— Не хотите стараться для себя — подумайте о семье. Им не все равно, живы Вы или нет.
— А, семья, — Освикс махнул рукой, становясь перед Люсиль. — Ты жену ж мою видела? Стерва!.. Дети-то да, дети эт другое совсем…
Девушка осматривала обвисшие телеса барона, прощупывая печень и подреберье.
— Вот и представьте — сгинете Вы, и не увидите, как дочь Ваша выходит замуж да рожает Вам внуков. И каким мужчиной вырастет Ваш сын — тоже не увидите… Вам точно пора прекращать пить, иначе печень помрет раньше Вас — ну, а Вы уж следом за ней.
— Права ты, да, — Зигман сокрушенно кивнул.
— Теперь еще покажите свою ногу, и на этом осмотр будет закончен.
Барон вновь повалился на мягкие одеяла и принялся тянуть сапог.
— Помочь? — подняла бровь Люсиль.
— Ну тебя, — отмахнулся Зигман, пыхтя.
Девушка подошла к столу, разгладила смятую чистую бумагу и принялась быстро писать, обмакивая перо в чернильницу.
— Общие рекомендации относительно Вашего состояния. Чтобы Вы ни в коем случае не забыли, — пояснила она, особо выделив последние слова.
— Строгая ты, лекарша, — барон хрипло рассмеялся. — Его Высочество, поди, также лечила?.. Вот потеха-то была, представляю!
— Положение больного в обществе меня мало интересует, когда дело касается работы. Так что — да, я со всеми так обращаюсь.
Девушка начала обследовать волосатую ногу Освикса.
— Легкая припухлость… Это не очень хорошо, конечно.
Ведьма вернулась к столу, задумчиво глядя на исписанную бумагу.
— Галлах все говорит, что с Юлиасом построже надо, а я вот иначе считаю, — барон тяжело вздохнул и начал медленно одеваться. — Коробит его, вишь ты, оттого что наследник он. Он об этом с посторонними не болтает, да только все на лице у него написано. И я его понимаю, да… Ты, наверно, думаешь, что я всего-то жалкий барон, возомнил себя невесть кем. Да только не так это. Мне Галлах и земли предлагал побольше, и чин, и место при дворе, ага. Да только я так ему и ответил — мне тут хорошо, и среди его замковых лицемеров я жить не желаю. Люди меня тут любят, дом есть, семья, дети — чо еще мне надо? Ничо, правильно. Я, в общем-то, свободный человек. И Юлиас вот тоже нечестолюбивый. Я Галлаху все время говорю — он не ответственности боится. Ему просто дышать нечем среди этих дворцовых мразей. Не хочет он, стало быть, пташкой сидеть в золотой клетке…
Люсиль так и стояла над столом, слушая Зигмана с непроницаемым лицом. Как только он закончил, она дописала что-то еще и протянула ему бумагу.
— Лекарства будут завтра.
— Ага… Ты, это, к сыну моему зайдешь?
— Зачем? Его что-то беспокоит?
Барон вновь потянулся к графину.
— Тут, значит, дело такое, деликатное. Года два такое творится, кажись — спит он плохо. Бывает, что и кричит даже, или бормочет что-то. Спрашиваем его — отнекивается, мол, все в порядке. С той же поры замыкаться он стал в себе. Ольман и до этого был робким, но то ребенку простительно. Да только время идет, а он все больше людей дичится. Приглашали мы лекарей, значит — Антуаза настояла. Он их вовсе к себе не пускает, а ежели силой пытаться — молчит, и все. Внешне с ним все нормально, но, ты ж понимаешь, проблема тут в голове…
Зигман шумно отпил и вытер рукой бороду. Люсиль напряженно втянула носом воздух.
— Думаете, меня он пустит?
— Попробовать-то надо, верно? Ты все же девка красивая, располагаешь к себе. До этого к нам все какие-то хрычи приходили…
Ведьма хмыкнула, чуть подняв уголки губ.
— Где его комната?
— Последняя самая в левом крыле, по коридору если идти.
— Хорошо. Я схожу прямо сейчас — если смогу что-то узнать или сделать, то еще зайду к Вам. Если нет — значит, у меня ничего не вышло.
— Ага… Ну… Я прилягу пока…
Люсиль только помотала головой, глядя, как барон заваливается на бок. Ничего больше не говоря, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Придерживая платье, ведьма прошла весь этаж в обратном направлении. Пройдя вдоль коридора, она остановилась у самой последней спальни и громко постучала.
