Чан перехватил его руку, будто не ему недавно стукнуло семьдесят, а Кахоме. Пальцы сжались, заставляя выронить нож, а левая нанесла сокрушающий удар. От него кожа на холеном лице Кахомы треснула и слетела бесформенным лоскутом. Он заорал, а старик, в один миг помолодевший на десятки лет, ударил бывшего президента «Кахома корп.» растопыренными пальцами в глаза. Чану показалось, он почувствовал, как подушечки пальцев пощекотали мозг уже мертвому компаньону.

Но что происходит? Фарит умирает, а Аэда исчезает и появляется в стане человеческой армии. Мужчина в шелковом кимоно предстает пред генералом, должно быть, разразится поединок, но они лишь тихо беседуют. А потом пожимают руки, и Чан наливается золотым светом, начинает разбухать, расти… Не стремительно, как огненные демоны, словно гриб, медленно, но уверено, пробиваясь даже сквозь асфальт.

Толстых Ткачей снова семеро и положение на поле изменяется. В сердце армии людей у них теперь грозный союзник и блистательных предатель в одном толстом лице. Он хватает пролетающего рядом дракона и разрывает на части, топчет солдат в тылу десятками, сотнями, тысячами. Армия людей лишилась генерала и бежит. Армия огненных демонов понимает, что не сможет противостоять армии тьмы и ледяной армии. О том свидетельствуют куски горящей плоти, раскиданные по тлеющему полю. У Аэды остается только один реальный противник — Мелета. Но и она лишилась своего эмиссара.

Всё оглашает безудержный, шелестящий смех. Это смеется Аэда, ибо он победил. Это видно всем и армии отступают. Бой велся не так долго, но оставил горы трупов. И посреди них над прекрасной девой славный герой в сияющих доспехах смотрит в слепые глаза возлюбленной.

— Ты прекрасна.

— Я уродина. Ты бросишь меня через час.

— Я никогда не видел никого красивее.

— Ты врешь.

— Я никогда не говорил большей правды.

Денис смотрит на запачканное кровью лицо. По щеке Ани пробежал маленький шрам, носик слегка искривился от перелома. Но самое-самое — это, конечно, глаза, а вернее, их отсутствие. Остались ли еще глазные яблоки под зашитыми веками? Скорее всего, нет. Слишком они впалые. И по шесть грубых стежков на каждом глазе. Неясно, каким образом уцелели слезные железы, но Аня плачет. Из рваных ранок, пропитывая серый капрон, покатились крупные, соленые капли. Они выступали изнутри, но казалось, появляются, как роса, — прямо из воздуха.

— Я люблю тебя, Аня.

— Ты врешь.

— Я готов потратить всю свою жизнь, чтобы доказать, что ты не права…

Где-то далеко звучат голоса, но он не слышит. Всё, что притаилось в его сердце, всё, что цвело, загнивало, расцветало опять он вложил в поцелуй. Она ответила…

— И как я теперь стану называться? — спросил Чан.

— Не знаю, — ответил Шалит. — Это решаем не мы, а Он.

— А когда я увижу Его?

— Скоро. Обычно Очищение проходит раз в год, но ради нового Ткача мы сделаем исключение и поедем туда сегодня же, как только разберемся с делами.

— А чего здесь разбираться? — проворчал Вольт. — Скажем, террористы напали. Русские террористы.

— Да, пожалуй.

Семь Толстых Ткачей подошли к лежащей на полу паре. Мужчина, доведенный ими почти до безумия, и некогда прекрасная, а теперь истерзанная врагами девушка. Он смотрел на нее, как на богиню — слепую и даже казалось с весами в руках. Ткачи думали, Ткачи принимали решение. Каждый из них мог убить возлюбленных, но не хотел. Это не просто мужчина и женщина — это герои. Герои их книги, сыгравшие в судьбе своих повелителей роль.

— Мы напишем им хороший конец, — сказал Шалит. — Самый хороший, на какой способны.

Все молча кивнули и пошли из зала. Скоро сюда приедет полиция и репортеры. А пока не хотелось бы смущать героев, тем более, Денис уже стащил с Ани часть платья.

Мексика, те же телохранители, те же джипы, та же таинственность. Нет лишних вопросов, нет лишней заинтересованности — только косые взгляды на новичка.

