─ Сначала обезвреживай, а потом распускать свой язык, Рууг. К чему болтовня с покойником? Ты хорошо потрудился, благодарю, ─ по морде Инек-Фиба ползла мерзкая плотоядная ухмылка. ─ Займемся пока непослушной машиной. Долго же ты от меня бегала, я излечу тебя, перепрограммирую, избавлю от необходимости подражать людям. Ты станешь каналом связи со сферой. Пришло время взять Цитадель под полный контроль!

─ Зачем ты это делаешь? ─ с трудом выговаривая каждое слово, прошептал Ликнат.

─ Месть, ─ коротко ответил ящер. Его коготки застучали по стеновой панели.

─ Месть?

Веки человека медленно сомкнулись.

─ Воевали с людьми и проиграли. Вы разрушили наши планеты и рассеяли мой народ как звездную пыль по задворкам вселенной, вытеснив целую расу за грань вымирания.

─ Причем тут эта сфера? Ты одержим местью, съеден мыслью о разрушении Земли, ─ Ликнат предпринял попытку вырваться, но сети стянулись как тросы. ─ Оставь нас.

─ Не утруждай себя… Земли? ─ сделал удивленное лицо Инек-Фиб. ─ Ты никогда не видел Землю, так как жил на заурядной колонизированной планете, на которую всем плевать. Таких планет множество заселено людьми. Она даже не Земля называется. Солнечная система в другой стороне космоса. Люди даже своих детей бросают и забывают.

Почему-то эта мысль рассмешила ящера. Он смеялся не меньше минуты, брызгая слюной, пока не успокоился и не сделал несколько кругов, прохаживаясь мелкими шажками.

В голове Ликната проступала хоть какая-то ясность. Организм боролся с ядом, пропитавшим здесь все пространство насквозь. Или человеку помогали бороться, мешая закрыть глаза и наконец-то уснуть, прогнав все эти тревожные мысли, чувства, всю эту навалившуюся ответственность… «Хотя почему же навалившуюся? Сам же влез. Ни кто ведь не заставлял… жил бы себе сейчас где-то на берегу озера… рыбу ловил, бегая тайком по утрам к воде… встречал бы рассветы и закаты с удочкой в руках, а так болтайся теперь под потолком…»

Сжав пальцы, Ликнат прогнал дурные мысли и спросил уже окрепшим голосом:

─ Тогда зачем ты разрушаешь мою планету?

─ Мне плевать на нее. Эта сфера создана, чтобы созидать, делать необитаемые миры пригодными для жизни. Я провел в ней большую часть своей жизни. Хотел подчинить ее, что привело к дестабилизации каких-то установок, вследствие чего ваша планета засыхает. Я что-то сделал не так. Скоро ваш мир умрет из-за сбоя в этой сфере.

─ Хочешь с помощью сферы восстановить собственный мир, а нас обречь на вымирание?

Махнув возбужденно хвостом, Инек-Фиб задумался или лишь сделал вид, что задумался, пока расхаживал перед человеком. Загибая когтистые пальцы, ящер что-то бормотал, видимо споря сам с собой.

─ Нет, ─ наконец ответил он.

─ А что тогда?

─ Я так давно не видел людей, что стал забывать какие же вы мерзкие существа! ─ вдруг закричал ящер, пена выступила на губах, а глаза налились кровью. ─ Мерзкие, отвратительные уродцы! Захватываете и заселяете каждую планету, как паразиты! Паразиты космоса! Плодовитая саранча! Звездная слизь! Скоро за астероиды возьметесь. Ничего… ничего… я устрою вам грандиозный праздник.

Пальцы на руке Ликната зашевелились, его руку пробило судорогой. «Быстрая пешка! Да очнись же ты! ─ раздались взволнованные и рассерженные голоса Рэнмари в голове Ликната. ─ Нет страха у того кто мертв давно! Лишь гложет чернота, в углу забившись, прячется от солнца. Не падай духом, берег вспомни, обрывист и изрезан он, а море волнами кипит, но мир родной тебе, все так же ждет и жаждет жизни!»

─ Разве ты еще не понял, человечишка? Это бомба… ее я придумал. Я! Неизмеримая по мощности, разрушительности и красоте, ─ Инек-Фиб застыл одолеваемый дрожью, упиваясь произведенным эффектом. ─ Ее накормлю до критической массы, до предела ее пространственной оболочки энергией, а после запущу обратный процесс высвобождения, ─ он противно и зло засмеялся, будто залаял. ─ После взрыва останется черная дыра. Бах! Бах! Ба-а-ах! И нет вашей вселенной, ха-ха. Небесная Цитадель улетит к Земле. Именно я аннигилирую место, где по вселенской глупости зародилось тошнотворное отродье зла! Уничтожу само сердце человеческой цивилизации!