— Это ты, мам?
— Нет, это Люсиль, новоприбывший лекарь. Барон велел осмотреть тебя.
— Уходите, пожалуйста, — голос мальчика ощутимо дрогнул. — Со мной все в порядке.
— Ольман, твой отец беспокоится о тебе…
— Уходите!
Девушка вздохнула. Бросив быстрый взгляд в сторону, она убедилась, что рядом никого нет.
— Ольман, тебе снятся Врата, верно?
Молчание. Она чувствовала, как он подошел ближе к двери.
— Они огромные, а вокруг них снуют мелкие твари. Они смеются над тобой и приглашают тебя войти…
Щелкнул засов. Дверь приоткрылась.
— Откуда… Вы знаете? — прошептал мальчик, затаив дыхание.
— Может, все-таки впустишь меня?..
Ольман нерешительно переступил с ноги на ногу, но все же отошел в сторону. Как только Люсиль вошла, он тут же захлопнул дверь.
Девушка уселась на кровать и похлопала по месту рядом с собой.
— Давай, рассказывай.
Ольман был небольшого роста и чертами лица походил на мать. Он медленно приблизился и сел туда, куда указала ему ведьма.
— Я… Так уже давно. Я не помню, сколько. Я вижу одно и то же почти каждую ночь, и обычные сны мне больше не снятся, — голос мальчика был усталым и грустным. — Появляются ворота — огромные, жуткие. Они всегда заперты. Вокруг них сидят страшные твари, с хвостами и такими отвратительными мордами… Они предлагают открыть ворота, чтобы я вошел туда. Но они просто висят в воздухе, сами по себе, и за ними ничего нет. Вы знаете, что это, да?..
— Послушай, Ольман, и хорошенько запомни, — Люсиль пыталась поймать взгляд мальчика. — Первое — ты не должен бояться. Как бы это все ни выглядело, это лишь сон, и эти твари ничего не могут с тобой поделать. Они могут угрожать, могут дразнить, могут пугать тебя, но они бессильны. Второе — никогда не соглашайся на их предложение, как делаешь сейчас. Врата должны быть закрыты. Ясно?
— Вы тоже видели такие сны, да? — Ольман с надеждой посмотрел на нее светлыми зелеными глазами. — Я чувствую Вас… не так, как всех остальных. Мне кажется, будто мы уже встречались когда-то…
— Ольман, ты не один такой, — осторожно отвечала ведьма. — Есть… другие дети, которым снятся Врата. Это вроде как испытания, понимаешь? Они появляются, когда человек слаб, и предлагают силу — это, конечно же, обман. Как только ты повзрослеешь и станешь уверенным в себе, когда страхи отступят и в душе воцарится мир — они исчезнут.
— То есть… это не навсегда, да? — лицо мальчика будто озарило светом.
— Если ты будешь работать над собой — да, не навсегда.
— Значит… я нормальный? Я все боялся… Понимаете, я боялся, что я не такой как все… Что, может быть, я маг или что-то вроде, — последнее предложение он пробормотал чуть слышно.
— С чего ты взял?
— Ну… Эти твари у ворот говорили о чем-то подобном. Я думал… Думал, если кто-то узнает, то меня сожгут на костре. И маму с папой, и сестру — я знаю, родственников магов тоже казнят…
Он всхлипнул, но не расплакался, стараясь изо всех сил сдерживаться.
— Ты не маг, Ольман. Можешь не бояться больше.
Люсиль напряженно выдохнула.
Что она еще может? Только убедить мага в том, что он вовсе не маг. Правда сломает его. Само наличие силы ничего не значит без знаний. Родители смиренно примут новость о том, что их сын имеет несколько иную сущность, чем все остальные, и бросятся искать ему наставника?.. Возможно, но все же маловероятно. Взять его с собой в качестве ученика?.. Он не бросит дом, а она не собирается нянчиться с ним. Он слишком слаб, а дороги опасны.
Нет. Лучшим вариантом для него будет прожить обычную жизнь.
— Только, знаешь, не рассказывай никому о своих снах. Люди… плохо понимают то, что кажется им странным.
— Даже родителям?
— Даже им. Просто… веди себя более дружелюбно. Станет неважно, что тебе снится, если ты вновь будешь обычным ребенком. Это их точно порадует.