Хорхе — самый старый из охранников. Он один мог позволить сказать им что-нибудь вроде: «Хорошая погода не правда ли, мистер Марит?», — или: «А вы неплохо выглядите для людей старше меня». Ткачи редко отвечали Хорхе, но иногда…. А еще Хорхе знал множество легенд и историй о них. О древних божествах и их толстых слугах. И только Хорхе и Шалит помнили и знали, что сейчас произойдет. Первый, потому что в молодости привез сюда семь мужчин, которых возил каждый год до этого. Но однажды, вместо того, кого все звали Гамбит, приехал другой, — вернувшийся с прогулки Фаритом. Много воды утекло с тех пор, много детей произвел Хорхе, а те много внуков. Старый охранник стал очень счастливым человеком — его жизнь наполнилась стабильностью, а раз в год он прикасался к чудесам. Что еще надо старику?

Хорхе научил других охранников, как вести себя с Семью Толстыми Ткачами. Хорхе сделал богатыми много мексиканцев, узурпировав это дело — охранять толстяков, пока те заняты своими делами. Он превратился в старожила, все его уважали, любили и немного боялись. Иногда старик собирал вокруг яркого весеннего костра детишек своей деревни и кое-кого из соседних и рассказывал им сказки. Мало кто понимал — так Хорхе готовит их встретиться с настоящим чудом. Не многие станут проводниками Ткачей, но счастливчикам никогда не придется заботиться о куске хлеба.

Истории Хорхе рассказывал, естественно, о работодателях. «Кукулькан — могучий Бог Ветра когда-то давно призвал семь верных мужей!», — так обычно начинался рассказ. Для детей подбирал попроще: боги и герои, демоны и ангелы. В сказках старого мексиканца переплетались несколько мифологий, взрослым казалось, это от необразованности. Но сказка делала свое дело — уводила детей в другие миры, где всё вполне возможно. Где Кукулькан может беседовать с Зевсом, а Чак наблюдает за распятием Христа. Не всегда веселые, но очень живые истории заманивали детей в силки Хорхе, а самые мечтательные малыши получали новые сказки — поближе к реальности. Тем, кому хватило упорства и фантазии прослушать весь курс, Хорхе сообщал — всё это правда. И Кукулькан, и семь мужей, именуемые в мире Семью Толстыми Ткачами. Но никому Хорхе не говорил самого интересного. Когда-то он сам хотел стать одним из них.

С тех пор, как из леса вместо сорокалетнего Макса Фердика вернулся Фарит, Хорхе лелеял мечту — присоединиться к ним, тоже стать избранным. Как тогда казалось еще далеко не старому мексиканцу — всё просто. Надо дождаться смерти одного из них и прийти в лес. Годы проносились, закрывая для Хорхе осень за осенью, а Ткачи даже не старились, он подумал, надо бы одного убить. Но однажды в Сан-Пауло он встретил его. Гамбит, ранее Толстый Ткач, а ныне занимающийся какой-то чепухой, объяснил мексиканцу, что к чему. Позднее это тоже стало байкой почти древнего Хорхе. Он понял, мечте не сбыться, но, может, кто-нибудь из его учеников попытается? Пусть это и бред…

Толстым Ткачом можно стать в двух случаях. В первом, как и случилось с Гамбитом, если Ткач уйдет сам. Подробностей Хорхе так и не узнал, но очевидно — того, кто стал называть себя Фаритом, выбрали сами Ткачи, а не Кукулькан. Он — всего лишь замена настоящему Ткачу, Гамбиту, которому надоело служение богу ветров. А второй способ самый честный. Нельзя убить Толстого Ткача и занять его место — это просто невозможно. За всю историю ни одному человеку не посчастливилось убить Ткача ЛИЧНО. Но иногда они обновлялись. Так как же?

Чтобы стать Толстым Ткачом, надо быть Толстым Ткачом. Надо жить, как Толстый Ткач, надо иметь мозги, как у него, надо уметь играть в те же игры, что и они. И выиграть. Убить, но не своими руками, а переиграв, используя те самые силы, коими пользуются Ткачи. Затеять игру, поставить на кон свою жизнь, привлечь десятки других игроков, запутать слуг Кукулькана и занять опустевшее место.

Хорхе смотрел на старого китайца с грустью, уважением и обидой. Попробуй, брось внуков, детей и свою старуху, откажись от всего, и он мог получить это. Чан шел в лес с таким видом, будто только что победил Голиафа. Даже сейчас с него слетали года и возвращалась молодость. Скоро она станет настоящей.