Извиваясь всем телом и скрипя зубами, Ликнат взорвал воздух вокруг себя, чтобы высвободиться. Он рухнул на пол, быстро поднялся и ударил энергетическим хлыстом с широким ножом на конце ящерице в голову.

С злым шипением Инек-Фиб увернулся, но все же получил в спину развернувшимся хлыстом, рассекшим его броню и плоть до костей. В воздухе появился запах горелой курицы. Зашипев сильнее, ящер заметался на подкашивающихся лапках. Скребя коготками, он взял себя в руки, развернулся и уставился на человека, сверля того ненавистным взглядом. Тяжелая хрипота Инек-Фиба перешла в бульканье, кислотно-зеленая кровь сочилась из глубокой раны.

Взмахнув энергетическим хлыстом, Ликнат нанес еще один удар призрачным, раздвоившимся в последний момент лезвием по отпрыгнувшей ящерице. Лезвия энергетических всполохов закружились вокруг прыгающего Инек-Фиба, пока тот не оказался зажат. Тут же Ликнат ударил сверху, собрав потоки невидимых нитей энергии в молот, и придавил ящера силовым полем.

Из окровавленного рта Инек-Фиба вырвалась бессвязная ругань и шипение, перешедшее поначалу в визг, а лишь за тем в нечто похожее на слова:

─ Убьешь… не остановить Цитадель!

С последними словами ящер выплюнул ядовитый сгусток с паром в сторону человека и метнул шипы с хвоста.

Не обращая внимания на ядовитый пар и впившиеся в плоть шипы, впав в первобытную ярость, Ликнат давил все сильнее, концентрируя силу в образовавшемся молоте, пока не размазал ящерицу.

В помещение становилось холоднее, от чего заиндевение пошло дивным рисунком по стеклянной поверхности и потолку. Появились сосульки на свисавших с потолка конструкциях и штырях. Что-то хрустело под ногами, когда Ликнат шел к Нице, пребывавшей в бессознательном состоянии, свернувшись в позе эмбриона. Из поврежденного шлема вырывался пар вследствие охлаждения теплого выдыхаемого Ликнатом воздуха.

─ Ница, ─ он осторожно потряс ее. ─ Ница, очнись.

Она открыла глаза и вздохнула, пробормотав:

─ Со мной обращались как с вещью. Я не могу защитить себя, оставаясь всего лишь машиной.

─ Как твои раны?

─ Я функционирую, если ты об этом.

─ Жива? Сейчас разберемся с Цитаделью и домой.

─ Функционирую. Не стать. Не мечтать. Потому что я… машина? Кусок бездушного металла? ─ будто не слыша его, проговорила Ница. Взгляд ее бегал под разбитым забралом шлема. Она надсадно дышала. ─ Коробка микросхем, лишенная возможности быть человеком. Быть рядом с людьми… рядом с Ладани.

Ница тихо заплакала, как однажды в уничтоженной оранжерее, уничтоженной теми, кем и она стремилась стать, стремилась до одержимости.

─ Ладани? Ты хочешь прислуживать ей? ─ Ликнат осмотрел затянувшиеся раны на ее теле и, поднявшись, уставился на сферу, притягивающую его как магнит.

─ Это не прислуживание, нет, это ─ дружба! Дружба между консервной банкой и человеком.

О чем-то задумавшись, Ликнат не сразу придал значения своим ранам и продолжал созерцать подвижные вихри, тянувшиеся петли и разноцветные потоки, втягивающиеся в сферу, от чего создавались удивительные трехмерные узоры. Миллионы цветов и оттенков играли вокруг сферы, настойчиво зовущей, манящей человека, обещая ему безграничную власть и бессмертие.

─ Что он там говорил? Я могу управлять этим?

Оставленные шипами ящера раны стали разгораться все сильнее с каждой секундой.

Ликнат сделал шаг навстречу судьбе. Сфера звала его. И он поддался как мальчишка, услышав голос, когда-то певший ему колыбельную во сне.

Раны причиняли сильную боль, и Ликнат едва игнорировал ее.

Вот и сейчас звучит это пение. Женский голос пленил сердце и разум Ликната. Незнакомый язык ему не понятен, но человек радуется теплу и заботе, что дарили эти прекрасные слова.

─ Я слышу, как кто-то поет! ─ воскликнула Ница. ─ Как красив этот голос.