушения, что он смотрелся новичком, ни сильно прижатая к бедру ладонь.

Парни над ним по этому поводу подтрунивали, но они могли бы бросить ему в волосы жвачку и затыкать клюшками, и он был бы непротив. Они все когда–то были на месте Лейна и знали, каково это. Подколки были добродушными, основанными на опыте.

Возможно, он был бы в норме, если б не полученные за три минуты до начала матча новости. Тренер пришел его проведать, узнать, как прошла тренировка... У него была тренировка? Лейн ничего не помнил. Раскаткой он остался доволен – здесь их смотрело больше людей, чем в Джексонвилле приходило на матч. И его вывернуло наизнанку – дважды.

Ладно, трижды. Из–за того, что тренер похлопал его по плечу и выдал:

– У нас тут есть традиция, Кортэлл. Когда у парня проходит первая игра в высшей лиге. Особенно она касается парня, который здесь родился, и ему хватило мозгов не болеть за “Рэд Уингз”. Что не так с жителями Чатема?

– Билеты на “Уингз” дешевле? – предположил Лейн, и, наверно, стоило бы промолчать, но, к счастью, тренер захохотал.

Его замутило, когда тренер сказал:

– Короче говоря, Кортэлл, традиция такова: ты начинаешь сегодня. – Лейн засмеялся и задумался: он сможет себя ущипнуть через экипировку? Тем более одетыми крагами. Тогда–то он и очухался.

По меньшей мере, он смекнул не просить тренера “Торонто Мейпл Лифс”:

“Эй. Не могли бы вы мне по–быстрому врезать? Наверно, я уснул, пока смотрел игру Джареда, и пока он бормотал о прикрытии нейтральной зоны”.

Тренер улыбнулся и проговорил:

– Наслаждайся, Кортэлл. Такое случается лишь однажды. И я был бы признателен, если б ты не пасовал шайбу назад, а позволил бы забить с вбрасывания. Ладно? Не погань все парням, которые следуют за тобой.

Он умудрился промямлить “спасибо” и упорно внушал себе: “Никаких пасов назад, ни одного”, пока по–тихому двигал в раздевалку проблеваться. В последний раз из него вышла лишь одна вода. Но все–таки.

Когда команда выкатилась на лед, Лейн слышал лишь свое дыхание и барабанную дробь сердца, которое переместилось в горло. Хотя подобное было невозможно. Он поднял глаза на трибуны, где стояли Джаред, его родители, Зоуи – накануне вечером она прилетела в Детройт – и родители Джареда, которые подобрали Зоуи в аэропорту и довезти до Торонто.

Она вопила и обнимала Лейна до тех пор, пока он не перестал дышать, трещала со скоростью миллион слов в секунду, и на миг Лейн задумался о молочных коктейлях и прогулках по пляжу под теплым флоридским солнцем, о влюбленности и о том, что все кусочки пазла наконец–то собраны вместе.

– Здесь очень холодно, – воскликнула она, а потом с гордостью продемонстрировала ему монетку туни. – Смотри. Теперь она у меня есть. Но мне придется ее вернуть. Райан передает “привет”. У него игра, но твой матч записывается на “ТиВо”. Лейн, ты здесь. Ты реально здесь!

Родители были счастливы вновь с ней встретиться, а мать ее обняла и проговорила:

– Ты знакома с парнем Лейна, Джаредом?

– Ага, я сняла ту фотку, где он останавливает бросок Лейна. – Она нахмурилась и ударила Джареда по руке. – До сих пор злюсь, Патрик Руа.

Она так мило назвала имя. И никто даже не удосужился ей указать, что она произнесла фамилию Руа с окончанием “ва”.

Одета она была в стормовский свитер Лейна и купила такие же для его родителей.

– На них была скидка пятьдесят процентов. Я купила еще один, чтоб потом продать, когда Лейн возьмет кубок.

Родителей Джареда Зоуи слегка ошеломила. Чуть позже она рассказала Лейну, что они вели себя очень и очень тихо и не совсем понимали, с какой стати подбирали татуированную южанку в Детройте и везли на хоккейный матч в Торонто.

– Они удостоверились, что я поела, и заваливали вопросами о температуре в машине. Житель Среднего Запада, южанка и канадец... Мы будто бы совершенно одинаковые.

– Мы одинаковые, – все еще стоя в ее объятиях, ответил Лейн. – Есть только одна разновидность людей. У тебя по сих пор проколоты сиськи? Я решил использовать это слово, пока какая–нибудь девушка не попросит меня перестать.

– Рада, что слава совсем тебя не изменила, Лейн. – Зоуи стиснула его руками сразу же после того, как ударила за этот комментарий.

Отец Джареда пожал Лейну руку и пожелал удачи в соревновании. Он был похож на Джареда, те же волосы и волевой подбородок. Лейну пока не было ясно, стал ли Джаред близок с родителями, но их отношения заметно наладились. Все вместе они провели Рождество, все прошло странно и формально, и никто не смотрел спорт по телевизору.

Родители Джареда купили Лейну рождественский подарок – очень толковый чемодан.

– Джаред говорит, ты будешь путешествовать.

Он был кожаным, с инициалами, и его наверняка нельзя было просто зашвырнуть в автобус. Еще он познакомился с сестрой Джареда, которая была очень серьезным юристом, и братом, который минут десять рассказывал Лейну о поддержании водного баланса и приеме кальция, и предостерегал о всевозможных поджидавших хоккеистов травмах.

Он посмотрел фотографии маленького Джареда, что было весело, и домашнее видео, где Джаред пытался кататься в коньках сестры. Джаред часто падал, и Лейн наблюдал, каким сосредоточенным было его лицо, когда он поднимался, отряхивал снег со штанов и пробовал еще раз. Точно такое же выражение лица было у Джареда во время последнего матча финала конференции, когда они выиграли вбрасывание перед не сложившимся победным броском Лейна.

Самым лучшим моментом стали племянники Джареда, считавшие Лейна крутым и задававшие кучу вопросов о хоккее. Они заявили родителям, что хотят учиться играть, потому что дядя Джаред и дядя Лейн заверили, что играть в хоккей можно даже в Техасе.

Визит прошел неплохо, но, выехав домой, Лейн расслабился. А Джаред спросил, могут ли они провести следующее Рождество с родителями Лейна.